Пресвитерианцы. Вторая армия - Василий Кленин

class="p1">Всё время, пока Садака носился по долине Онги, Ли Чжонму расставлял свои полки. Собачий полк споро выкатывал свои пушки на площадки внутри реданов, расставляли ящики с ядрами, картечью, пороховыми зарядами. Правда, большая часть пороха оставалась наверху, в лагере — так приказал Ли Чжонму в целях безопасности. Перед реданами широкой тонкой линией выстраивался Дубовый полк. Наконец-то, Дуболомы расчехлили свое оружие… Гванук с высоты вала одного из реданов разглядел его и выпучил глаза.

Это и впрямь было похоже на дубины! Только какие-то странные: сделанные из железа и дерева, странного вида и очень длинные. Дуболомы за месяцы сидения на Ноконошиме вообще радикально изменились. Ежедневные тренировки (старый генерал называл это красивым словом муш-тра) делали их какими-то одинаковыми, похожими друг на друга, ровно, братья. Дуболомы ходили ровными шагами, плечом к плечу, лица всегда спокойные, чуть ли не мертвые. Совсем непохожи они стали на прежних крестьян. Но и на других воинов, вроде Головорезов Звезды, тоже не походили.

Внешне Дубовый полк тоже заметно изменился. Практически все они были одеты в специально пошитую одинаковую одежду с необычными карманами. Штаны воинов вышли на редкость длинными и узкими, верхнюю часть прикрывал кожаный нагрудник с усиленными плечами, а головы защищали одинаковые каски-полусферы с козырьком и небольшими нащечниками. У некоторых они были железные, но у большей части — из меди. Дуболомы были также увешаны перевязями с различными небольшими сумками и иными непонятными предметами, а на поясах у них висело по два кинжала: большой широкий тесак и узкий, похожий на кол.

Шесть рот Дубового полка вытянулись тоненьким строем, закрывая все реданы.

Слева, между центральным укреплением и берегом горной речушки, генерал Ли приказал построиться ополчению Хакаты. Позади, на всякий случай, разместил три роты Головорезов. Четвертая их рота расположилась среди канониров, для поддержки и охраны. По другую сторону от реданов выстроились почти намертво сросшиеся полки Бамбука и Стены (их даже уже в армии назвали одним полком Бамбуковой Стены). Впереди — лучники Ыльхвы, за ними — плотный строй копейщиков Ли Сунмона. Здесь, на правом фланге места были открытые, так что позади пехоты Ли Чжонму велел выстроить конный полк Ариты.

— Позади? — нахмурился полковник-самурай. — Это же конница. Мы должны начинать бой.

— Значит, так. Говорю не только Арите, но и всем. Этот бой мы ведем от обороны. Потому что мы стоим наверху, на подготовленной позиции — и это наше главное преимущество перед врагом. Наши стрелы и ядра будут лететь дальше, враг, добираясь до нас, устанет. Запомните все: мы не наступаем и не покидаем это место! — последнюю фразу генерал произнес, разделяя каждое слово. — Ясно? Допустимы только короткая встречная атака или короткое преследование бегущих. И не дай вам боги увлечься таким преследованием. Молитесь, чтобы погибнуть в бою.

— А, если враг окажется сильнее нас в стрельбе — и после перестреляет? — не унимался Гото Арита.

— Если такое случится — я увижу это и передам новый приказ… Но этого не случится.

Враг же приближался. В районе озера войско Сёни-Сибукавы видели уже все, да и северяне разглядели выстроившуюся и готовую к схватке Армию Южного двора. Туча разноцветной, пестрой конницы высыпала вперед, прикрывая отставшую пехоту — воинство Сёни-Сибукавы спешно собиралось в кучу… да так у озера и осталось. Бурлило, кипело, перестраивалось — и успокоилось.

А наверху, покоя поубавилось. Все видели, как долина буквально расцветал сотнями знамен. Видели, как много врагов пришло по их души. И ожидание стало слишком нервным. Полковники слали гонцов одного за другим, сами прибегали со своих позиций: что делать, как быть?

— Стоим на месте и ждем, — неизменно отвечал Ли Чжонму, скрестив руки на груди.

Так два войска и простояли друг напротив друга, пока на долину не спустились сумерки, а после –тьма.

— Молодец… — протянул старый генерал.

— Кто молодец? — растерялся Гванук.

— Не знаю, — опять в никуда сухо сбросил реплику Ли Чжонму, но потом все-таки повернулся к адъютанту. — Я не знаю, кто там отдает приказы: мальчишка Сибукава, либо опытный Сёни. Но кто бы это не делал, он поступил очень мудро. Расположились у озера, заняли деревеньку, отдыхают, а нас почти полдня заставили стоять в строю и нервничать. Им хорошо, они ничего не теряют. А мы — либо сами выгодные позиции покинем, либо от волнения покоя лишимся. Особенно, глядя на то, сколько их тут собралось. А впереди ведь еще ночь. Каждый воин (да и я сам) будем думать: а не пошел ли враг в тихое наступление? Не начал ли нас окружать?

Арита, недовольно нахмурив брови, выдал неопределенно, в воздух, что-то вроде того, что благородные воины всегда дают противнику приготовиться к битве — иначе какая честь в победе? Но не пытался убедить в этом генерала. И правильно сделал — ибо Ли Чжонму, как в воду глядел.

На ночь он распорядился часть воинов отправить в лагерь — за водой, за ужином. Часть оставил прямо на позициях, а большинству же велел укладываться на ночлег сразу позади строя. Реданы с пушками были окружены биваками со всех сторон. А людей Садаки, которые бездельничали всю вторую половину дня — наоборот послал побродить по окрестностям, густо заросшим чахлым лесочком. И отряды Мацуура за ночь обнаружили с десяток небольших отрядов врага.

Как попало вооруженные, эти воины, тем не менее, дрались отчаянно — даже в плен никого взять не удалось. А под утро пара сотен северян умудрилась подобраться к самим реданам на открытой местности. Даже стража их вовремя не заметила, но укрепления спасло то, что южане спали повсюду. Правда, самих южан не спасло. Чужаки рубили направо и налево, пока шум не привлек общее внимание. Но даже окруженные, враги рвались к валам, последних добили уже на самой батарее.

— О пушках они явно наслышаны, — кивнул старый генерал, слушая отчет о потерях.

Налетчики умудрились порубить больше, чем потеряли. В основном, погибли хакатские ополченцы и Дуболомы. По счастью, все канониры уцелели, равно, как и их сложное и дорогое (а перед боем — просто бесценное) хозяйство. Но и северян покрошили в изобилии. Гото Арита смотрел на трупы в одинаковых темных одеждах со смесью ненависти и презрения, но пояснять свое отношение отказался.

С рассветом нападения прекратились, старый генерал отдал приказ завтракать и возвращаться в строй. Внизу, у озерца, тоже началось непонятное движение.

— Дозорные говорят, что северяне вздевают доспехи и выходят из лагеря,