Под его защитой - Адалин Черно

я не имел в виду, что ты должна печь пироги, – тут же пробасил он, с легкостью перейдя на то самое “ты”.

– Я знаю, но… захотелось сделать ва… тебе приятное.

– Я уже говорил про постельный режим. Он обязателен, иначе восстановление займет больше времени, а еще могут быть осложнения, – с нажимом произнес Святов и Аня сникла.

Потому что он, совершенно очевидно, хотел, чтобы выздоровела она поскорее. И чтобы съехала отсюда вместе с дочкой. Не заметить, что они ему здесь в тягость, было невозможно. Аня видела, как Герман периодически поджимает губы, будто недоволен, особенно когда она что-то делает не так. Да и вообще если что-то делает.

– Прости, – она снова едва не перешла на “вы”, но вовремя себя одернула. Вот еще! Если ему удобнее с ней так разговаривать, то и она должна. Все же, он их с дочкой привез к себе домой, приютил.

– Что с мужем? – неожиданно как-то спросил Герман.

Аня даже опешила сначала, не поняв вопроса, а потом… потом стала придумывать, что сказать. И он будто бы почувствовал это!

– Давай начистоту. Пьет? Бьет?

Аня вначале замотала головой. Отчаянно, будто из последних сил, потому что нельзя было говорить, что пьет и бьет. Проблемы внутри семьи это проблемы внутри семьи. И никак иначе.

– А если честно? Я же видел его. И деньги он у тебя из кошелька забрал.

Аня уставилась на Святова широко раскрытыми глазами. Не понимала, как и когда он успел прознать про все. Но это и неважно. Если знает, значит, и отрицать смысла нет.

– Зачем тогда спрашиваешь, если знаете?

– Надеялся, ты мне всю картину расскажешь. Целиком, так сказать.

– Нечего рассказывать.

– Прям так уж и нечего?

Аня насупилась и сложила руки на груди.

– Если пьет и бьет, надо что-то делать, – спокойно продолжил Герман.

– Делали уже, – сгорая от стыда, произнесла Аня. – Кодировать я его водила. Не помогло.

– А водить не надо, – вздохнув, произнес Герман. – И вообще тебе ничего делать не надо. Он должен сам. Вот если сам не делает, значит, ему не нужно это. И тебе нужно быть не может, ясно? Тебе о себе нужно подумать, о дочери. И вас с ней в безопасное место перевести.

– Я все это знаю, но…

Аня замолчала под пристальным взглядом мужчины напротив. Жаловаться она не привыкла, да и часто сталкивалась с тем, что люди ее не понимают. Те, которые живут в достатке – уж точно. Им совершенно неясно, чего это она не щелкнет пальцами и не изменит свою жизнь. А это было непросто! Денег, опять же, не было. А тех, что она успела с горем пополам отложить, не хватило бы.

– Возможностей не было, – закончил за нее Святов. – Я могу помочь с этим.

Она вдруг попыталась запротестовать, отказаться. Вон сколько он для нее уже сделал. К себе забрал, ухаживает, суп сварил. У нее ведь денег даже на питание не было. Но попытка протестовать тут же угасла, потому что Герман так на нее посмотрел, что как-то даже говорить расхотелось, а уж перечить так и подавно.

– Да, это может быть неудобно, – сказал он. – Но другой возможности у тебя может и не быть. Если думала о том, чтобы уйти от мужа – я помогу. Жильем, деньгами первое время. Ты работаешь?

– Я… Я подрабатываю. Убираю квартиры, шью и… десерты пеку на заказ. Вку-у-усные! – не могла не похвалить себя, хотя признаваться было как-то неудобно.

Рома называл ее выпечку баловством и не воспринимал всерьез, хотя денег требовал, которые она зарабатывала. Но это у него давно. Еще когда они познакомились и у нее потом, в декрете, появилось желание как-то реализоваться, Рома не дал. Обеспечит, сказал. А выпечка это так… детский лепет и несерьезно.

– Пирог это так… я много чего могу, но у меня заказчиков мало было, знаешь, не каждый хочет связываться с той, у которой муж пьет. Антисанитария там и прочее, хотя у меня все было чисто, конечно же, и качественно.

Она бы еще долго тараторила, но вдруг замолкла, осознав, что ему это, может, и не надо вовсе.

– Ну вот и хорошо! – подытожил Святов. – Значит, все еще проще, чем я думал!

Глава 16

Спалось на новом месте сложно. Аня всю ночь ворочалась и много думала. А когда получилось забыться тяжелым сном, ей снились рецепты. Нежный белковый крем, тесто для корзиночек и ягодная начинка.

Проснувшись, Аня с ужасом обнаружила, что оставила большой мокрый след на подушке. Но это потому что она знает на вкус свои десерты. Даже те, которые она начинала делать экспериментально, были очень вкусными. Не говоря уже о внешнем виде.

Очередной день в постели ее не прельщал. Чувствовала она себя прекрасно, несмотря на то, что спала плохо и немного. Иногда Аня все еще чувствовала усталость, но она была приятной, даже легкой. И голова у нее кружилась, но это было не так важно и быстро проходило.

Но…

Она знала, кто такой Герман.

Он врач, хирург. И он ни за что не позволит ей колдовать над рецептами. А ей очень хотелось. Аж руки чесались, так она жаждала поскорее что-то приготовить. И угостить этим самого Германа.

Он казался ей закрытым человеком, вечно хмурым и серьезным, так что особой надежды на то, что ему понравится, не было. Но когда Аня вышла утром на кухню, чтобы сделать себе кофе, то с удивлением обнаружила, что половины пирога на столе нет.

И ели его точно не Аня с дочкой. Значит, все-таки врач-хирург. Серьезный, всегда собранный и деловой. Кажется, Аня нашла его слабое место.

От стука двери где-то в глубине квартиры, она подпрыгнула на месте и резко развернулась. Зацепилась взглядом за кофемашину и, подставив чашку, стала думать, какую нажать кнопку. И пока размышляла, к ней сзади подошел Герман и нажал нужную галочку на панели.

Капучино.

Откуда он узнал, что Ане нравится именно капучино, она не понимала. Но с радостью забрала чашку, как только напиток приготовился.

– Вставать еще рано, – напомнил он ей.

Аня нахмурилась. Даже губы поджала, потому что ну правда, сил никаких не было лежать. А вот творить хотелось неимоверно.

Для нее ее десерты были произведением искусства. И не столько внешне, сколько по вкусу, по тому, как происходило воссоздание рецепта. Ане нравилась не только итоговая картинка, но и сам процесс смешивания ингредиентов, их подготовки.

Но пришлось все это отложить на второй план. Герман согласился ей помочь с деньгами и жильем, значит, ей нужно его слушаться и не перечить, но как же хотелось. Взять в руки венчик, ингредиенты и… добиться идеальной консистенции крема. Аня была уверена, что на этой кухне, где было буквально все необходимое не только среднестатической хозяйке, но и кондитеру, у нее просто не может не получится.

– Простите, я…

– Надо бы колокольчик, – на полном серьезе заявил Герман. – Чтобы вы, когда проснетесь, могли об этом сообщить мне. И попросить помочь, если потребуется.

Аня сглотнула, а потом улыбнулась, потому что не смогла сдержаться. Как представила Германа, бегущего к ней на зов колокольчика, так и чуть не засмеялась в голос. Это даже представлялось как-то с трудом, не говоря уже об исполнении.

И конечно же она бы никогда на такое не согласилась. Утруждать совершенно незнакомого человека? Пусть она и живет в его доме и вообще он уже многое о ней знает из медицинской карты, она все равно так не смогла бы.

Какие-то личные границы уж очень хотелось бы себе оставить.

– Ничего не нужно, я правда в порядке. Я даже думала… обед приготовить. Пирог, я заметила, всем понравился.

На мгновение, когда Аня посмотрела на Германа, ей показалось, что в его взгляде промелькнуло смятение и нерешительность, но в следующий раз, когда он на нее смотрел, он уже был собран. И спокоен абсолютно.

– Я советую отложить готовку. На некоторое время. И отлежаться. Именно этим ты должна была заниматься в больнице.

– Да, но…

Аня резко замолчала, потеряв всякое желание спорить. Коротко кивнув, она взяла чашку и пошла