Повседневная жизнь тайной канцелярии XVIII века - Елена Никулина

Смена недолгого царствования младенца Иоанна Антоновича на «отеческое» правление Елизаветы Петровны (1741–1761) ничего в деятельности этого ведомства существенно не изменила – Тайная канцелярия оказалась необходимой и дочери Петра Великого. Однако Елизавета, в отличие от тетки и сестры, не имела привычки ставить на экстрактах письменные резолюции – их записывал Ушаков за своей скрепой. Канцелярия и ее правитель были облечены полным доверием императрицы[59] при невмешательстве в их дела ни Сената, ни Синода, ни созданной в 1756 году Конференции при высочайшем дворе.

В конце некоторых канцелярских решений елизаветинского царствования есть приписка: «сие определение всеподданнейше доложить ее императорскому величеству». Вероятно, практика Тайной канцелярии того времени предполагала вынесение приговоров без доклада императрице и ее санкции, и лишь немногие случаи требовали высочайшего утверждения (на канцелярских приговорах последнего десятилетия царствования Елизаветы исследователи не обнаружили ни одной такой оговорки). В одном деле приводится объяснение такой избирательности: «понеже оныя их ‹…› вины не в весьма важных терминах состоят, ‹…› а ныне приходят к совокуплению его императорского высочества с ее императорским высочеством торжественныя дни (бракосочетания наследника Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны. – И. К., Е. Н.), и для того таковыми докладами ее императорское величество ныне утруждать времени быть не может». Если же со стороны верховной власти предполагался интерес, осторожный Ушаков передавал дело на решение государыни. Так, когда в 1745 году лейб-компанец Базанов объявил за собой «слово и дело», то Ушаков не осмелился в «определении» даже предложить проект приговора, заявив, что «в Тайной канцелярии решения о нем, Базанове, учинить без высочайшего ее императорского величества соизволения не можно».[60]

Тайная канцелярия при Елизавете работала не менее активно; но сокращение репрессий по отношению к дворянству исключало повторение процессов против знати, подобных хорошо известным «делам» аннинского царствования: Д. М. Голицына (1737), князей Долгоруковых (1739), А. П. Волынского (1740).

В следующий раз политический сыск попытался реорганизовать Петр III (1761–1762). О его активном вмешательстве в дела учреждения говорить не приходится: в начале его царствования количество и объем докладов императору тогдашнего главы канцелярии П. И. Шувалова сильно сократились, а 21 февраля 1762 года государь упразднил Тайную канцелярию. В манифесте о ее ликвидации говорилось, что Петр I учредил ее из-за «неисправленных в народе нравов»; однако они уже явно изменились к лучшему, и «с того времени от часу меньше становилось надобности в помянутых дел канцеляриях; но как Тайная розыскных дел канцелярия всегда оставалась в своей силе, то злым, подлым и бездельным людям подавался способ, или ложными затеями протягивать вдаль заслуженные ими казни и наказания, или же злостнейшими клеветами обносить своих начальников или неприятелей». Вместе с ликвидацией Тайной канцелярии отменялась и зловещая формула: «Ненавистное изражение, а именно: слово и дело не долженствует отныне значить ничего; и мы запрещаем не употреблять оного никому; а естли кто отныне оное употребит в пьянстве или в драке, или избегая побоев и наказания, таковых тотчас наказывать так, как от полиции наказываются озорники и безчинники».[61]

В марте-апреле 1762 года сенаторы разбирали дела упраздненной канцелярии и решали, что делать с ее арестантами: кого – на свободу, кого – в монастырь, а кого – в Нерчинск. Правда, сам император еще 7 февраля повелел «учредить при Сенате особую экспедицию на таком же основании, как было при государе императоре Петре Втором». Манифест о ликвидации Тайной канцелярии не отменял дел «по первым двум пунктам», о которых по-прежнему, то есть письменно и устно «со всяким благочинием» полагалось доносить «в ближайшее судебное место, или к воинскому командиру», или в «резиденции» доверенным лицам императора Д. В. Волкову и А. П. Мельгунову. Теперь только не разрешалось принимать свидетельств от колодников и арестовывать оговоренных без «письменных доказательств». Разбираться с доносами должны были те же люди, что и раньше: уже через неделю после выхода манифеста сенаторы распорядились перевести штатных сотрудников Тайной канцелярии в прежнем составе и с тем же жалованьем на новое место службы – в Тайную экспедицию; возглавлял их назначенный сенатским секретарем асессор С. И. Шешковский.[62]

Однако придворные нравы остались неизменными. Политика Петра III быстро сплотила недовольных в заговор во главе с его женой Екатериной. А временная дезорганизация карательного ведомства не позволила заранее выявить участников заговора и способствовала распространению порочивших императора слухов, которые теперь некому было пресекать. В итоге 28 июня 1762 года был успешно осуществлен дворцовый переворот, в результате чего император потерял трон, а затем и жизнь.

Екатерина II (1762–1796), подтвердив указ о ликвидации Тайной канцелярии, другим актом от 19 октября 1762 года утвердила Тайную экспедицию при Сенате. После того как в следующем году была осуществлена реформа Сената, Тайная экспедиция специальным указом была подчинена Первому департаменту и ею стал руководить непосредственно генерал-прокурор. Тайная экспедиция сохранила при этом свое исключительное положение в системе государственной власти – монополию на расследование преступлений «по первым двум пунктам», с подчинением ее юрисдикции лиц всех сословий и всех учреждений. Только теперь право предварительного следствия по политическим преступлениям получили местные органы власти; по установлении факта преступного деяния обвиняемый передавался в Сенат, который продолжал расследование и решал судьбу преступника – это позволило несколько разгрузить столичных чиновников от рассмотрения пустяковых дел.

В остальном работа органов политического сыска осталась прежней: на протяжении 34-летнего царствования Екатерины II и короткого правления Павла I (1796–1801) Тайная экспедиция производила следствие и суд по обвинениям в «непристойных словах» в адрес членов императорской фамилии или других высокопоставленных особ, осуждении правительственной политики, «богохульстве», «вольнодумстве» и «волшебстве», подделке документов и ассигнаций; наказывала за ложные доносы, распространение слухов о дворцовых переворотах; преследовала самозванцев, раскольников и первых русских масонов; боролась с иностранными шпионами; осуществляла надзор за подозрительными лицами.

История многоликой Тайной канцелярии (в этой книге мы так и будем ее называть при изложении событий 1718–1762 годов) и Тайной экспедиции Сената завершилась по высочайшему указу императора Александра I от 2 апреля 1801 года. С этого момента дела, «важность первых двух пунктов заключающие», должны были рассматриваться местными судебными учреждениями «на тех же самых правилах, каковые и во всех уголовных преступлениях наблюдаются». Для лиц «простого звания» эти судебные решения утверждали губернаторы, а судьбу дворян окончательно решал Сенат.[63]

В эпоху реформ «дней Александровых прекрасного начала» в поисках наиболее эффективной структуры службы безопасности в 1805 году был учрежден Комитет высшей полиции, затем в 1807 году – секретный Комитет для рассмотрения дел по преступлениям, клонящимся к нарушению общественного спокойствия. В 1810 году в России создается уже Министерство полиции, чья «особенная канцелярия» как раз и ведала пресечением государственных преступлений. Эксперименты завершились в правление Николая I появлением знаменитого Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии – но его история является темой для отдельного рассказа.

Зачем была нужна Тайная канцелярия?

Созданные в ходе Петровских реформ военная империя и новый аппарат власти имели уязвимые места с точки зрения политической стабильности режима. Уже с конца XVII века утвердившаяся было самодержавная власть подвергалась испытаниям при малолетних или неспособных к правлению монархах – в 1682–1689 годах началась борьба за власть между соперничавшими группировками знати. При этом возможность выбора между равно законными претендентами провоцировала такую ситуацию еще при старой системе престолонаследия.

Уничтожение традиционных способов и институтов выражения групповых мнений и интересов (упразднение Земских соборов и Боярской думы, ликвидация автономии церкви) также способствовало политической нестабильности; в этих условиях наблюдается усиление роли придворных «партий». Принципиальной особенностью петровской «революции» была установка не на сохранение и «улучшение» признанных норм и обычаев, а на «отказ от существующей традиции и от преемственности по отношению к непосредственным политическим предшественникам».[64] Смена модели культурного развития России сопровождалась изменением поведения самого государя, даже выглядевшего теперь не как православный царь. Упразднение Петром патриаршества, провозглашение себя «крайним судией» Духовной коллегии (Синода) и принятие титула «Отца Отечества» означало в глазах подданных разрыв с древнерусской традицией. В результате церковной реформы верховная власть подчинялась теперь только Богу, но не церковным канонам.