История Варлаама (Скитник) - Камиль Зиганшин

Проводив пернатого добытчика взглядом Корней приподнялся, чтобы посмотреть, где лосенок и был поражен, увидев возле его голенастого друга мирно сидящего крупного волка. Тот, поняв, что обнаружен человеком, не проявил ни тени беспокойства и продолжал дружелюбно разглядывать теперь их обоих.

Корней пришел в прекрасное расположение духа - "наверное это наш Снежок так благотворно действует на волка", -подумал он и даже рассмеялся от этой мысли.

Лосенок недоуменно покрутил большими ушами и поочередно смотрел то на волка, то на человека своими грустными темно-синими глазами окаймленными толстыми редкими ресницами.

Серый, польщенный вниманием, с достоинством поднялся и не торопясь удалился.

Снежок подрастал - прямо на глазах превращаясь из нескладного малыша в статного великана. Летом, как правило, он пасся неподалеку от скита, а зимой иногда и ночевать приходил в клеть, где специально для него держали душистое сено.

Когда лось слышал призывное улюлюканье или пронзительный свист Корнея, он сразу же бросался на его зов не разбирая дороги, тараня мощной грудью подлесок и легко перепрыгивая через огромные валежины, стремясь опередить Лютого и примчаться первым.

Корней запрыгивал ему на спину и они отправлялись гулять по лесу . Эти прогулки всем троим друзьям очень нравились. Со стороны они выглядели весьма эффектно и трогательно: огромный белый лось с черноголовым всадником на спине под охраной рыси свирепого вида.

Во время их вылазок Корней, сидя на спине великана Снежка, обычно ласково поглаживал ему бока и почесывал за ушами. В такие минуты сохатый, замирая от удовольствия, останавливался и Корней подгонял его -"давай шагай, шагай, ишь расквасился, развесил губы, так мы от Лютого отстанем!" Мягкая отвислая губа лося обиженно поджималась, но он все же прибавлял шаг.

Постоянное общение со своими дикими друзьями еще сильнее развило у Корнея способность по выражению глаз, морды, движению ушей, хвоста, повороту головы и еще чему-то неуловимому понимать не только Лютого и Снежка, но и других зверей. В его голове все эти движения и мимика звучали как слова.

Каждый год, с наступлением темных и звездных августовских ночей, в тайге то здесь, то там слышался низкий трубный рев бородатых лосей беспокойно рыскающих в поисках застенчивых невест, прячущихся в чаще и только редким нежным фырканьем выдающих себя.

В такие дни Снежок надолго пропадал и сколько не звал его Корней, он не являлся.

Как-то в эту пору молодой скитник, колотивший орехи, задержался и возвращался домой по темноте. Неподалеку, с предгорья, раздался страстный рев. Ему тут же откликнулся другой. Корней его сразу узнал - Снежок!

Бесшумной рысцой скитник пустился вверх по склону к месту предполагаемой встречи быков и вскоре уже слышал не только сухой стук рогов, но и яростное храпение драчунов. Потом послышался нарастающий треск ветвей и мимо Корнея по тропе пробежал, тряся бородой и досадливо фыркая, побежденный.

На вытоптанной полянке стоял красавец Снежок. Он торжествующе взирал на мир и был вдвойне горд от того, что есть свидетельница его триумфа стройная важенка тихонько приближалась к нему. Снежок нетерпеливо хоркнул. Она отозвалась мычанием. Встав рядом они принялись нежно покусывать друг дружку за уши, за холку. Терлись скулами, пофыркивали, перешептывались и улыбались. Снежок положил громадную голову на холку ее трепещущей шеи. Что это были за сладчайшие минуты! Он чувствовал как под нежной шкуркой ее шеи пульсирует горячая кровь. Эта теплота передавалась Снежку и он ощущал как по всему телу растекается блаженство. Они были счастливы и не замечали ничего вокруг.

Корней, радуясь счастью своего питомца, тихонько, чтобы не потревожить влюбленных, удалился.

Незаметно подкралась осень. Тонкий запах вянущих листьев и травы пропитывал воздух. Спокойные зеленые тона Впадины и склонов хребтов сменялись разноцветной мозаикой. Заполыхали багрянцем рябины. Оранжевыми кострами загорелись лиственницы. Кроны берез начали отливать золотом. Среди этих разноцветных ковров царили зеленые сосны, украшенные смолистыми шишками. Выше по склонам и в хитросплетениях ущелий темнели мрачные ели и пихты, равнодушно наблюдавшие за лесным маскарадом. Они сами никогда не принимали в этом празднике цвета участия.

Многопросвященный Никодим, человек необыкновенной преданности старой вере, после смерти жены и рождения внука испросил праведника Маркела благословения жить отшельником в стороне от общины. Праведник, ценивший его просвещенность и умение наставлять молодых пытался уговорить остаться в скиту, но Никодим был тверд. (Придумать объяснение: стар годами, хотел посвятить жизнь общению с богом, написанию книг и т.д.}

Он был неприхотлив в быту и приладил лачугу у подножья хребта на горном ключе под серой, покрытой лишайниками скалой. Место это в скиту называли Верхи. Было оно в трех верстах, считая по полету птицы.

Половину стен обители занимали полки с книгами старинного письма завещанные Варлааму князем Константином, а вторая половина была заставлена его собственными рукописями о взаимосвязи явлений природы, способах изгнании хвори, укрепления духа и тела.

Обитель свою отшельник держал в чистоте и опрятности.

Заключившись в тесном мирке он усмирял плоть, возвышал душу. Ходил босым, мороза не боялся. Не ел неделями. Часами молился, погружаясь в созерцательное богомыслие.

Он так овладел своим телом, что, сидя на ледяном ветру, не чувствовал холода. Даже наоборот - добивался такого состояния при котором ощущал тепло, а снег вокруг него начинал подтаивать. В скиту, где его очень почитали, стали поговаривать, что сие доступно только снятым.

Живя к уединении, он имел возможность гораздо больше времени посвящать наблюдениям за различными явлениями природы и, обладая богатыми знаниями, имел склонность обобщать. Наперед знал каким будет лето, осень, зима, на что будет урожай. когда сеять рожь.

Но полного уединения не получалось. Скитожители часто приходили к нему: кто за советом, кто за снадобьями, кто укрепиться в вере.

Самым желанным посетителем для Никодима был его любимый внук частенько наведывавшийся к деду в последние годы как правило на белоснежном лосе.

Размышляя о смысле жизни человека на земле отшельник пришел к пониманию того. что он достаточно прост и заключается в том, чтобы оставить после себя просвещенное потомство, воспитанное в строгом следовании заповедям Христа.

Поэтому Никодим посвящал воспитанию и просвещению внука много времени. Вначале, пока тот был помладше учил его читать, писать - потом стал давать уроки.

С грустно-задумчивым выражением лица едва уловимым сквозь густые заросли бороды он рассказывал внуку о Христе, о заповедях, о расколе и сметном времени.

- Мир донельзя изалчился сынок. Бога в людях не стало. Совесть потеряли. Ты не забывай: все бренно - и плоть и творения людей. Одна душа бессмертна. Держи ее в чистоте, не пятнай, чтобы не гореть в аду за грехи, а вечно блаженствовать в царствии небесном.

- Вот бы взглянуть хоть одним глазком на это царствие.

- Чтобы исполнить сие желание в Христово Крещение на небо гляди, глаз не спускай. Как насупит момент самого Крещения, так небо на один миг растворится. Не пропусти. Молись Богу и проси чего желаешь - все покажет, все даст.

Малыш усердно корпел над старыми книгами. Он любил разглядывать темные кожаные корешки, трогать медные и серебренные пластины и накладки дорогих напрестольных Евангелий, вдыхать ни на что не похожий запах кожаных переплетов. Он с малых лет полюбил ходить к "деду Никодиму". Относился к нему с детским обожанием, считая деда самым мудрым, самым бесстрашным, самым всесильным.

Простота и непринужденность отношений способствовали их крепкой дружбе. Корней помогают поддерживать хозяйство и быт деда - главным образом помогал заготовлять на зиму дрова, орехи, ягоды, копать корни, собирать лекарственные травы, а сам получал уроки миропонимания, истории предков. Учил грамоту, лечения людей, зверей.

В одно из посещений подарил любимому деду щенка.

Старец сидел у входа в лачугу и, услаждая душу созерцанием протекавшей жизни, прел на солнце.

К нему, по лежащему на земле стволу громадной лиственницы, подбежал коричневый с черными полосками на спине симпатяга бурундучок и, попискивая, принялся клянчить угощение.

Отшельник вывалил ему горку кедровых орешков и с улыбкой наблюдал как зверек торопливо набивал защечные мешки орешками. Он набил их так туго, что растянувшиеся отяжелевшие мешочки тянули головку вниз, а бурундук все продолжал запихивать лакомство до тех пор пока орешки не стали сами вываливаться изо рта. Только после этого он смешно, ковыляя, понес драгоценный груз к своей норке.

Прибежавший в гости ловкий мальчуган сбил камнем одного рябчика. Запек на костре вкусную тушку и подсел к деду.