Плюш и Ко - Надежда Опалева

Зум-Зум выскочила из примерочной и тут же столкнулась нос к носу с озадаченными продавцами. Сид с хохотом выпрыгнула за ней:

– Одной тайной меньше! Ты зря комплексуешь – у тебя все на месте!

Продолжать прогулку по магазинам им не позволяло время, Зум-Зум торопилась домой, а Сидни спешила на встречу с Люком. Они перехватили по фруктовому салату у прилавка с восточной кухней.

– Спасибо. – Улыбнулась Зум-Зум. – Я давно так не веселилась. Было познавательно.

– Не буду скрывать – мне тоже понравилось. Ты простая, с тобой легко. Честно хочешь?

– Хочу.

– У меня нет подружек. Есть знакомые, есть близкие знакомые. Мы хорошо общаемся, переписываемся и перезваниваемся, но не проводим время вместе. С тобой я провела только два часа, а сложилось впечатление, будто я тебя сто лет знаю. Странно, скажи?

– Я не против повторить. – Кивала Зум-Зум, обсасывая кусок арбуза.

Глава 7

Октябрь катил на полную, вторую половину месяца погода баловала теплом всем на радость. Зум-Зум шла на утреннюю тренировку, упакованная в легкую красную куртку, каштановые волосы выбивались из-под тонкой шапочки, кеды на кроссовки ей поменять пока не удалось, поэтому ноги быстро замерзли. Ничего не поменялось в тренировке, кроме Глена.

Если раньше Глен торопился высказать свое мнение по любому поводу, то сейчас либо кивал, либо мотал головой, и все чаще молчал. Вот и сейчас он шел впереди, не сводя с черной реки туманного взгляда. В руках у него был прозрачный пакет с четырьмя бутылками воды.

– Сомневаюсь, что жажда нас будет мучат настолько сильно. Не знаю, как ты, а я не способна выпить столько жидкости. – Зум-Зум старалась разбавить прохладу отношений теплыми разговорами.

– Но это не пить, это утяжелитель. Вода грязная. – Глен говорил спокойно – держал марку.

– А это что, скотч?! Ах, ты бесстыжий! Решил перевести нашу рутинную жизнь на новый уровень? Кого ты собрался привязывать? – Она улыбнулась, но обратной улыбки не последовало.

Он встал перед ней на колени, Зум-Зум немного смутилась. Сверху его плечи выглядели еще шире, покатая спина приобрела треугольную форму, никакая куртка не смогла бы спрятать его тонкую талию.

– Ноги шире. – Глен примотал скотчем по пол-литровой пластиковой бутылке, две бутылки сунул ей в руки. – С утяжелителями будет эффективней. Даже несмотря на то, что ты весишь почти центнер, потом тебе покажется, что ты бабочка.

Зум-Зум прикинула прибавленный вес:

– Ничего не изменилось. Они не чувствуются. Это точно работает? Давай проверим. Бежим?

– Бежим? Ты пройдись для начала. – Глен жестом пригласил ее на дорожку.

– Я толстая, но не неженка!

Первые тридцать метров она держалась молодцом, поднимала колени, отводила локти и делала такие ритмичные вдохи-выдохи, что олимпийцы обзавидовались бы. Через десять минут прыть ее сошла на нет, сопли и слюни стекали с лица за воротник, ей казалось, что она довольно резво перебирает ногами, однако, она практически топталась на месте.

«Если я сейчас начну вопить, то он покатится от смеха!» – думала она в отчаянии.

– Погоди, Глен. Камушек в кедах. – Зум-Зум притворно трясла обувью.

– Ну да, ну да. – Кивал Глен в сторону. – Признайся, ты в шаге от приступа.

– Если я сейчас не прилягу, то скорее всего умруууууууууууу!

И Зум-Зум неожиданно громогласно разревелась.

Глен вдруг заметался на месте, он никак же ожидал, что доведет ее до слез. Он принадлежал к тому роду мужчин, которые при всей своей выдержке и самоконтроле не способны выдержать девчачьи рыдания, которые считают, что слезы – это не честный ход. Даже имея миллион аргументов в запасе, при виде мокрых глаз, мужика начинает трясти, как ссаную тряпку, и через мгновение он обезоружен, и готов на все.

– Идем-ка. – Глен потянул ее за собой.

В месте, где от дороги вниз к реке сходила лестница, располагалась небольшая площадка без перил, под ней пологий берег тянулся до воды метров десять, Глен дотянул ее до последней ступени, где Зум-Зум продолжала натирать рукава соплями. Скопившаяся осеняя вода сделала берег рыхлым и водянистым, воздух пах тиной, замерзшая колючая трава стояла торчком. Глен смочил руки в воде, вернулся к Зум-Зум и протер ее щеки.

– Умоляю, скажи, – всхлипывала она, – что ты намазал мне лицо не простой, а лечебной грязью.

– Отдышись. Тебе не холодно? Замерзла наверно? – Глен провел по лицу девушки теплым ладонями, и это движение ощущалось настолько нежным, что Зум-Зум перестала дышать.

– Я на морозе, и я вспотела. Сам, как думаешь? Если ты не в курсе, как потеют толстяки, то я тебя просвещу: ежеминутно, перманентно, в любой одежде, и вне зависимости от вида дезодоранта. Зимой мы потеем от одежды, летом… Дурацкая тема для разговора! Глен, я не хочу так. У нас было все нормально, теперь ты глаза прячешь, а я себя тихо ненавижу, – горячие ручьи снова потекли по ее замерзшему лицу. – Я не поняла, что я ляпнула в прошлый раз, и чем так тебя рассердила. Извинииииии!

– Ты снова ревешь!? Прекрати, пожалуйста! – встрепенулся Глен. – Не вздумай! Не… не знаю, как реагировать на женские слезы! Ты специально, что ли?!

– Это не слезыыыы…– выла Зум-Зум. – Это пот из глаааааз!

Глупо озираясь по сторонам, Глен машинально протянул руки и обнял Зум-Зум, она же уткнулась сопливым носом в его белую куртку, плечи ее нервно вздрагивали. Ощущения для обоих были в новинку. Руки Глена медленно сомкнулись на ее спине – такого с ним раньше не было – если и приходилось кого-то обнимать, то чисто физически происходило это иначе. Зум-Зум и вовсе не приходилось обниматься с представителями сильного пола, и от этого ситуация для нее ощущалась крайне неловкой. Отец не демонстрировал своих чувств открыто, максимум это было легкое приобнимание за плечо, либо пацанское «дай пять!». Они простояли так пару минут, и кто практиковал объятия, тот понимает насколько это долго.

Глен ждал, когда она успокоится.

– У меня открытие. – вдруг сказал он. – Если б я знал, что с толстяками так приятно обниматься, я бы не заставлял тебя худеть.

– Ты можешь откормить меня обратно. – Зум-Зум в последний раз утерла нос, поправила шапочку, одернула куртку.

– Сдурела? Я столько сил в тебя вбухал! Если ты сейчас вздумаешь отъедаться обратно, я тебя просто прибью!

Занятие продолжилось.

Глен не стал обсуждать ситуацию, он решил, что слова здесь были бы излишни, момент их прикосновения обозначал, что перемирие заключено. А вот Зум-Зум ждала хотя бы пары реплик, чтобы было понятно наверняка, что она прощена. Неясность в их отношениях пугала ее.

Они вернулись на дорогу, солнце показало свой бок над городом,