Unio Mystica. Единение с Богом по Дионисию Ареопагиту - Изабель де Андиа

Жизнь Моисея интересует Дионисия не как пример совершенной жизни, он не создает портрета Моисея, а хочет описать духовное восхождение, Моисей же – лишь иллюстрация такого восхождения.

Степени этого восхождения отмечены теми глаголами, которые он употребляет:

– «одним тем, кто нечистое всё и чистое превзойдя,

– и на все и всяческие святые вершины восхождение одолев,

– и все божественные светы, и звуки, и речи небесные оставив,

– вступает во мрак, где воистину пребывает (…) Тот, Кто вне всего»[108].

Каков, по Дионисию, порядок повествования Исхода?

– В Моисеевом восхождении различаются два этапа.

1.1. Восхождение (ἀνάβασις)

…Божественный Моисей – сначала ему было повелено очиститься самому и от неочищенных отделиться, – лишь после всяческого очищения услышал многогласные трубы и увидел светы многие, чисто сияющие, и разнообразные лучи. После этого он покидает толпу и с избранными священниками достигает вершины божественных восхождений. Но и там он собеседует не с Самим Богом и видит не Его Самого (οὐκ αὐτόν), ибо Тот незрим (ἀθέατος, Григорий Нисский: ἀθεώρητος), но место, где Тот стоял[109].

1.2. Вступление во Мрак

Тогда только, отрешаясь от всего видимого и от органов видения, посвященный погружается в поистине таинственный мрак неведения, в котором отсекает все свои познавательные восприятия и вступает в полноту неосязаемости и незримости, всецело принадлежа уже не себе или чему другому, но Тому, Кто запределен всем вещам мира. При полном бездействии всех познавательных энергий он лучшей своей частью соединяется с всецело Непознаваемым, через совершенное незнание чего бы то ни было обретая сверхразумное знание[110].

Конец восхождения – еще не вступление во Мрак, не последний этап. Ему предшествует окончательное «освобождение», освобождение от видения.

Для сравнения двух этапов – конца восхождения и вступления во Мрак – отметим глагольные выражения:

1) И тогда Моисей отрешаясь от всего видимого и от органов видения

2) погружается во мрак

3) в котором отсекает

4) и вступает в полноту неосязаемости и незримости

5) принадлежа

6) соединяется

7) обретая знание

Если сравнить «порядок повествования» у Григория и Дионисия, то окажется, что очищение, по Григорию, происходит у подножия горы, между тем как, по Дионисию, есть еще «освобождение», или «отрешение» от видения, которое происходит на самой вершине горы, перед вступлением во Мрак.

С другой стороны, для Григория гора есть гора «богословия», для Дионисия же – это гора познания. Для первого продвижение вперед обозначается в терминах музыкального усиления: трубы, предупреждающие о Божестве, звучат все громче. Для второго продвижение вперед носит языковой характер: это «подъем по лестнице отрицаний», который сопровождается, как мы видели, уменьшением количества слов и завершается бессловесностью (ἀλογία) и молчанием (σιγή).

Для Григория слово есть громогласная проповедь, «керигма», а громогласно раздающийся голос – это голос пророков и Церкви; для Дионисия это «прославление» божественных имен, «гимнология».

2.1. Возвышение (ἀναγωγή)ума

Восхождение (ἀνάβασις) на Синай символизирует, прежде всего, возвышение (ἀναγωγή) ума путем различных «очищений» или «отрицаний», которые суть способы превосхождения различных видов знания.

Есть тройное превосхождение гносеологического порядка: это превосхождение «умственного постижения» («la saisie intellectuelle») (ἐπίνοια)[111], «познавательного восприятия» (l’appréhension cognitive) (ἀντίληψις)[112] и, наконец, знания (γνῶσις) в целом[113].

В конце этого восхождения Моисей достигает вершины, «места, где» Бог «стоял», которое отождествляется с «гипотетическими логосами».

Трем этапам соответствуют три завершения:

1) гипотетические логосы;

2) Мрак;

3) Тот, Кто совершенно непостижим.

Два местоимения и одно имя существительное придают им инструментальное значение

1) «с помощью которых (δι’ ὧν)… обнаруживается присутствие (ἡ παρουσία δείκνυται)»

2) «в котором (καθ’ ὅν) отсекает (ἀπομύει)»

3) «при полном бездействии (τῇ ἀνενεργησίᾳ) всех познавательных энергий он … соединяется (ἑνούμενος) с всецело Непознаваемым»,

чтобы достичь цели, которая выражена в соответствующем глаголе:

1) обнаружение Присутствия,

2) молчание

3) единение

2.2. Место (τόπος)

Дионисий отождествляет вершину божественного восхождения (ἡ ἀκρότης τῶν θείων ἀναβάσεων), «место, где стоял Бог» (ὁ τόπος οὗ ἔστη), и гипотетические логосы (ὑποθετικοί τινες λόγοι).

Подразумеваемая в словах «место, где стоял Бог» библейская ссылка – не Исх 20,21, а Исх 24, 9–10.

На самом деле Дионисий соединяет два места из Исхода:

– Исх 20, 21: «Моисей вступил во мрак, где был Бог» (Μωυσῆς δὲ εἰσῆλθεν εἰς τὸν γνόφον οὗ ἦν ὁ θεός)

– Исх 24,9 – 11: взошел Моисей и семьдесят, «и видели место, где стоял Бог» (Μωυσῆς… καὶ εἶδον τὸν τόπον οὗ εἱστήκει ἐκεῖ ὁ θεός).

И взошел Моисей и Аарон, и Надав, и Авиуд и семьдесят из старейшин Израилевых, и видели место, где стоял Бог Израилев; и под ногами Его (ὑπὸ τοὺς πόδας αὐτοῦ) – как бы изделие из сапфировой плитки и как вид тверди небесной по чистоте. И из избранных Израилевых не погиб ни один, и явились они на месте Божием, и ели и пили[114].

Существует долгая традиция христианского толкования этого текста, начиная с Евагрия Понтийского[115], отождествившего подножие из сапфировой плитки с состоянием ума (κατάστασις νοός), которое, в своей чистоте и обнаженности, становится молитвенным. Таким образом, «место, где стоял Бог» и есть сам ум, озаренный светом Троицы.

2.3. Гипотетические логосы (λόγοι ὑποθετικοί)

Это указывает, как мне кажется, на то, что божественнейшие и высочайшие из предметов созерцания и разумения являются всего лишь некоторыми гипотетическими выражениями (λόγοι ὑποθετικοί) подножий всё Превосходящего, с помощью которых обнаруживается превышающее всякое мышление присутствие Того, Кто опирается на умственные вершины Его святейших мест[116] (МТ I, 3, 1000 D – 1001 А)

Прежде всего, следует отметить, по ощущению самого Дионисия, он предлагает новое толкование места Бога, так как он говорит в первом лице: «Это указывает, как мне кажется».

«Место, где стоял Бог» – это «гипотетические логосы». Термин ὑποθετικός не следует воспринимать в платоновском или аристотелевском смысле. Платон дает этимологию термина λόγοι ὑπόθεσις в VI книге «Государства»:

…Вторым разделом умопостигаемого я называю то, чего наш разум достигает с помощью диалектической способности. Свои предположения он не выдает за нечто изначальное, напротив, они для него только предположения как таковые, то есть некие подступы (τὰς ὑποθέσεις ποιούμενος οὐκ ἀρχάς, ἀλλὰ τῷ ὄντι ὑποθέσεις, οἷον ἐπιβάσεις) и устремления к началу всего, которое уже не предположительно (511 с)[117].

Если в Государстве Платона гипотезы суть, согласно переводу Леона Робэна, points d’appui pour s’élancer en avant («точки опоры, чтобы устремиться вперед») [в русск. перев. А. Н. Егунова, «некие подступы и устремления»], то в Мистическом богословии Дионисия это скорее сапфировое подножие или сиденье, которое находится под (ὑπό) ногами Бога[118]. И различие этих двух смыслов слова «гипотеза» указывает на разницу между платоновской точкой зрения, согласно которой ум может стремиться вперед вплоть до беспредпосылочного («негипотетического») начала, и точкой зрения христианской, согласно которой ум пребывает ниже божественного начала и не может сам собою достичь его, ибо Богоначалие совершенно запредельно.

Чему соответствуют эти «гипотетические логосы?»

Дионисий характеризует их двумя способами:

– они суть основания того, что ниже (τῶν ὑποβεβλημένων, «подножий») Всепревосходящего (τῷ πάντα ὑπερέχοντι) (следует отметить противопоставление глаголов, означающих «быть внизу» и «быть вверху»);

– и через них (δι’ ὧν) обнаруживается присутствие (ἡ παρουσία) Всепревосходящего.

Гипотетические логосы суть «утверждения»[119], или «тезисы», но они пребывают или стоят[120] гораздо ниже (ὑπό) той действительности, которую обозначают, подобно тому как место стояния Бога ниже Бога. Существует аналогия между понятиями логос и топос: оба они остаются ниже божественной действительности, которую первое обозначает, или божественного присутствия, которому второе служит опорой.