В полночном свете - Шеррилин Кеньон

Это был рай.

И самый низкий уровень ада.

— Послушай, я признаю, что ты похожа на порядочного человека. Насколько мне известно, ты останавливаешься и убираешь черепаху с дороги всякий раз, когда ты видишь ее, чтобы никто не мог ее переехать. Но эта черепаха устала от того, что тротуар усеян ее кишками, в то время как другие люди ездят прямо по ней. Я всего лишь хочу соскрести себя и спрятаться в лесу, о’кей?

Она кивнула.

— Я оставлю тебя. — Прочистив горло, она отстранилась от него, и ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не притянуть ее ближе.

— Просто имей в виду, подчас люди могут ценить тебя выше, чем себя. Такое случается.

Он фыркнул.

— Ага, весь мир — сплошные радуги и щенки. Бойскауты действительно помогают старым леди пересечь улицу, при этом не грабя их, и никто никогда не игнорирует крики раненых жертв.

— Айдан…

— Не нужно. Невозможно верить в мир, который ты описываешь, когда твоя собственная семья продала тебя не из-за ничего иного, кроме как жестокости и денег.

Он увидел согласие в ее взгляде прежде, чем она ушла из комнаты.

Да, он знал, что был ублюдком. Точно так же как знал, что там были приличные люди. Они просто не существовали в его мире. Когда он был беден, никто ни разу не помог ему. Люди продолжали жить своей жизнью, как будто он был невидимкой, и так и должно было быть с ним. Он не возражал против невидимости.

На самом деле, это не было правдой. За свою жизнь он неоднократно желал, на самом деле быть таким невидимым, каким его заставляли чувствовать себя другие люди.

Закрывая глаза, он мог все еще видеть красивое лицо Хизер. Слышать ее смех. Когда все это началось, он думал, что потерять ее будет невыносимо. Что это уничтожит его.

В конце он совершенно по ней не скучал. Даже немного, — и это заставило его понять, почему они смогли предать его без каких бы то ни было угрызений совести. Такой вещи, как реальная любовь не существует. Сердце всего лишь другой орган, заставляющий кровь бежать по венам. В этом не было никакого волшебства. Никакого духовного единения между друзьями и семьей.

Люди — потребители, — ясно и просто. Надежда на что-нибудь лучшее лишь приведет к горькому разочарованию.

Нет, это — его жизнь. Он будет один до конца своих дней. Но глубоко внутри него все еще жила эта глупая, скучная мечта — однажды обрести семью. С тех пор, как его родители были убиты пьяным водителем, он потерял это чувство единения. Принадлежности семье. Его родители горячо любили друг друга и испытывали взаимное уважение — по крайней мере, так казалось его семилетнему разуму.

Кто знает, как все обстояло в действительности. Возможно, они ненавидели друг друга так же, как брат ненавидел его, и так же, как Донни, они скрывали это.

Что касается Хизер, то у этой дряни, а не у него, на каминной полке должны были бы стоять «Оскары». Она исключительно блестяще играла свою роль вплоть до самого конца.

И прямо за дверью находилась первая женщина, которая ступила в его дом с тех пор, как Хизер ушла из него…

— И что теперь? — спросил он у себя, вздыхая. Эта женщина была столь же хороша, как и Хизер, и, вероятнее всего, была в два раза коварнее.

Чувствуя отвращение ко всему этому, он лег на кушетку и включил телевизор, решив отвлечься от безумия того, что он впустил в свой дом незнакомку, просмотром DVD-диска «Звездные войны».

Лета приостановилась, почувствовав легкое бессознательное покалывание в затылке. Невозможно было подобрать слова, которые описали бы это ощущение, но всякий раз, когда человеческий объект засыпал, бог Сна мог чувствовать это. Так тихо, насколько это было возможно, она прошла в комнату Айдана, где нашла его дремлющим на кушетке.

Он откинулся назад, одна нога все еще была на полу, и рука прислонена к лицу. Наклонив голову, она смотрела на то, как необычно привлекательна была его поза. Его вылинявшая футболка плотно облегала мускулистую грудь.

Щетина на щеках лишь подчеркивала суровую красоту его черт. Он выглядел уязвимым, но тем не менее она не сомневалась в том, что, достаточно малейшего шума, и он вскочит, готовый к сражению.

Как только она закрыла глаза, чтобы следить за его снами, она увидела, что снежная буря, которую она вызвала, проникла в его подсознание. Опустившись на колени на пол возле него, она позволила своим мыслям дрейфовать, пока они не соединились с его более основательно.

Здесь — в мире сновидений — она была наблюдателем, который следовал его указаниям.

Он стоял снаружи дома в стиле Кейп-Код,[20] внутри которого ярко сверкали огни в противоположность темноте снежного шторма. Она услышала звуки смеха и музыки, доносящиеся из дома.

Движимая любопытством, она встала рядом с Айданом, так как он подсматривал за участниками вечеринки через покрытое инеем окно.

— Посмотри на них, — сказал он, без вопросов принимая ее присутствие в его сне. Его губы были презрительно изогнуты.

Лета нахмурилась, глядя на гуляк, которые пили за здоровье друг друга во время Рождественской вечеринки.

— Они кажутся очень счастливыми.

— Да, как выводок скорпионов, ждущих, чтобы напасть друг на друга. — Он указал подбородком на стройную, симпатичную женщину в дальней части группы. — Блондинка в углу — моя экс-невеста, Хизер. Лысеющий парень, на котором она повисла, — мой брат, Донни.

Эти двое ворковали друг с другом и пили из одного бокала. Уф, даже у Фрейда были бы проблемы с объяснением снов Айдана.

— Почему они вместе? — спросила она его.

— Это — интересный вопрос. После того, как я дал Донни работу, Хизер закатила истерику по этому поводу. Следующая вещь, которую я знаю, что он начал потихоньку подбираться к стерве. Самое удивительное, что она всегда говорила мне, будто абсолютно его ненавидит. Она считала его безмозглым неотесанным куском дерьма, который нуждался в помощи, чтобы зашнуровать собственные ботинки.

Он покачал головой, указывая на человека с каштановыми волосами, сидящим за столом напротив Хизер и Донни.

— Это — Брюс. Он был президентом моего фан-клуба и давнишним другом. Мой племянник Рональд подружился с ним и потом я узнал, что они оба распространили такое огромное количество лжи, что даже мой агент по рекламе не мог противодействовать. Что меня убивает, — так это то, что я точно знаю, что именно мой племянник думает о Брюсе. Если бы он только знал, что Рональд говорил о нем, когда он был вне пределов слышимости. Если уж на то пошло, обо всех них. Они никогда не стеснялись оскорблять друг друга при мне, потому что знали, что я не предам их доверие. Более вероломной группы змей никогда не существовало. И что действительно ставит меня в тупик относительно них — то, что, видя как они все предали меня ни по какой другой причине, кроме как обычная зависть, они достаточно тупы, чтобы полагать, будто те же самые люди, которые послали меня к черту, никогда не поступят так с ними. Невероятные идиоты.