Героика. Сага о не очень хороших людях - Арсений Цой

изумления рот, Хиггинс едва не налетел на Дану. «Быть того не может...» — подумал коротышка. Присмотревшись ближе, он убедился, что цепь, и сами ручки отлиты из серебра.

— Мы держим восточное крыло закрытым, — пояснил Аткинс, звеня кольцом с ключами, — с той самой ночи... Милорд, не подержите светильник?

В бледном сиянии свечей он несколько минут возился над замками. Затем, размотав цепь, дворецкий поднатужился и убрал засов-балку.

— Благородные дамы и господа... и ты, Хиггинс! — торжественно провозгласил Аткинс, толкая вперед дубовые створки. — Добро пожаловать в охотничьи угодья баронессы!

Со зловещим скрипом двери разошлись в стороны. Приняв канделябр из рук лорда Генри, Аткинс шагнул вглубь прохода. Танцующие огоньки свечей высветили новый коридор: еще более пыльный, заброшенный и затхлый.

На секунду притормозив, Хиггинс сунул свой любопытный нос за дверь. Со стороны восточного крыла обе створки были обиты тонкими серебряными листами.

— Бедняжка Элизабет, — сказал Аткинс на ходу, — она так любила играть в этом месте, когда еще была нормальной. Рассказывала, что слышала голос, зовущий ее из усыпальницы. Придумала себе невидимого друга, который там живет. Разумеется, никого там не было, кроме мертвых. Дети... Их маленькие несмышленые головки вечно заполняют сумасбродные фантазии...

Следуя за приземистым дворецким, компания шла вдоль по мрачному тоннелю, мимо закрытых дверей, гниющих гобеленов и наглухо заколоченных досками окон. Стены здесь были голыми и сырыми, выложенными из крошащегося кирпича без штукатурки. Вечная безмятежность сползла с лица лорда Генри. Плечи Дана невольно сникли, и даже Хиггинс перестал зыркать по сторонам, выглядя заметно напряженным. Все как один ощущали гнет этого места, лишенного звуков и луны; воняющего плесенью, запустением и мышами.

Наконец, повернув за угол, коридор уперся в каменные ступени. Лестница сбегала вниз, где кромешная тьма плавно перетекала в сизоватую мглу.

— Вход в усыпальницу, — шепотом произнес Аткинс. Голос его слегка подрагивал и сбивался. Лицо и шею дворецкого покрыла испарина, которую он вытирал носовым платком. — Она ждет вас там...

Лестница вывела их в просторный зал, тонущий в голубоватом полумраке. В настенных нишах угадывались очертания гробов с усопшими членами дома Таттон. Ряд каменных саркофагов возвышались в самом конце — прямиком напротив единственного входа. В качестве крышек им служили резные мраморные плиты.

Центр фамильного склепа заливал свет синей луны. Падающий из круглого проема в потолке, он озарял огороженный участок, где цвело раскидистое дерево. Подножные плиты в этом месте отсутствовали. Вырезанное в полу отверстие заполняла темная земля. Дерево тянулось вверх: гладкая кора в лунном сиянии казалась молочно-белой. Бледные узловатые корни уходили под фундамент здания. Пышная крона была серебряного цвета. Небольшие продолговатые плоды угадывались среди распустившихся цветков и остроносых листьев.

— Не может быть?! — выдохнул лорд Генри. — Это же...

— ...сумеречная груша, — закончил за него Аткинс. На секунду забыв про волнение, дворецкий расплылся в довольной улыбке. — Украшение фамильного склепа Таттонов.

— Я думал, их почти не осталось, — сказал виконт, походя ближе. — Загадочное дерево, встречающееся только рядом с могилами усопших.

— Крестьяне верят, что они растут на границе между миром живых и миром мертвых, — добавил Аткинс. — Деревенская лабуда, конечно.

— Такое дерево не требует ни воды, ни солнца. Единственное, что питает сумеречную грушу — это лунный свет. Она цветет и плодоносит круглый год, но делает это только в полнолуние. Груши вырастают и созревают за одну ночь... Вы когда-нибудь пробовали их на вкус?

— Еще чего! — с отвращением фыркнул Аткинс. — Скажете тоже, милорд... Кто станет есть с дерева, растущего на костях мертвяков.

— Прощу прощения, что вмешиваюсь в вашу ботаническую беседу, — сказала Дана. — Но не лучше ли нам перейти к делу?

— Да, леди Лодж, вы абсолютно правы, — лорд Генри с видимым сожалением оторвался от сумеречной груши. — Итак, когда и откуда появляется чудовище?

— Тело Элизабет было похоронено в этом каменном ящике, — Аткинс указал пальцем на крайний из саркофагов, — по соседству с Беллой.

Плоская крышка закрывала мраморный гроб высотой в половину человеческого роста. На полу рядом с конструкцией валялись обрывки железных цепей.

— Как видите, мы пытались удержать ее внутри после смерти, но бедная девочка оказалась так сильна... Где-то через час она проснется и будет очень — ОЧЕНЬ голодной!

Дворецкий состроил траурную гримасу:

— Она обожала это дерево... Жаль, что теперь ее совсем не интересуют фрукты... Только человеческое мясо!!! — гаркнул он внезапно, во всю мощь своей луженой глотки. Дана подпрыгнула на месте от испуга. Лорд Генри отшатнулся и побледнел. Хиггинс недовольно нахмурил брови. С дерева на плиты пола упали несколько серебряных листочков.

— Доброй ночи вам, отважные герои, — захихикал Аткинс, довольный произведенным эффектом. — Я буду молиться, чтобы мы увиделись этим утром снова...

По-прежнему с канделябром в руке он взбежал вверх по лестнице, уводящей из склепа, и полностью скрылся из виду. Отблески свечей, протанцевав несколько секунд на стенах, исчезли, как только дворецкий повернул за угол.

— Как следует молиться! — донесся откуда-то свысока его голос. — Всем святым!

Окончив фразу, он зловеще рассмеялся. Восточное крыло вторило ему гулким эхом, усиливая отдаляющийся хохот.

— Клоун... — проворчал Хиггинс себе под нос. Дана поежилась от дурного предчувствия.

— Он оставил нас без огня, — растерянно сказал из темноты лорд Генри. — Кажется, у меня где-то были спички...

— О, не тревожьтесь, милорд! — Дана сделала шаг вперед. — Позвольте мне...

Сложив пальцы обеих рук в «треугольник», девушка закрыла глаза и сосредоточилась. Несколько секунд спустя воздух меж ее ладонями замерцал.

— ILLUMINI! — произнесла она громко, почти выдохнув заклинание из легких.

Пространство между ладонями вспыхнуло ярким светом. Воссияв на секунду, он так же стремительно угас до крохотного белого огонька. Открыв глаза, девушка принялась вытворять пассы руками, заставляя огонек разрастаться и обретать форму до тех пор, пока тот не превратился в небольшой фосфоресцирующий шарик. Довольная результатом, Дана приподняла сферу на ладони и дунула, как на одуванчик. Сорвавшись с места, шарик поплыл в сторону и вверх и замер под потолком, нежным мерцанием освещая могильное пространство.

— Браво, леди Лодж! — воскликнул лорд Генри. Забыв про свой меч, он восторженно зааплодировал. — Вы — истинный маг!

— Благодарю вас, милорд, — сделала реверанс розовая от смущения Дана. — Только прошу Вас: не «маг», а