Трудоголик - Андрей Валерьевич Скоробогатов

мемы трендовые. Анекдот доисторический расскажу, что ещё тебе докажет-то?

— Да, да, верю, прости. Действительно, смешно, сначала этот засомневался, потом я. Просто, блин, чертовщина какая-то. Мой отец, когда рассказывал мне легенду про Спящих, говорил, что они будут по силе такие же, как Первые, а ты…

— Вот ты-то мне и поможешь разобраться, что за фигня. А пока пошли товарища нашего освободим.

Мы наконец-то вышли во двор. Снаружи оказалось тоже весьма зябко, ветер дул достаточно свежий, а вид… вид, конечно. оказался шикарным. Наверное, ближайшая аналогия — это Альпы, или какой-нибудь другой горнолыжный курорт. За невысокой и полуразрушенной стеной внутреннего двора виднелись заснеженные и покрытые облаками пики гор, а деревья на склонах ниже окрасились в цвета от фиолетового до ярко-зелёного.

— Осень?

— Не. Лето. Здесь всегда так. Разноцветные леса, мне это тоже понравилось. Где же…

— Я ту-ут! — снова подал голос Рюрик.

Наш приятель-скра лежал в углу, крепко связанный по рукам и ногам с большущим синяком на морде. Жилетка — разноцветная и более богатая, чем у варваров, был порвана и испачкана в грязи. Ростом он оказался пониже меня, тоже гораздо массивнее, но не такой плечистый, а по дряблой коже я смог предположить, что он уже достаточно не молодой.

— Старик… Эх, как же ты так! Я же тебе дал пушку!

— Не смог выстрелить. Энтон… Энтон Четыре Ноги снаружи, посмотреть, как он? — спросил скра.

— Сейчас, погоди.

— Что ещё за Четыре ноги? — не понял я.

Тот Энтон, что был уже час с лишним моим спутником, уже орудовал кинжалом, подобранным у нашего недавнего противника, резво разрезая верёвки.

— Он своего скакуна назвал в мою честь, когда мы познакомились. Очки твои где?

— Разбито, — насупился Рюрик. — И гусля — тоже!

— Гусля? Он чего, музыкант?

— Бери больше — странствующий бард! Мультиинструменталист. И переводчик — три языка знает! В свой сороковник уже полмира обошёл, правда, дружище? Ну как, нормально?

Скра встал на ноги, поразмялся, кивнул, повернулся ко мне и протянул верхнюю лапищу, осторожно и вполне по-человечески пожал мою ладонь, положив третью, нижнюю руку сверху.

— Большая честь. Долго ждать! Надо будет сочинить песнь!

— Я не против! Тут такое дело… Осталось чего перекусить?

— Этот негодяй всё съесть! Но найдём ещё…

Мы направились к арке, ведущей наружу, напоследок я оглянулся. И немного вздрогнул. Потому что я увидел дракона.

Глава 6

Дорога

[0,1/10]

Здание, из которого мы вышли, и которое служило входом в бомбоубежище, оказалось совсем небольшим. За ним же высился пятиэтажный замок странной формы: высокую «коробку», чем-то напоминавшую по фактуре кирпичную хрущёвку, венчал идеальной формы конус. Окна были попеременно круглые и квадратные, но то, что напугало и удивило больше всего — это огромная, до самого козырька высотой, статуя коренастого, носатого и волосатого мужичка с низким лбом, в шипастом костюме и с огнестрельным оружием в руке. Второй рукой он обнимал форменного дракона — длинного, похожего на китайского, и настолько искусно сделанного, что я даже испугался.

— А… Статуя, — усмехнулся Энтон. — Какой-то полководец древний. Гмонни помешаны на скульптуре. Каждое здание должно быть украшено статуей, и желательно, чтобы по высоте ровно под крышу. У них скульпторы — самая денежная профессия. После всяких киношников, наверное.

— Кого? У них и кино есть?

— Ага! Черно-белое и немое. Но попадается забавное, да, бывает.

— Читать одна гипотеза, что если бы не скульпторы, гмонни давно обогнать людей в развитии и технологии! — неожиданно поддержал разговор Рюрик.

— Читать⁈ — переспросил я, но потом понял, что допустил бестактность.

— Думал, Рюрик не умеет? Э, это ты брось — не стоит судить об интеллекте разумных по самым распространённым их индивидуумам. Так, мы пришли.

Мы поднялись по невысокому пандусу и вышли за ворота. За воротами, на полянке в начале длинной извилистой тропы, спускающейся с горы и теряющейся между деревьями, возвышалось нечто, что я сначала принял не то за странный валун, не то за постамент очередной каменной статуи. Но, завидев нас, это нечто задвигалось — заходили ходуном острые костяные пластины, откуда-то снизу высунулась крупная морда, напоминающая не то крысиную, не то медвежью, с большими, немного грустными глазами. Ходячий холм пошевелился, высунул из-под брюха крупные когтистые лапы и приветливо заворчал, подойдя к Рюрику.

— Энт, чувак, — скра почесал шею питомцу.

Компания начинала мне нравиться больше всего — престарелый инопланетный искатель приключений, являющийся к тому же моим дальним потомком, образованный четырёхрукий орк-поэт, а теперь ещё и живая бронированная крепость.

Развели потухший костёр, подняли упавшее снаряжение — две длинные лавки, которые перекидывались через спину странного животного. В траве нашлась та самая «пушка» — странного вида футуристический ствол с регулятором мощности и шкалой заряда.

— Бластер, что ли? — спросил я. — Пиу-пиу?

Энтон ничего не ответил, лишь посмотрел на меня, как на придурка. Затем вручил, сказал:

— Только максимальную мощность не ставь, тут всего на выстрелов десять осталось.

Рюрик поднял обломки своего инструмента — длинных восьмиструнных гуслей с дополнительным длинным грифом, на котором крепилось две струны.

— Может, починить можно?

— В Теньгороде купим новую, — нахмурился Энтон. — Заслужил, а денег у меня достаточно, тьфу-тьфу. Слушай, а это чьё? Этих эскорья?

Он подошёл и пнул здоровенный рюкзак, брошенный у входа. Затем порылся и развязал лямки. Выудил большой бумажный конверт, из которого сочилось что-то красное.

— Вау! Это ж тушки гусниц! Свежепойманных!

— Гусениц? — я поморщился. — Они чего, вкусные?

— Да, вообще деликатес! Это, как это сказать, эм… личиночная форма местных птиц. Надо только проверить, не ядовитые, ну-ка, нюхни, Рюрик?

Скра довольно погладил себя по животу.

— Ням-ням! Рябчиковый