Ирландский обет - М. Джеймс

Его пальцы смыкаются на моем подбородке, притягивая меня вперед.

— Лиам… — Я вздыхаю, но слишком поздно. Мои глаза встречаются с его глазами, и я вижу в них дикое желание, потребность во мне, которая захватила его.

Я не могу представить, чтобы он так смотрел на Сиршу. Только на меня.

Его рот обрушивается на мой, другая рука крепко сжимает мою талию, когда он прижимает меня спиной к комоду, прижимая мои губы к своим. Его язык скользит по моей нижней губе, проникая в мой рот, заставляя его открыться для него, и я не могу не поддаться. Меня мгновенно уносит волна желания, которое Лиам всегда пробуждает во мне. В тот момент, когда он чувствует, что я начинаю целовать его в ответ, мои руки хватаются за его рубашку вместо того, чтобы пытаться оттолкнуть его, та рука, которая была на моем подбородке, запутывается в моих волосах.

Его рука сжимает в кулак мои длинные светлые локоны, оборачивая их вокруг своей руки, пока он прижимается ко мне. Я чувствую, насколько он тверд, не только его член, но и каждый мускул в его теле, напрягающийся от потребности быть ближе ко мне. Мне почти больно от того, как сильно он сжимает мои волосы, когда его рот наклоняется к моему, пожирая меня, но мне все равно. Это тоже приятно, и мои руки сжимаются на его рубашке, притягивая его ближе ко мне, как будто он может быть еще ближе, чем сейчас. Я чувствую, как край комода впивается мне в поясницу, когда бедра Лиама прижимаются к моим. Я начинаю подниматься на цыпочки, побуждая его поднять меня и усадить на себя так, чтобы он мог оказаться между моих ног, чтобы я могла обвить их вокруг него.

Вместо этого я чувствую, как его рука на моей талии опускается ниже, сжимая мое бедро, прежде чем его пальцы зацепляются за пояс моих пижамных штанов и тонкие хлопчатобумажные трусики, которые я ношу под ними, стаскиваются вниз. Я ахаю, когда чувствую, как он сдергивает их, ткань собирается вокруг моих ног, и он тянется за моей майкой, его рука сжимает тонкий материал, когда он тянет его вверх, обнажая мой плоский живот, ребра, грудь.

Он прерывает поцелуй ровно настолько, чтобы снять ее с меня. Он стоит там, все еще полностью одетый и тяжело дышащий, глядя сверху вниз на мое стройное, бледное, обнаженное тело, когда я хватаюсь за край комода для опоры, мои колени дрожат от переполняющих меня эмоций.

— Иди сюда, Ана, — рычит он, а затем его руки оказываются на моей обнаженной талии, обжигая мою плоть, когда он притягивает меня к себе, отступая к кровати.

О боже. Желание, горячее и яростное, разливается по моим венам при мысли о том, что он бросит меня на кровать. Но вместо этого он тащит меня мимо нее, почти поднимая на руки, направляясь к креслу с подголовником у окна.

— Что ты делаешь? — Я наполовину ахаю, наполовину хнычу, но он игнорирует меня. Я мельком вижу его лицо, сжатую челюсть и изумрудные глаза, потемневшие от смеси гнева и похоти, прежде чем он садится, притягивая меня к себе на колени спиной к нему.

— Лиам, я не знаю, что делать. Я…

— Шшш. — Одна его рука скользит вокруг моей талии, другая его рука под моим подбородком, оттягивает мою голову назад, чтобы обнажить для себя всю длину моей шеи, когда он проводит губами вниз по ней, слегка покусывая чувствительную кожу моего горла, его язык обводит каждый дюйм, который царапают его зубы.

— О боже, Лиам… — я громко стону, мои бедра сжимаются вместе. Внезапно я болезненно осознаю, насколько я уязвима, полностью обнаженная у него на коленях, в то время как он все еще полностью одет. На нем темные облегающие брюки от костюма и накрахмаленная белая рубашка, которые были на нем, когда он приехал, рукава закатаны выше мускулистых предплечий, одним из которых он крепко прижимает меня к себе на коленях.

Я чувствую твердый выступ его члена, прижатый к моей заднице, и не могу удержаться, чтобы не выгнуться назад навстречу ему, это ощущение вызывает во мне еще один прилив желания. Его рука сжимает мою челюсть, его рот нежно посасывает мою шею, и я слышу, как он мрачно усмехается.

— Лиам… — я снова всхлипываю, чувствуя, что становлюсь все более влажной, возбуждение разливается между моих бедер, пока я не понимаю, с приливом смущения, что в любой момент он почувствует, как оно пропитывает ткань его брюк. Но ему, похоже, все равно.

— Ничего страшного, если ты не знаешь, — бормочет он, его пальцы скользят от моей челюсти к горлу, прослеживая линию, пока не обвиваются вокруг моей стройной шеи, удерживая меня на месте так же уверенно, как рука, обнимающая меня за талию. — Сейчас я решу все за тебя, девочка.

Его губы приближаются к моему уху, а рука на моей талии скользит ниже, по животу, к сжатым бедрам.

— Я все еще не наказал тебя за то, что ты не слушалась меня, пока меня не было. Ты не заботилась о себе, не ела с тех пор, как ушла София, не ходила на встречи. Ты была плохой девочкой, Ана, и пришло время тебя наказать.

Я чувствую, что начинаю дрожать, возбуждение растет, пока я не чувствую его липким на внутренней стороне бедер. Я дрожу от внезапной, восхитительной смеси страха и желания, которая охватывает меня при его предупреждении.

— Я не собираюсь причинять тебе боль, Ана, — бормочет он, его пальцы скользят между моих бедер. — Я бы никогда не причинил тебе боль. Я никогда не хочу причинять тебе боль. Но я все равно собираюсь тебя наказать.

— Доставлять мне удовольствие — это не наказание, — задыхаясь, шепчу я, поворачиваясь у него на коленях так, чтобы видеть его лицо. — Я не понимаю…

В глазах Лиама появляется мрачное выражение, когда он начинает раздвигать мои бедра, на его лице появляется озорная улыбка.

— О, поверь мне, Ана, это возможно.

— Я не понимаю…

Он отворачивает мое лицо от себя, его рука снова нежно прижимается к моему горлу, когда он откидывает мою голову назад к своему плечу, так что я полностью прислоняюсь к нему, обнаженная и уязвимая, у него на коленях.

— Раздвинь для меня ноги, Ана, не заставляй меня просить тебя дважды.

Я не смогла бы этого сделать, даже если бы захотела. Его голос темный, завораживающий, обволакивающий меня, как дым, и убаюкивающий меня в успокаивающих объятиях любви, дающий мне то, в чем я нуждалась, чего я жаждала. Я знаю, какая-то маленькая часть меня надеялась на это, когда я