Под его защитой - Адалин Черно

Адалин Черно

Под его защитой

Глава 1

– А вы, Герман Львович, верите в новогоднее чудо? – спросила Наденька с озорной улыбкой.

Она в их отделении новенькая. Устроилась санитаркой несколько недель назад и еще ничего не успела прознать про тех, с кем работает бок о бок каждый день.

На нее тут же зашикали, Любовь Матвеевна и вовсе шлепнула ее по руке, призывая замолчать, но Герман лишь улыбнулся, хоть и невесело, и замотал головой.

– Пойду я, поздно уже.

Отставив чашку со сладким чаем и нетронутый кусок торта на пластиковой тарелке, поднялся со своего места и тут же, стоило отойти на несколько шагов, услышал за спиной:

– Дура ты, Надя. Не у всех такое можно спрашивать. У него знаешь что? У него семья в новогоднюю ночь того…

Святов прибавил ходу. Не стал слушать распускаемые о нем сплетни. За последние два года они сильно поутихли и он был несказанно этому рад, но иногда, в такие моменты, как сегодня, всплывало прошлое, о котором он предпочел скорее забыть, чем помнить.

Нет, разумеется, Аню и Пашку он никогда не забудет, но вот то, что с ними случилось Святов помнить не хотел. Как и причину, по которой все произошло.

– Говорила же, гнать ее в шею надо, – начала с порога Рита, влетев в кабинет, куда минуту назад зашел Герман. – Ни стыда, ни ума. Надеюсь, ты не расстроился?

– Нет, – сухо и официально, параллельно собираясь домой.

– Какие планы на новогоднюю ночь? Оливье и утка?

– Тишина и водка, – получилось в рифму, но Герман этого даже не заметил.

– Гер…

Рита подошла к нему поближе. Не встретив сопротивления – еще ближе. Ей чертовски нравился этот статный мужчина, хоть он никого вокруг не замечал. Не отталкивал, но и ни разу не выказывал заинтересованности. Впрочем, сейчас тоже. Прислонившись к столу, Герман молчаливо смотрел на приближение красивой женщины и совершенно ничего не чувствовал. Та же пустота внутри, что и минуту назад, когда Риты в кабинете еще не было.

А вот она чувствовала многое. Притяжение, жажду, необходимость даже, быть рядом. Стать той, что залечит его раны.

Историю Святова знали все. Два года назад его жену и сына сбил автомобиль. Они ехали к Герману встречать Новый год. Добрались на такси, но почему-то таксист остановился не рядом с клиникой, а напротив. Все случилось слишком быстро. Возникший словно из ниоткуда автомобиль, спешащий к новогоднему столу водитель и все…

Святов остался вдовцом. Нелепое совпадение, унесшее жизнь двоих людей.

Об этом много говорили, писали в газетах, судачили и у них в больнице. Рита тогда только пришла и видела Германа сразу после случившегося. Осунувшегося, серого, словно неживого. Ей хотелось вдохнуть в него жизнь и потихоньку у нее стало получаться. Маленькие подарки на праздники, домашний обед, кофе, какой он любит. Святов оживал, а Рите казалось, что она становится ближе. Пусть чуточку, но ей и этого было достаточно.

– Может… вместе встретим? Я сегодня тоже ухожу, а с вечера приготовила оливье. Под твою водку как раз.

Она смотрела на него с надеждой, которая тут же разлетелась вдребезги от скупого:

– Нет.

Герман отвернулся, снова отдаляясь от нее. Не физически, нет, он по-прежнему стоял в каком-то шаге и не пытался как-то вытолкнуть Риту из своей зоны комфорта, но мысленно… мысленно он был уже не с ней.

– Хороших праздников, – прошептала девушка и вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

Собираться без посторонних оказалось проще. Герман швырнул в рюкзак термокружку, которую стоило закинуть в посудомоечную машину дома. Забрал блокнот, с которым не расставался, кажется, со времен начала работы здесь. Он был увесистым, с потертой обложкой, местами из него повылетали листы. И все же Святов упрямо запихивал их обратно и носил исключительно этот блокнот – подарок жены пять лет назад на день рождения.

В нем Герман вел записи пациентов. Вкратце писал то, что было ему важно. У них, конечно, были истории болезней и даже электронные карточки. Благо, технологический процесс шагнул сильно вперед, но Герману нравились бумажки. Он с легкостью запоминал, в каком конкретно месте записал того или иного пациента. Хоть и остальные – медсестры и врачи – вряд ли хоть что-то бы поняли в его каракулях.

– Герман Львович!

Улизнуть незаметно не получилось.

Герман остановился, поправил сползающий с плеча рюкзак и повернулся к Любви Матвеевне.

– Вот, – она протянула ему небольшую коробочку. – Что-то вроде подарка.

Она смущенно поджала губы и на долю секунды отвернулась, когда в глазах Германа проскользнула боль. Но подарок он все же принял. Поблагодарил и даже извинился за то, что не вручил свой.

– Ой ну что вы, Герман Львович, – отмахнулась женщина. – Нас у вас много. Это вы у нас… один.

Разговор прервался и Святов поспешил ретироваться. Чтобы не сталкиваться еще с кем-то, предпочел лифту ступеньки. Быстро спустившись, последовал было на выход и услышал в спину еще одно, болезненно кольнувшее:

– С наступающим, Герман Львович!

Невысокого грузного мужчину, явно имеющего проблемы с инсулинорезистентностью, на что указывал его большой живот, взяли на работу недавно. Он, Герман готов был дать голову на отсечение, понятия не имел, что для Святова Новый год был не праздником, а трагедией. Единственным днем в году, когда он позволял себе скорбеть о жене и сыне.

Но скорбеть это не сейчас. Не посреди окутанной холодом и снегом пустынной улицы, не перед посторонними, что в преддверии праздника не поймут кислой мины. Скорбеть Святов собирался дома. С тишиной и водкой. Ни разу Ритке не соврал. Он на днях забежал в магазин и среди многочисленного алкоголя на полках взял бутылку водки. Даже закуски у него дома толком не было. Разве что хлеб, если не покрылся плесенью. Когда он его покупал, понятия не имел. Да и вряд ли ему хоть что-то в горло полезет.

Проигнорировав охранника, Святов быстро перешел дорогу. Даже по сторонам не смотрел, будто в надежде встретиться со своими там, но ему не везло. Улица здесь пустынная, не проездная, даже днем машин практически нет. Как в новогоднюю ночь его семья натолкнулась на несущийся автомобиль, было загадкой. Видимо, судьба, в которую Святов никогда не верил. Невозможно верить в то, что было к нему столь неблагосклонно.

Спустившись в паркинг, забрался в машину, но та, издав характерный звук, не завелась. Тридцать первое декабря. Десять вечера. А у него в телефоне даже номера такси не было. Его старенький автомобиль поддался с третьего раза. Святов “записал” в свой мысленный ежедневник отвезти машину на СТО и покинул парковку, прекрасно зная, что забудет об этом до следующего такого сюрприза.

Передвигаться по заснеженной дороге было непросто. У них в городе такие зимние осадки бывали редко, а уж к Новому году так и вообще никогда. В этом году что-то коротнуло. С неба посыпались огромные хлопья, ударил мороз и город принарядился к празднованию едва ли не самого важного события для многих жителей.

Святову это событие, бывшее когда-то ярким долгожданным праздником, теперь стояло поперек горла. Впрочем… что ему там не стояло? Разве что работа, которую он по-прежнему до умопомрачения любил.

Дорога домой в этот раз оказалась долгой. Заснеженные дороги, торопящиеся успеть прохожие, норовившие броситься под колеса. Герман впервые пожалел, что уехал так поздно, впрочем… днем было бы еще многолюдней.

До дома оставалось около полукилометра. Несколько раз свернуть и все. Его укроет долгожданная тишина, но на очередном повороте что-то пошло не так. Автомобиль на зимней резине и вопреки медленной езде, занесло в сторону. Не ожидавший такого поворота, Герман с трудом выровнял автомобиль и с трудом успел затормозить, увидев впереди женщину. Резкая остановка, глухой удар. Герман из машины не вышел, а вылетел. Бросился к женщине на земле, но тут же прирос к полу, заметив чуть дальше, в паре метров, ребенка. Девочку лет шести. Она сидела на земле и потирала ручки, а затем уставилась на женщину и жалобно вскрикнула:

– Мама!

Глава 2

– Дрянь!

В бледную испуганную девушку полетел графин, брошенный разъяренным мужчиной. Чудом пролетев мимо,