Хулиганка - Нина Бродская

ГЛАВА VIII

Сотрудничество с Радиокомитетом

Много теплых воспоминаний связано у меня с радиопередачей «С добрым утром». Эта популярная тогда передача звучала по воскресеньям и относилась к редакции «Сатира и юмор». В «Добром утре» были чудесные люди, особенно главный редактор Аленин, который, как мне казалось, обожал меня и всегда хотел слышать все песни только в моем исполнении. После передачи «С добрым утром» мои песни стали чаще появляться в других музыкальных программах и на радиостанциях «Юность», «Маяк» и др.

Я любила бывать в Радиокомитете, который располагался на Пятницкой улице около станции метро «Новокузнецкая». Иногда я приезжала туда без всякой надобности, просто так, побывать там, подышать той атмосферой радио, повстречаться, а может, и познакомиться с новыми людьми, что чаще всего и бывало. Пройти туда было непросто. По обеим сторонам стояли милиционеры, которые проверяли пропуска при входе в здание и при выходе из него. А какие в то время там были буфеты, кафе, столовые? Сколько всего вкусного можно было поесть, и все за небольшие деньги. Само здание в ту пору выглядело огромным, со множеством лифтов и длинных, казалось не кончающихся, коридоров, и всюду люди, люди, люди…

Был февраль 1968 года. Мне позвонили из Радиокомитета и пригласили на собеседование. Я вошла в огромный кабинет, где меня уже ждали. Не помню фамилии того человека, но он был одним из главных руководителей Радиокомитета.

Мне предложили поехать на международный музыкальный фестиваль, который должен был состояться в Румынии, в городе Брашове. Фестиваль назывался «Золотой Олень». Меня познакомили с композитором Леонидом Афанасьевым, который тоже должен был ехать на фестиваль в качестве члена жюри. Я получила необходимую информацию и большой сборник румынских песен. По условиям конкурса каждый участник должен был петь одну румынскую песню на любом языке. Я отобрала три песни, с которыми решила ехать в Румынию, и вскоре мы с Леонидом Афанасьевым отправились на фестиваль. Но как нам сообщили уже позже, отношения между Румынией и Советским Союзом внезапно были испорчены, и в тот момент, когда мы поднялись в воздух, наш советник по культуре покинул Бухарест. Возвращать в Москву нас не стали, но обострившиеся между странами отношения мы тогда почувствовали на себе. В Брашове к нам присоединились наша эстрадная певица Эдита Пьеха и ее муж, композитор и руководитель ансамбля «Дружба», Александр Броневицкий, которые оказались в Румынии после гастролей по социалистическим странам.

В фестивале принимали участие представители сорока стран. Я взяла песню из репертуара знаменитой румынской певицы Дойны Бади и выучила ее на румынском языке. Для этого по моей просьбе в Международном отделе Радиокомитета ко мне прикрепили человека, владеющего румынским, который занимался со мной языком, особенно произношением, и, когда я спела на конкурсе эту песню, которая была необычайно красива и мелодична, ни у кого не возникло сомнения в том, что я в совершенстве владею румынским. В конкурсные дни второе отделение вечерних представлений отдавалось звездам, они выступали в гала-концерте. В одном из таких гала-концертов выступила Эдита Пьеха. Надо сказать, что Эдита Станиславовна отличалась от других советских звезд того времени хорошим тембром голоса и оригинальными, выполненными с большим вкусом туалетами, в которых выглядела королевой. Она это хорошо понимала и относилась к себе с большим уважением. Как начинающая певица я восхищалась ею, но вот когда она однажды во время концерта сказала: «Сходи-ка и принеси мне из номера что-то», — я отказалась идти, Эдита Станиславовна не простила мне такой дерзости, а еще позже, через год, когда я спела на телевидении песню «Наш сосед» из ее репертуара, отношения наши испортились на всю оставшуюся жизнь. И лишь через многие годы, когда я жила в Америке и мы встретились за столом в одном из ресторанов, то обнялись и простили друг друга. Чего не бывает в нашей жизни?! Как говорит один мой родственник: «Любите друг друга, и жизнь будет прекрасна».

Но «вернемся к нашим баранам», как говорил уже другой человек.

Был март месяц. Брашов, где проходил фестиваль, располагался в красивейшем месте в Карпатских горах. На склонах местами еще лежал снег, а на проталинах уже показывались первые весенние цветы — подснежники, и каждый раз, когда желающие увидеть достопримечательности этих мест садились в комфортабельные автобусы, которые увозили их в разные живописные места, по дорогам тут и там стояли мальчишки лет десяти—двенадцати в национальных костюмах и папахах и предлагали туристам подснежники в маленьких корзиночках.

Невозможно было забыть теплые приемы, столы, заставленные национальными закусками и водкой из сливы, которая называлась «Цуйка». Несмотря на то что время для меня как для участницы конкурса оказалось нелегким из-за испортившихся отношений между нашими странами, как певица я пользовалась не просто благосклонностью, но и любовью слушателей.

Помню, как на большом заключительном банкете, где был и оркестр, когда конкурсанты проходили на свои места за длинными столами, оркестр внезапно начал дружно аплодировать. Вначале я ничего не поняла, а представитель румынского радио, обращаясь ко мне, сказал: «Эти аплодисменты вам!»

Лауреатом я не стала, но считаю, что внесла большой вклад в песенную музыкальную культуру и показала зарубежным ценителям музыки, что в СССР тоже очень любят песенное искусство и хорошо разбираются в нем и что не только «в области балета мы впереди планеты всей».

Я была удостоена премии дипломанта конкурса, хотя Л. Афанасьев и А. Броневицкий были уверены, что как минимум вторая премия лауреата мне будет присуждена. Как теперь мы уже хорошо знаем, за все нужно… бороться и свою правоту отстаивать, чего тогда, к большому моему сожалению, не произошло. Потом Леня Афанасьев рассказал мне, что места лауреатов были уже заранее поделены между французским шансонье, бельгийской певицей и чехословацким певцом. Спустя какое-то время представитель румынского радио, проучившийся в СССР пять лет, сказал мне: «Вы, великая, гордая держава, но, простите, с голым задом». Я поняла смысл его слов так, что чтобы получить место лауреата, надо было или хорошо заплатить, или накрыть шикарный стол.

Позже, в газете «Советская культура» в связи с прошедшим конкурсом обо мне обмолвились несколькими негативными словами, и, долго плакала от обиды, непонимания присходящего. А главное то, что оказалась стрелочником. Но в душе я всегда знала, чего стою. После фестиваля в Румынии я получила официальное письмо, в котором один бельгийский импресарио приглашал меня с концертами в Бельгию. Приглашение было написано на французском языке, и мне снова пришлось обратиться за помощью к Эдди Рознеру, который, прочитав его, отметил, что это копия официального приглашения, а само приглашение или контракт посланы в Министерство культуры СССР, но «они тебя никуда и никогда, — сказал Рознер, — не пустят». Долго я ждала, надеясь получить ответ из Министерства культуры, но его так и не последовало.