О прошлом приказано забыть - Инна Тронина

Филипп гладил кошку, чтобы успокоиться, немного остыть.

– Значит, он решил сразиться со мной? А ведь мы с ним договаривались не трогать друг друга. Это было во время августовских событий. Я не стал посягать на рынки Флориды. А он, как всегда, уговор нарушил. Слишком поздно он сбежал на Запад, чтобы его там отучили считать обман доблестью…

Петренко взглянул на часы. Незаметно подкралось утро, и из комнаты донёсся четырёхкратный перезвон часов. Только сейчас хмель от крепких коктейлей ударил всем в головы. Обер смешал себе ещё порцию и выпил всю разом, без соломинки.

– Филипп Адольфович, нам скоро уже надо ехать. Когда совсем рассветёт, для вас такая компания станет опасна.

Полковник радовался, что Готтхильф так и не спросил про Озирского, потому что трудно было всё ему объяснить. Впрочем, Андрей мог сам где-то пересечься с агентом и пообщаться с ним.

– Да, конечно, – не стал возражать хозяин. – Ещё есть вопросы?

– Нет ли у вас сведений, каким образом эта самая «ударная сотня» окажется в России, и, в частности, в Питере? Имеет ли смысл обращаться к дипломатам за помощью? А к пограничникам? Как действует Кемп – по закону или нет?

Петренко откинулся на спинку стула. Теперь надо будет пожевать кофейные зёрна, чтобы отбить запах спиртного. А то сразу заметят – и на службе, и дома.

– С дипломатами мы уже на связи, – успокоил Эссе. – Все посольства в Москве назубок знаем. Китайское представительство расположено на улице Дружбы, афганское – в Сверчковом переулке. Конечно, не обойтись и без американцев с немцами. Это – Новинский бульвар и Мосфильмовская…

– Нельзя наверняка сказать, какую тактику выберет Кемп, – задумался Готтхильф. – Ему лишь бы не рисковать. Сейчас может прибыть по фальшивому паспорту. Достать такой документ даже для беженца из стран Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии не составляет труда. В Москве на полную катушку крутятся целые типографии, штампуя бланки виз, паспортов и прочих документов, нужных для въезда в Россию. И стоит это смехотворно мало – всего пять тысяч долларов. Кемпу такая сумма вполне по средствам. А дальше как он поступит, не знаю. В страну потоком валят иностранцы. Затеряться среди них шефу и его «ударной сотне» – раз плюнуть. Я почти не уверен, что они не приедут сюда с шиком, а явятся под видом мигрантов. Сначала изобразят из себя несчастных беженцев или благообразных туристов, а потом сгруппируются в одном месте и вызовут своего босса для инспекционной поездки. Только вот где это условленное место, я даже предположить не могу. Конечно. Кемп станет искать здесь доброжелателей из числа местных авторитетов – за деньги и под обещание услуг с его стороны. Кандидатуры он будет подбирать преимущественно из тех, с кем я враждую. Сначала члены «ударной сотни» наладят связи в пределах своей компетенции. Потом сюда явится Кемп и утвердит план действий. Лежбище он, будьте уверены, выберет такое, что мы никогда его не найдём. Я вам, товарищи, – Филипп чуть улыбнулся, – сразу могу заявить, что это дело почти безнадёжное. Кемп очень силён, очень.

– Значит, и вы так считаете? – удивлённо спросил Петренко.

– Надо смотреть правде в глаза.

Готтхильф снял с колен кошку и встал, сжимая в кулаке пачку «Винстона». Ему было трудно признаваться гостям в собственной слабости, но пришлось это сделать.

– Они изобразят из себя беженцев, не знающих русского языка. Вообще разыграют полных дураков. Среди этого безбрежного моря вшивых голов вычислить «ударную сотню» невозможно. Специальными каналами они пользоваться не будут – это я вам сразу говорю. Дипломатов лучше не беспокоить. Я понимаю, что мне выследить Кемпа нужно ещё больше, чем вам. Он обязательно захочет перекупить моих людей и в Москве, и здесь, и в Чуйской долине. Есть данные о попытке контактов с моим персоналом в Колумбии и в Афганистане. Признаюсь честно, что даже не знаю, как следует его пасти. Тем более что мы не имеем сведений ни о дате, ни о способе его прибытия. Короче, не знаем почти ничего.

Эссе налил в бокал чистой воды, залпом выпил. Потом поморщился, случая перестук колёс поезда у станции «Ручьи» – ветер дул как раз оттуда.

– Вы говорите, Филипп, о частных конторах, печатающих бланки документов. А кто конкретно из наших, так сказать, «авторитетов» может помочь Кемпу? Вы подозреваете кого-нибудь?

– Скорее всего, Феликс Рольник – он напрямую ведает этими фирмами. Часто бывает за границей. Знаком если не с самим Кемпом, то с его представителями. Сюда может вписаться и Дмитрий Стеличек – его дальний родственник и потомственный бандит. Кто ещё, не знаю – свинья грязи найдёт. Наверное, ещё надо учесть группировки непосредственно из той местности, где Кемп оборудует «лёжку».

– Отлично.

Эссе провёл ладонью по своему розовому лицу и поднялся. Его белая сорочка под пиджаком повлажнела от пота.

– Но всё же, Филипп, нам нужно выяснить, по каким каналам мигрируют люди – на Запад и обратно. Россия, к сожалению, «страна первого убежища». Она взяла обязательства всех принимать, а вот выслать никого не может. Эти члены «ударной сотни» могут прикинуться и «челноками». Набьют в сумки всякой всячины и въедут с фальшивыми документами. Так может быть?

Филипп послушал, как часы прозвенели один раз, отметив половину пятого утра. Надо было скорее договариваться с чекистом и с ментом о способах связи на время проведения операции. Кошка соскочила с диванчика, выгнула спину, потянулась, как всегда, в два приёма. Потом она направилась к фирменной миске с «Вискасом».

– Конечно, может! Например, возьмём ветку Украина – Белоруссия – Польша – Германия. Там катается столько коробейников, что таким образом может проехать вся банда. Скажут, например, что в Польше их ограбили, а теперь надо возвращаться в Россию. С территории скандинавских стран можно пробраться на судёнышках под видом путешественников-экстремалов. Не исключён Выборг – надо обратить на него внимание. Молдавско-румынский участок границы для наших мест вряд ли подойдёт. Короче, надо ждать, пока эта банда чем-то себя проявит. Лично я постоянно буду начеку, и это покажется вполне естественным. Ведь Кемп посягает не только на мой бизнес, но и на мою жизнь. Какие-то подозрительные эмиссары уже появились в Чуйской долине, в Оренбурге, на пунктах первичной переработки сырья. Кемп может попробовать переманить моих сборщиков, переработчиков, курьеров. Я уверен, что он хочет освоить производства синтетических наркотиков, чтобы выбить из моих рук этот козырь. Всё сейчас идёт мимо властей, только через оперуполномоченных, на низшем уровне. Кемпу такой бардак, само собой, выгоден. Он же русский, знает страну, привычки людей, их менталитет, особенности. И работать ему хочется именно здесь – в краю непуганых идиотов. Да и проблем с отмывкой доходов тут никаких нет.

– И вы уверены, что Кемп непременно захочет вас уничтожить?

Петренко уже нервничал, понимая, что времени не остаётся. Готтхильф пожал плечами.

– Сначала он, вероятно, попробует действовать по двум направлениям – через прессу и правоохранительные органы. Со вторым, думаю, у него ничего не выйдет. Вы, вероятно, об этом позаботитесь. Что касается журналистов, то с ними я и сам справлюсь. Третий вариант – моё сотрудничество с вами. Он может узнать об этом и принять меры. Да что угодно – всего сразу не вспомнишь. Конечно, он предпримет попытку договориться со мной. Но, если я окажусь слишком уступчивым, насторожится. Пока подождём, понаблюдаем. Конечно, сразу мочить он будет лишь в одном случае – если разоблачит…

Филипп уронил голову на руки и некоторое время молчал. Ни Петренко, ни Эссе не решались нарушить тишину.

– Значит, станем использовать квартиру на Васильевском. Только, конечно, с большой осторожностью.

Петренко застегнул пояс плаща и ждал, когда Эссе наденет своё кожаное пальто. В тёмной прихожей Ютты Куртовны постоянно хотелось чихнуть – от пыли и запаха нафталина. Филипп провожал их на рассвете, как гостеприимный усталый хозяин. Сейчас он рассеянно кивал, шаря по карманам пиджака в поисках сигарет.

– С Сашуней Минцем работать будем? – кисло усмехнулся Обер.

– Да, это его жилплощадь, – кивнул Петренко. – Туда же Николаев привезёт и доктора Саймона. Такого специалиста надо беречь, согласны? Служба береговой охраны, ФБР, Интерпол – неплохой послужной список. По крайней мере, он много говорит о человеке. В гостинице Саймону будет не очень удобно. А вот слежку за ним там можно осуществлять беспрепятственно…

– Сто двадцать проституток, обслуживающих «Прибалтийскую», лучше агенты, которых можно использовать против темпераментных мужчин. – Эрих Эмильевич протянул руку Готтхильфу. – Я очень благодарен вам за помощь. Надеюсь, у нас всё получится.

Петренко сверкнул очками в полумраке прихожей:

– Минц-Николаев – очень непростой тип. Я имею в виду, в общении. Наверное, сразу вам будет трудно притереться друг к другу. Александр Керимович склонен к завышенной самооценке, и характер у него тяжёлый, несмотря на внешний лоск. В то же время он аккуратный, исполнительный, смелый. Согласившись содержать явочную квартиру, он оказал отделу огромную услугу. Думаю, что и дальше не подведёт.