Два часа до конца света - Виктор Маршанский

— Неудивительно. Ей в тот момент должно было быть около пятидесяти пяти лет. Инсульт — нередкое явление среди людей среднего возраста. Мне сорок два, тебе сорок шесть. Нас тоже может в один момент забрать и не отпустить.

— Но в её крови нашли немалую дозу алкоголя.

— Тогда не удивительно что её хватил удар. Алкоголь увеличивает риски развития множества болезней.

— Она не пила почти всю свою жизнь.

— И что? Ну, не пила, а тут решила напиться, что с того?

— Когда тебя завербовали? — Вдруг спросил Марш, допив и свой чай.

— В 2003. Всего на два года позже, чем тебя. А что?

— Знаешь, в чём разница между лекциями об амнезиаках, проводившихся до 2003 года, и теми же лекциями, что читаются с 2003 по сей день?

Детектив выглядел совершенно сбитым с толку. Не дождавшись ответа, Владимир продолжил:

— Разница между редакцией до 2003 года и редакцией после, состоит в том, что в первом варианте чёткой строкой прописывалось правило не смешивать сильнодействующие амнезиаки с алкоголем. Потому что в этом случае происходит не очистка мозга от некоторых нейронных связей, формирующих воспоминания, а тотальное угнетение этих самых нейронов. Человек не теряет личность. Он переходит в вегетативное состояние.

— Ты на самом деле полагаешь, что Орлова, стараясь не раскрыть какой-то тайны, позволила себе прожить последние два года жизни в состоянии овоща?

— Нет! Я же сказал, в вегетативном состоянии. Она прекрасно осознавала себя и всё происходящее последние два года. Просто она была заперта внутри своего же тела.

— Но это же страшная участь, Марш. Если ты прав, тайна, которую хранила Оксана Орлова должна быть не менее страшной.

— Да, и тайну эту знает только объект «Ни живой, ни мёртвый». Поэтому к нему нельзя относиться несерьёзно.

***

— Извиняюсь, — Ирина Сергеевна прервала рассказ Марша. — Вы упоминали закон Брума. Вы не могли бы пояснить, что это? Если, конечно, это не противоречит правилам о секретности.

— Да нет, — махнул рукой доктор, случайно стряхнув пепел от сигареты на сувенир в виде позолоченной жабы с монетой во рту, — не противоречит. Году этак в шестьдесят пятом, шотландский физик Эдвард Дафф Брум выявил закономерность среди материальных объектов, имеющих аномальные свойства.

— Он работал на Фонд?

— До конца шестидесятых, потом его замучила подагра, но не суть. После десяти лет сбора информации, с последующими исследованиями в области физики, Брум вывел четыре закона, разъясняющие некоторые принципы возникновения аномалий. Учёные в Фонде до сих пор спорят, стоит ли принимать постулаты Брума на веру, ведь, как показывает практика, один объект из ста всегда будет выходить за рамки принятых догм. Второй закон Брума, о котором шла речь, гласит, что объект, получивший аномальные свойства вследствие не аномальных обстоятельств, будет неуязвим перед не аномальными способами уничтожения.

— Сложновато, — призналась психологиня, копаясь в ящике стола.

— Это норма, — пояснил Марш, кинув окурок в горшок с бегонией, пока Ирина Сергеевна выуживала на свет маленькие чашки. — Могу привести пример на одном из наших объектов, если не хотите копаться в справочных материалах Фонда.

— Будьте добры, — попросила Ивлеева, щёлкнув переключатель стоящего рядом чайника. — Хотите кофе? У меня, правда, только растворимый… А куда вы дели окурок?

— Так вот, — затараторил доктор, — объект шесть-три-два-четыре: внушительных размеров топорик, мотивирующий к делению на ноль всех судей, прокуроров и адвокатов в округе. Он сделан из обычного дерева и железа, но его невозможно сломать, разрезать, сжечь или уничтожить ещё какими-либо не аномальными способами. В трудах Брума есть предположение, что таким образом наша вселенная защищается от парадоксов: объект несёт в себе силу, способную, фактически, менять убеждения человека. Если эта сила будет заперта в ненадёжном сосуде, она вырвется и уничтожит наше мироздание, так как нарушает законы физики. Следовательно, необходимо наделить сосуд максимальной прочностью, чтобы ничто во вселенной не могло освободить таящуюся в нём силу. Вот почему многие аномальные предметы можно разбить лишь другими аномальными предметами. Что касается остальных законов Брума, вы можете почитать об этом на досуге.

Залив кипящей водой два бокала, Ирина Сергеевна протянула один из них Маршу.

— И что же, — сказала она, отхлебнув из чашки, — вы и в самом деле полагаете, что Фонд настолько жесток, что готов силой удерживать сотрудников, которые знают слишком много?

— Да. И прежде, чем вы занесёте этот пункт в моё досье, позвольте упомянуть случай, имевший место быть в Калифорнийском учреждении Фонда в 1974 году. Тогда некий старший исследователь Мартин Браун подал заявку о переводе в другую зону, так как он больше не мог вынести напряжённой работы с каким-то очень важным для Фонда объектом. В течении трёх лет он каждый день подавал одно и то же заявление о переводе, и каждый день руководство давало согласие. Вот только с тем условием, что доктор Браун обязательно должен выпить дозу амнезиака, якобы, во избежание распространения нежелательной информации об объекте, над которым он работал. И надо сказать, что сотрудник Мартин Браун действительно понимал необходимость этой процедуры, но так получилось, что на всей Зоне не было никого, кто мог бы вести исследования дальше. Потому что этот дурацкий SCP вёл себя порядочно только в присутствии мистера Брауна. Поэтому руководство, вместо нужной дозы амнезиака, давало ему таблетку "одного дня". Говоря проще, бедолага каждый день занимался исследованием нужного объекта, а в конце дня подавал прошение, выпивал таблетку, после чего шёл домой, где забывал о своём прошении, и на следующий день всё повторялось.

— К чему такие сложности? — Спросила психологиня. — Не проще ли стереть память сразу месяца за три, тогда доктору казалось бы, что он проработал на объекте не так много.

— Вы не совсем понимаете принцип действия препарата. Когда вы работаете с одним и тем же объектом каждый день, у вас в голове всегда содержится максимум информации об этом самом объекте. Перерыв в три месяца может привести к тому, что мозг просто отбросит половину всей важной информации, особенно, если эта информация вас травмирует. Однако если вы примете таблетку одного дня, мозг, конечно, постарается забыть этот травмирующий опыт, но наследующий день вы снова столкнётесь с этим самым опытом, и ваша память автоматически вернётся. Именно этот механизм заставлял Брауна работать каждый день, не смотря на то, что его "вчера" навсегда превратилось в размытую картину из-за действия амнезиака. И именно этот механизм привёл его к мысли, что "озарения", которые его посещают, скорее всего являются подавленными воспоминаниями о прошлом дне, которые мозг возвращает, едва он вновь столкнётся с объектом. Высокий уровень доступа позволили ему проникнуть на склад