Қанды Өзен - Акылбек Бисенгалиевич Даумшар

омрачили мне своим известием, – раздосадованным тоном голоса произнёс президент, бегая глазами по сторонам и пытаясь успокоиться. – Что будем делать? – заискивающе спросил руководитель администрации спустя непродолжительное время. – Сейчас в Ак Орду приедем и там это всё обсудим, – ответил не сразу президент, – Тынышбаев за нами едет? – Да, Нурсултан Абишевич, министр МВД едет за нами! – ответил Сариев. – Вызови ко мне ещё лично председателя КНБ и генерального прокурора! – приказным тоном произнёс президент, когда кортеж автомобилей уже подъезжал к Ак Орде.

На площади в это время толпа стала постепенно распределяться по всему городу небольшими кучками людей. Как загорелось здание офиса «Озенмунайгаз» Арман вместе с Муратом и другими нефтяниками, находившимся в это время на площади, не видели. Но когда повалил дым оттуда, многие ринулись с площади туда, и там вокруг здания собралась толпа. Рядом поблизости находившемуся зданию городского акимата тоже досталось изрядно. Люди бросали в окна камни, пытались проникнуть вовнутрь здания, а с другой стороны здания сотрудники акимата выпрыгивали из окон, чтобы спастись от разбушевавшейся толпы. Аким города Балтабаев, забаррикадировавшись в своём кабинете, названивал беспрерывно то акиму области, то начальнику полиции города с мольбами о помощи. Когда полицейские колонной по три человека, угрожающе ударяя дубинками по щитам, вышла из-за угла со стороны городской больницы, никто из наблюдавших зевак, которые наблюдали, как горит здание «Озенмунайгаза» не думали разбегаться. Некоторые из толпы стали забрасывать в сторону полицейских камнями, но когда те в ответ начали вдруг стрелять, никто и не думал разбегаться, думая, что те стреляют резиновыми пулями. Только тогда, когда парень, собиравшийся замахнуться в их сторону камнем, упал на землю, и из его тела полилась кровь, людей охватила паника. Вторая пуля попала в женщину, которая наклонилась к упавшей дочери и она свалилась замертво на землю. Многие приняли выстрелы за петарды, но когда толпа начала убегать, инстинктивно побежали все. Арман и находившийся рядом с ним Маратом и Хабибуллой побежали тоже, и когда пуля попала в ногу Хабибуллы, попытался за плечи увести его оттуда вместе с Маратом, но тот был слишком тяжёл для них, и им пришлось оставить его там. Вторая пуля попала уже в спину Марата, и тот ещё смог пробежать пару шагов, прежде чем упасть. Арману удалось убежать на большое расстояние от них, так как был молод, забежав во дворы многоэтажек, но когда он увидел, что раненный Марат упал на землю, ему захотелось вернуться сначала, но когда тех настигли полицейские и принялись раненых колотить дубинками, от этой идеи отказался и побежал дальше – в сторону дома. Расстрел толпы со стороны полицейских продолжался несколько минут и, отогнав толпу от здания «Озенмунайгаза», полиция зашла в соседнее здание городского акимата и вызволив оттуда акима, отошла обратно. Толпа, вернувшись к зданию акимата, подожгла его, а затем и рядом стоящую гостиницу. Начались погромы по всему городу неуправляемой толпой. Два мебельных магазина, принадлежавших супруге акима города, а также крупный магазин электроники «Сулпак» были разграблены, а затем толпа пошла и по остальным магазинам. Началось мародёрство, и люди хватали всё подряд – мебель, электронику, строительные материалы, продукты питания. Филиалы коммерческих банков тоже попали под раздачу, а также вскрывали банкоматы, находившиеся там. Магазины, кафе, ломбарды и другие заведения, что попадались по пути – грабили, а некоторые поджигали, в том числе попадавшиеся на пути припаркованные автомобили. Дом главы компании «Озенмунайгаз», который многие местные жители знали, где он находится, тоже был сожжён. Терпение жанаозенцев, как сдержанное ожидание благоприятного результата их нерешённых проблем было исчерпано действиями власти. Казахстанская толерантность, характеризующееся неагрессивным способом восприятия морального и социального зла, было окончательно подорвано. У казахстанцев со времён распада СССР не образовалось национальной идеи, которая бы объединила бы нацию. Вместо неё пытаются сверху насадить толерантность, превратить людей в покорных животных без собственного мнения, достоинства и национального самосознания. Мыльный пузырь стабильности в Казахстане лопнул в отдельно взятом регионе страны и вылился в беспорядки на улицах города Жанаозен. Арман добежав до своего дома и лишь оказавшись в родных стенах дома, смог выдохнуться и успокоиться. Удостоверившись, что все дети и супруга находятся дома, строго настрого указал им сидеть дома и никуда из дома не выходить. – Что случилось, жаным? – встревоженно спросила у него Айжан, пройдя за ним на кухню. – На улице слышала выстрелы? – вопросом на вопрос спросил Арман, запивая стакан воды. – Какие выстрелы? – испуганно переспросила Айжан. – На площади, возле акимата стреляли по нам, – запинаясь, ответил Арман, – мне надо будет вернуться туда. Там, на площади остались раненными мои коллеги, – направляясь к входной двери, произнёс вдруг Арман. – Куда? Я тебя никуда сейчас не отпущу! – заслоняя собою входную дверь, решительно произнесла Айжан. – Мне нужно туда вернуться, Айжан! Я их там бросил одних, – пытаясь оправдаться, ответил Арман. – Если они ранены, то о них позаботиться скорая помощь, а ты ничем им сейчас не сможешь помочь, и к тому же это опасно, – пытаясь отговорить мужа, произнесла Айжан, – если о себе не беспокоишься нисколько, то подумай тогда о нас! Арман посмотрел на заплакавшую жену и обнял её за плечи, чтобы успокоить, а затем прижал её к себе крепко. – Хорошо! Тогда попозже схожу туда на площадь, – успокаивающе гладя её по спине, ответил Арман, и они вместе обратно прошли в комнату.

В первую минуту попадания в себя пули у Марата появились ощущения, сравнимые с очень ожогом или ударом тока. Толком не понимая, что его остановило, он успел пробежать всего пару метров, прежде чем упасть. Пуля прошла сквозь его тело на вылет, и лишь когда он почувствовал, что у него стало намокать тело, он понял тогда, что это была его кровь, много крови. Его охватила паника, страх от чувства неминуемого финала. И только потом, боль – острая и невыносимая. Он чувствовал, как медленно остывает его тело спустя несколько минут и чувствовал, что жизнь из него вытекает. В последние секунды своей жизни ему на миг показалась, что над ним наклонилась его покойная мать, чтобы поднять его с земли, как это часто бывало в детстве, когда он, играясь, падал на землю. Он хотел протянуть ей в ответ свои руки, но они его уже не слушались. Его душа покинула тело. – Готов он, – произнёс один из омоновцев, наклонившись над телом Марата и пытаясь прощупать пульс на шее. Приподнявшись, он вместе с другими омоновцами пошли дальше, присматриваясь к другим лежащим на земле – убитым и раненым. Хабибулла стонал от боли от