Идеальный - Берс Евлоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рано утром Жанна проснулась от холода и сильной головной боли. Ее буквально трясло, а голова гудела. Она постаралась укутаться посильнее, но озноб не проходил, словно она морозным утром лежала на снегу. Жанна попыталась встать, чтобы поискать в комнате что-нибудь теплое, но даже не смогла приподнять голову. Она не понимала, что происходит, откуда эта боль, этот ледяной холод, который пробирал до костей. Она уже думала кого-то звать на помощь, как услышала стук в дверь. Жанна едва слышно сказала: «Войдите». На пороге стояла женщина лет сорока, с подносом в руках. «Это же та самая горничная, которая в первый день моего приезда была здесь», – вспомнила она. Женщина аккуратно поставила рядом с кроватью поднос с маленьким чайником, кружкой и какими-то сладостями.
– Подождите, не уходите. Мне что-то совсем холодно. Принесите мне какое-нибудь теплое одеяло, – едва слышно попросила она горничную.
Женщина испуганно посмотрела на нее и, ничего не говоря, быстро вышла из комнаты. Уже в следующую минуту в спальню вбежала Мадина, за ней – Марет, а через несколько минут и свекровь. Они не знали, что произошло, и испуганно расспрашивали у нее, что случилось.
– Это я вчера не додумалась дать тебе еще одно теплое одеяло.Здесь же так холодно было! – причитала свекровь.
Жанна словно окаменела, каждое движение причиняло боль. Мадина осторожно потрогала лоб больной и испуганно оглянулась:
– Мама, нужно срочно врача. "У нее сильный жар, даже руку печет", – сказала она.
Тут же была отправлена машина за их семейным врачом. Он послушал Жанну, измерил температуру и заметил:
– У нее сильная простуда. Нужно обильное питье, чай с малиновым вареньем, можно бульон. А еще я выпишу некоторые лекарства. Через недельку встанет на ноги. Выслушав слова благодарности и получив причитающуюся сумму, врач ушел. А женщины тем временем стали за ней ухаживать. Ее чуть ли не насильно заставили выпить горячий бульон, чай, лекарства.
Порой ей казалось, что легче умереть, чем принимать все, чем ее сейчас пичкали. Но уже к вечеру следующего дня она почувствовала, что стало легче. Не было привычного головокружения, озноба, от которого даже кости леденели. Весть о том, что молодая невестка пошла на поправку, быстро разлетелась по дому и вызвала неподдельную радость у домочадцев. Жанна, чувствуя неловкость и даже вину за то, что заставила золовок по очереди дежурить у своей кровати, попросила их отдохнуть, заверив, что чувствует себя гораздо лучше.
– Жанна, мы должны были еще вчера улететь в Москву, но случилось вот это… Если ты позволишь, мы завтра утром уедем. У нас очень много дел, но через месяц мы обязательно вернемся, – виновато сообщила Мадина.
– Да, простите меня. Конечно же, поезжайте домой. Извините, что так все получилось…
– Нет, нет, это ты нас извини. Мы скоро вернемся. Тебе, может, что-то привезти? Мало ли что нужно молодой невестке, – улыбаясь, сказала золовка.
– Нет, спасибо, у меня все есть, – стараясь не заплакать, ответила Жанна. А про себя подумала: «Вряд ли вы меня когда-нибудь еще увидите». Но сейчас свои мысли она старалась не озвучивать. Ей нужно было выздороветь, встать на ноги и вернуться домой.
Позже зашла Марет, а с ней – поразительной красоты женщина. Жанна не знала, кто она, но после нескольких ее слов догадалась: жена Тамерлана. Что-то ангельское было в ее красоте. Жанна снова стала возвращаться к реальности. Каждая фраза этой женщины для нее была мучительной, а ее присутствие причиняло боль. Она понимала, что ее оголенные нервы уже не выдерживают. Ей хотелось, чтобы все это скорее закончилось. Поговорив еще, пожелав снохе скорейшего выздоровления, женщины вышли. Жанна еле выдавила из себя улыбку, хотя в эту минуту ей больше всего хотелось рыдать. «Почему, почему со мной это случилось? Почему Тамерлан больше не зашел, не постарался хоть извиниться?» Эти мысли как назойливые мухи не давали ей покоя. Она понимала, что никаких чувств к этому человеку у нее нет, кроме обиды.
Мысли еще долго не давали ей спать. Позже, выпив лекарства и горячий чай, принесенный молчаливой горничной, она заснула. На часах уже было одиннадцать часов, когда она проснулась. Жанна не могла поверить, что она так долго спала. И хотя ей не нужно было бежать вниз на кухню или заниматься хозяйством, она чувствовала неловкость. Жанна постаралась подняться. Голова немного болела, руки и ноги слабо ее слушались, но она смогла встать и сделать несколько шагов по комнате.
Подойдя к окну, она отодвинула тяжелые шторы и увидела во дворе двух женщин, которые, весело о чем-то разговаривая, сгребали снег. Тут же молодой парень подгонял тележку и куда-то вывозил эти сугробы. «, Наверное, тоже из прислуги. И сколько же их в этом доме?» – подумала она. Жанна еще немного побродила по комнате, чувствуя радость оттого, что может ходить самостоятельно, но грустные мысли, словно черные тучи, снова вернулись к ней.
Она прекрасно понимала, в какой ситуации находится. Для себя она еще вчера решила, что, несмотря ни на что, должна вернуться домой. Она тихо подошла к шифоньеру, надеясь найти свое черное пальто, но там были лишь наряды для невесты, костюмы, летняя обувь, словно на дворе была не зима, а жаркое лето. Аккуратно сложив в шкатулку все украшения, подаренные ей накануне свадьбы, она, окинув взглядом комнату, подошла к двери, в полной решимости найти внизу что-то из теплой одежды и вернуться домой. Дверь подалась легко, но скрип деревянных ступенек ее предательски выдавал. Жанне было неприятно красться, как воровке, но она понимала, что другого выхода у нее нет. Она уже подходила к входной двери, когда за спиной послышались шаги и раздался тихий голос свекрови.
– Жанна, как хорошо, что ты встала! – Она обняла ее. – Пойдем, тебе нужно покушать…
Жанна не двинулась с места, а только стояла, виновато опустив голову. Свекровь поняла, что молодая невестка решила покинуть ее дом. Она постаралась не выдать свое разочарование и боль и лишь сказала: – Ты
