Новый мир - Родион Александрович Вишняков

стекло мутный от боли и пота взгляд заметил какое-то движение впереди. Через секунду перед резко остановившимся парнем из высокой травы выскочил крупный Велопод. Заметив перед собой человека, зверь замер. Затем из его пасти раздалось тихое шипение, перешедшее в подобие потрескивания.

«Вот и все», – пронеслось у Димки в голове.

Силы окончательно оставили его вместе с надеждой на спасение, придававшей все это время неосознанное желание выжить. Димка упал в траву. Бешено колотящееся сердце пульсирующими толчками отдавалось в животе и в горле. Легкие разрывала обжигающая боль. Почему он? За что так с ним, Господи! Что он сделал не так? Это неправильно! Так не должно быть! По крайней мере, не с ним. На его месте вообще должен быть тот, другой, заболевший пневмонией. Это даже не его смена…

Да и что бы он стал делать, если бы ему даже удалось убежать? На пути к «яйцу» овраг исследовательской группе не попадался, значит, он просто-напросто сбился с пути. Сколько бы времени он смог выживать в дикой природе этого чуждого человеку мира? Даже в обычных, земных лесах современного человека, испорченного благами цивилизации, поджидает масса неизведанного и опасного…

Собрав остатки сил, Димка поднял голову и посмотрел на спокойно покачивающегося перед ним Велопода. Потом двумя быстрыми движениями вырыл неглубокую ямку в податливой земле и спрятал в углубление жесткий диск, прикрыв место схрона землей и травой.

Стоящая перед ним тварь вытянула шею и издала громкий противный звук…

Глава 2

20 октября 2016 года, 02 часа 10 минут. Москва, городская клиническая больница.

Зеленые двери старого, давно не знавшего ремонта грузового лифта открылись на седьмом этаже, где располагался операционный блок. Из них, проворно отскочив в сторону, выбежала седая старушка в помятом белом халате, освобождая дорогу бригаде скорой помощи. Двое фельдшеров, облаченных в синюю форму, рванули вперед с каталкой, на которой, часто и неглубоко дыша, неподвижно лежал молодой человек.

Андрей оказался возле каталки, перенимая управление головной ее частью у молодой девочки-фельдшера, и визуально оценил состояние поступившего больного. Парень был бледен как простыня казенного учреждения и не реагировал на какие-либо внешние раздражители. Из груди в ярко-красном ореоле крови, насквозь пропитавшей грязную футболку, торчала рукоять какого-то холодного оружия. Скорее всего, самодельной заточки.

– Нож есть?

Второй фельдшер молча достал из кармана штанов выкидной нож. Щелкнув кнопкой выброса лезвия, врач стал срезать футболку, аккуратно освобождая от ткани зону ранения, в то время как сотрудник скорой стаскивал остальную пропитанную грязной осенней водой одежду.

– Стойте тут. Транспорт сейчас отдам. – Андрей в одиночку покатил каталку в операционную и, чувствуя, как в области поясницы ноет старая травма, перетащил больного на стол. В свете двух больших круглых ламп заблестели наборы инструментов.

Проверка подключенного в сеть энергопитания дефибриллятора. Включение аппарата ИВЛ и отсоса. На заднем плане уже собирался cellsaver. Из предоперационной раздавался шум льющейся из кранов воды: хирургическая бригада готовилась вступить в бой вместе с другими отрядами медицинской службы.

– Маша, что ты делаешь? – Анестезиолог посмотрел на свою медсестру.

– Вену ставлю, Андрей Александрович. – Девушка суетилась возле зафиксированной руки больного, пытаясь поставить внутривенный катетер.

– Бросай это дело! Дай мне набор для централки и набирай лекарства. Фентанил, кетамин, ардуан. Готовь все для интубации. И не суетись: делай все быстро, но без спешки. – Анестезиолог посмотрел на показатели небольшого монитора. Пульс – сто десять. Давление – пятьдесят на тридцать. Почки уже начали страдать. Наружных повреждений нет, значит, вся кровь вытекает во внутренние полости. Шоковый индекс больше единицы. Началась ночь, твою мать…

– Тебе чего надо? – Вопрос был уже адресован студенту младших курсов одного из медицинских университетов, в свободное время приходящему в больницу дежурить. Совсем молодой пацан, гордо носящий под носом потемневший пушок будущих усов, в нелепо сидящем на еще не сформировавшемся теле хирургическом костюме, пытался подойти к лежащему на столе больному, сжимая в руках стопку листков и ручку.

– Вы меня слышите? – тихо спрашивал он у раненого, не обращая внимания на Андрея.

– Уйди в сторону! – прикрикнул на студента анестезиолог. – Чего ты хочешь от него?

– Согласие надо подписать… на операцию.

– Уйди, твою мать! Потом он все подпишет! Не видишь, что ли, что он не может?! Машенька, все набрала?

– Да.

– Сергей Николаевич! – обратился Андрей к ответственному хирургу, появившемуся в помещении и вставшему возле операционной сестры в ожидании облачения в стерильный одноразовый халат.

– Слушаю! – ответил хирург.

– Пришли кого-нибудь из молодняка своего, чтобы катетер в член поставить. В приемнике не успели.

– Почему не успели?

– Потому, что он пошел, минуя приемное отделение, сразу сюда.

– Понял тебя, Андрюша.

– Андрей Александрович! – окликнула доктора Маша. – Трубу какую готовить?

– Большую. Он у нас же в реанимацию уйдет, на продленку! Давай девятку, если есть.

А руки тем временем делали свое дело, не останавливаясь на принятие решений, ход которых подсказывала сама ситуация и ее анализ, идущий на уровне инстинкта, отточенного за время работы в этой специальности.

Постановка внутривенного катетера, позволявшего обеспечить адекватный объем инфузии, то есть вливаемого раствора, была на данном этапе лишней тратой времени. Острая кровопотеря, ставшая причиной развития геморрагического шока, отразилась на состоянии периферических вен. Лишенный значительной части циркулирующей в нем крови организм моментально ответил защитной реакцией: вся оставшаяся в сосудах кровь ушла от конечностей в центр организма, стараясь максимально поддержать мозг и сердце, сберегая жизненно важные органы.

Надежнее будет пунктировать внутреннюю яремную вену. Так меньше шансов повредить верхушку расположенного в опасной близости легкого с последующим осложнением в виде пневмоторакса. Повернутая на бок голова дала возможность визуализировать мышечный треугольник. Прокол иглой верхушки треугольника. Уход под латеральную ножку грудино-ключично-сосцевидной мышцы. Введение струны и вторым этапом – центрального катетера. Определение центрального венозного давления.

– Маша! Подключай капельницу. Все набрала?

– Да, Андрей Александрович.

– Поехали. Фентанил, ноль один. Кетамин— сто. Ардуан— четыре.

– Все ушло.

В левой руке с тихим металлическим щелчком раскрылся клинок ларингоскопа. Метод прямой ларингоскопии высветил две серебристо-блестящие голосовые связки. Введение интубационной трубки. Раздутие манжеты. Фонендоскоп, приложенный к грудной клетке, позволил убедиться в адекватной вентиляции обеих легких..

– Андрей Александрович, бутылка кончилась. – Маша указала на пустую пластиковую тару, содержимое которой только что ушло в организм раненного. – Что ставить?

– Волювен есть? Или крахмал какой-нибудь?

– Нет.

– Тогда лей воду, раз нет больше ничего. Пока кровь не принесли.

Проследив за процессом постановки мочевого катетера и установки новой банки физиологического раствора, Андрей посмотрел на Сергея Николаевича.

– Саныч, мы начинаем? – Тот вопросительно глянул поверх продолговатых очков на Андрея.

– Да,