Служители ада - Юлиан Шульмейстер

— Год назад стала вдовой, с пятью детьми жила в бараке на Персенковке, — рассказывает работница Мария Луцишин. — На всех детей приходились одни отцовские сапоги, дохли с голоду, замерзали, не было денег на уголь. Временное управление Львова дало трехкомнатную квартиру, выдало на детей пособие — две тысячи рублей, я получила работу, обучают специальности. Так как же мне не голосовать за Советскую власть!

Возвращается Краммер домой, судьбы Ивана Мончука, Ефима Рихтера, Марии Луцишин сливаются с судьбами его и Наталки. Перемены в их жизни, наверное, и есть вступление в новое советское общество. Исчезают сомнения, возникает потребность излить свою душу, поделиться своими мыслями. Напишет статью, может, кому-нибудь, таким же, как он, поможет разобраться в сомнениях, идущих от дедов и прадедов, консервативных привычек и десятилетиями умело насаждаемых взглядов.

Поужинал и сел за статью. Пишет об изменениях на фабриках Доцета, о том, как меняются люди, с какими мыслями и надеждами обсуждалось Обращение к избирателям. Уверен, что получилась статья, будит Наталку, заснувшую рядом в кресле. Прочитал, Наталка сказала:

— Уже поздно, пошли отдыхать.

Поначалу безразличие жены не вызвало беспокойства. Устала за день, не очнулась от сна, зря это чтение затеял. Утром вновь прочитал статью, все в ней правильно, а написана сухо, неинтересно. Мысли — дети переживаний и размышлений — звучат фразами газетной передовицы. Два дня переделывал, состоялись выборы в Народное Собрание. Еще раз переделал, теперь статья — не его рассуждения, а рассказ о фабричном депутате Иване Мончуке, его жизненном пути, о мыслях его и тех, кого он представляет.

Понес статью в «Ройтер штерн», у Блица на столе груда рукописей, газетные гранки.

— Дел по горло, — сообщил Блиц вместо приветствия и ладонью провел по шее. — Выкладывайте, что принесли.

Смутился, ни слова не говоря, дал статью. Прочел Блиц и хвалит:

— То, что надо, и в самую точку. Выпускаем специальный номер о депутатах народа. Даем статьи о токаре ремонтных мастерских Садовом, кондукторе трамвая Лозинском, работнице типографии Соляк и, конечно, о Марии Ких. Ваш Мончук тоже пойдет. Знаете, что сейчас сделаю? — Блиц лукаво улыбнулся и хлопнул Краммера по плечу. — Дам корреспондентский билет, будете свидетелем исторического события века.

Идет Краммер домой, думает о Народном Собрании. Впервые на западноукраинской земле избран парламент, в котором нет ни одного фабриканта, ни одного помещика, ни одного богача. В польском сейме национальность колонизаторов определяла состав депутатов, в этом Собрании он соответствует населению края. А какой у этих людей политический опыт, образование? Ходят по городу слухи: это не настоящий парламент, не могут темные и некультурные люди решать государственные дела. Писал от души о Мончуке — государственном деятеле, однако это деятель заводского масштаба. По плечу ли ему государственные дела края, тем более всего государства! А кто решает государственные дела Советской страны?..

26 октября с самого утра отправился на проспект Легионов. Еще недавно по главной господской улице, огражденной от будничных дел, разгуливали надменные паны и разукрашенные золотом женщины. Сегодня проспект Легионов в красных знаменах. Обрели свой подлинный смысл венчающие Оперу — центр предстоящих событий — статуи «Слава», «Победа», «Любовь».

Фойе театра — продолжение улицы, кругом скромно одетые незнакомые люди. Встретил Блица, обрадовался, но стесняется подойти: тот с кем-то оживленно беседует.

— Подходите!.. — подозвал Блиц, сообщает своим собеседникам: — Фалек Краммер, адвокат рабочих фабрик Доцета, — его знакомит: — Писатель Степан Тудор, поэт Яков Шудрих.

— Не ваша ли статья опубликована в сегодняшней «Дер ройтер штерн»? — интересуется Шудрих.

— Его! — подтверждает Блиц.

— Вы должны познакомить меня с людьми, о которых писали, — загорается Шудрих. — Интересная статья и названа точно: «Обгоняющие сегодняшний день».

— Недаром юристы утверждают, что Краммеру быть журналистом, а журналисты видят его будущее в юриспруденции, — пошутил Блиц.

Рассмеялись, Степан Тудор укоризненно покачал головой:

— Блиц — это плагиат, так же шутили о моей медицине.

Раздался звонок, Блиц завел в корреспондентскую ложу. Народное Собрание открылось под несмолкаемую овацию зала. Из партера, бельэтажа, лож и галерки слышится еще недавно запрещенная песня — всепобеждающий гимн.

Весь мир насилья мы разрушимДо основанья, а затемМы наш, мы новый мир построим,Кто был ничем, то станет всем.

— Так это же и есть программа Собрания! — восторженно констатирует Краммер.

В польское время не задумывался о политике, видел, ощущал несправедливость жизни, воспринимал как закономерность человеческого существования. «Неужели политика может изменить человека? — подумал не о себе, о депутатах Собрания. И о них же: — Если эти люди способны изменить политику, должна быть и обратная связь. Должна быть, — а будет ли?..».

Председатель — худой, седоусый, с изможденным лицом — объявляет:

— Дорогие товарищи, нашему Народному Собранию надо решить три вопроса: какова будет государственная власть в Западной Украине, хотим ли вхождения Западной Украины в состав Украинской Советской Социалистической Республики, надо ли конфисковывать помещичьи земли, национализировать банки и крупную промышленность. Кто за такую повестку дня, прошу голосовать мандатами.

Взметнулись руки с мандатами, вскочили со своих мест депутаты, гремит «Интернационал».

За повестку не так голосуют, так принимал решения французский конвент, думает Краммер, и вспоминается недавно услышанный разговор на остановке трамвая. Какой-то тип со злостью твердил другим типам, что пришли «москали», но не они скажут «последнее слово, а пан Гитлер». Кто этот тип, кто его слушатели? Конечно, не рабочие, но сколько рабочих и сколько других жителей края! Каково настроение сел, местечек, небольших городов? Все же «Интернационал» — не решение, его могут петь с разными мыслями. Как будут выступать депутаты? Легко отказаться от чужих фабрик, труднее — от своей земли, ремесла, мастерских. А надо ли отказываться? По-разному говорят о колхозах, артелях…

Обсуждается главный вопрос — о власти. Выступают депутаты, высказывают мысли о прошлом, настоящем и будущем. Не слышит сомнений, возможно, потому, что их думы рождены в подневольном труде, в бесправии, голоде, зрели в камерах жандармерии, тюрем, концлагерей.

— Я, бывший политический заключенный, коммунист, девять лет томился в польской тюрьме, — заявил депутат села Полонки Петро Морущак. — Я и мои товарищи не сидели сложа руки, мы боролись за лучшее будущее. Низкий поклон Красной Армии за помощь, за возможность осуществления нашей извечной мечты.

— Тут собрались лучшие люди труда, которым доверено решить самые важные дела нашего украинского народа, — делится своими мыслями депутат Бродовского уезда Олексюк. — Хочу сказать и о тружениках-поляках, — они живут на одной с нами земле, и их угнетали паны-поляки. Суть не в национальном делении, а в классовом. Для всех живущих на земле Западной Украины самым важным является вопрос о том, какая должна быть власть. Я, как и вы, скажу: должна быть Советская власть!

Депутат от Снятинского уезда Пантелюк выдвигает программу предстоящих реформ, выступает как хозяин нового времени:

— Нам, рабочим, крестьянам, трудовой интеллигенции, необходима такая власть, которая раз и навсегда уничтожит помещичью эксплуатацию и передаст безземельным и малоземельным крестьянам в вечное пользование землю; передаст все банки и крупную промышленность в пользование трудового народа; введет глубокое и искреннее равноправие для всех граждан независимо от того, какой они веры, какой национальности и какой расы. Нам нужна такая власть, которая воссоединит Западную Украину с цветущей Советской Украиной и всем Советским Союзом.

Благодарят депутаты Красную Армию, толкуют о ней лишь как об одном из слагаемых их нелегкой борьбы с угнетателями. Депутат Кременеччины Балкуш так и сказал:

— Вместе с Красной Армией мы завоевали свободу… После первого заседания возвращается Краммер домой, снова гложут противоречивые мысли. Справедливо ли забрать у людей дома, заводы, фабрики? Возможна ли без частной инициативы успешная экономическая деятельность?.. На фабриках Доцета только организуется работа по-новому, пока неизвестно, что из этого получится, а в довоенной Польше часто и много писали о «советской разрухе». Где выдумка и где правда?

Уже ночь, Наталка не спит, с нетерпением ждет мужа.

Пришел, рассказывает об увиденном и услышанном, делится своими сомнениями.