Зеленая заря (СИ) - Добрый Владислав

— Тама гроты внутрях! — заорал крупный орк с “трибун”. — Мочи их!

Конечно, подобная выходка не оставляла гретчинам и шанса на выживание в случае провала. Что нисколько не меняло их перспективы на жизнь в целом. Однако, гретчины оказались чуть более готовы к такому повороту — как только их раскрыли, они с визгом стали выпрыгивать из своих управляемых роботов и разбегаться в разные стороны. А йунцы перестали их убивать и начали ловить — инстинкты велели стукнуть грота и приставить его к делу, а не убивать на месте.

— Лови! И неси мне! — раздался голос прямо над головой Ваздакка. Голос был такой, словно бы кто-то завел тракторный мотор без глушителя, и шум вдруг стал складываться в слова. Ваздакка обескуражено поднял голову и увидел рядом с собой огромного орка, закованного в сплошную толстенную броню.

— Йаа Килла Ван Кила! Дам жуб за каждого гретчина! — прорычало громыхающее чудовище. Посмотрев вниз Килла схватил клешней Ваздакка и приподнял его над землей, на уровень своей закованной в железо головы.

— О! Ты двух паймал! Маладец! — Килла с неожиданной ловкостью выудил второй рукой два жуба, причем Ваздакка даже не понял откуда, и бросил жубы в сторону. А вслед за ними и Ваздакку. Полет был неожиданным и насладится им не удалось. Хорошо, что йунцу удалось хотя бы не сломать себе что-нибудь важнее двух пальцев на ноге при приземлении. Впрочем, он был не в обиде. Килла был большой, сильный, красивый и внушал почтение одним своим голосом. Разве можно обижаться на такого?

Пока Ваздакка искал жубы, пока разбирался что произошло — он пропустил всю интригу с гротами, будучи сильно занят сминанием лицевого щитка робота — Килла железной рукой навел порядок.

Одна рука у Киллы Ван Килы и в самом деле была железная, да и вообще он походил на оживший трактор, который вдруг отрастил себе конечности — сходства добавлял угловатый агрегат за его спиной, испускающий едкий дым. И он был крайне предусмотрительным орком — плененных гретчинов, с помощью брутального манипулятора со встроенной газовой горелкой, Килла немедленно заковал в железные ошейники и приклепал к короткой цепи, конец которой пристегнул к поясу. За время процедуры не пострадал только один гретчин. Зато и помер, тоже только один. Что можно считать довольно гуманным, по отношению к гретчинам, результатом.

— Ай, больно босс! — кричали гретчины, вызывая у йунцов довольный гогот. — Простите босс!

— Вы, йунцы! — рявкнул Килла, — Айда со мной! Работа есть!

Ватага йунцов гурьбой повалила за Киллой Ван Килой, оживленно лопоча. Они вышли с амфитеатра и направились от Работного Столба к внешнему периметру города. Килла шел спокойной походкой орка, знающего себе цену, поэтому йунцы успевали глазеть по сторонам, толкаться, выяснять кто из них грот, а Узбог даже подрался со случайным орком. Ну как подрался. Он слегка отстал по дороге, а потом догнал остальных, но уже без клыков. Это вызвало новый приступ веселья у ватаги.

Глава 8. Пора на дело

Мектаун продолжал радовать своей атмосферой и нравами. Пока они гурьбой топали вслед за Киллой Ван Килой, у Сарфа какой-то полоумный гретчин срезал с пояса череп и скрылся вместе с ним в узкой, воняющей сквиговым говном дыре. Потом мимо них пронеслись всадники на покрытых костяной броней сквигах. Здоровенные ездовые сквиги дергались и тянули пасти к йунцам, но их наездники, оценивающе посмотрев на Киллу Ван Киллу, дергали своих скакунов за поводья и заставляли бежать дальше. На одном из перекрестков крупный орк с клешней и кнутом заставлял нескольких гретчинов разбирать воткнувшийся в стену мотоцикл. Судя по торчащим из пролома ногам, мотоциклист предъявить свои права на него уже не мог. Детали мотоцикла складывались в тачку, стоящую рядом с орком-погонщиком.

— Ежли увижу, что лутаете и ныкаете, ухи откушу! — рычал орк-погонщик. Судя по тому, что у работающих на него гретчинов уши были погрызены и висели лохмотьями, эта угроза им периодически осуществлялась.

Другие гретчины, одетые похуже, зато с целыми ушами, периодически подкрадывались за спиной орка к тачке и воровали из неё запчасти и куски металла, орк этого не замечал, будучи полностью поглощенным слежением за “своими” гретчинами.

В одном месте йунцы спугнули стайку гретчинов, которые прямо на улице разделывали зубастого сквига, размером с собаку. В другом месте, на улице по которой они шли, стоял густой зеленый туман. Хотя он щипал глаза, заставлял горло чесаться а язык сохнуть, йунцы шли через него с радостью — зеленое не может быть плохим. Со всех сторон доносились визги, крики, металлический грохот и, иногда, звуки сквиговолынок.

Ваздакка чувствовал уютное тепло в груди. Он с радостным оскалом смотрел на серые от сквиговых экскрементов стены, опасно раскачивающиеся железные конструкции над головой и мелькающие по углам скрюченные тени гротов. Ваздакка влюбился в этот город. Такое не описать словами, такое надо чувствовать.

Килла Ван Килла привел их в свою резиденцию. Она располагалась на уютной, двух и частично трехъярусной, Z-образной улице, совсем рядом с наружными укреплениями. Дом, часть которого и была логовом Киллы, был слегка заглублен в землю и выполнен в форме измятого ударами кистеня рыцарского шлема. Строение показалось Ваздакке довольно изящным. Он бы не отказался в таком подраться. Всё вокруг и внутри улицы кишело непонятными бойзами, гротами и сквигами. Килла завел их внутрь, после чего гордо прошествовал к груде металла на колесах и вытряхнул на неё гретчинов. И освободил их, попросту разорвав цепь, оставив довольно солидные куски на шее у каждого.

— Починить, — рыкнул Килла и грозно уставился на гретчинов. Те немедленно засуетились. В их лапках появились инструменты, часть влезла в груду хлама, часть кинулась во все стороны. Это не вызвало у Киллы негодования, и уже через минуту стало ясно почему — гретчины вернулись с деталями, найденными в залежах металлолома в углах помещения. Они прямо на месте сварили домкрат, подкатили маленький кран, прикатили колесо — работа закипела.

После внимательного осмотра, не без подсказок генной памяти, Ваздакка опознал в груде хлама “слегка” побитое средство передвижения. Что-то вроде боевой машины пехоты, но с расово-орочьим колоритом. Или, как называли такое орки — тачила. Килла с любовью пнул тачилу в борт, оставив еще одну глубокую вмятину и, повернувшись, заявил йунцам:

— Слухай сюда. Я место знаю, там будет лут. Хороший лут! Двигло! Бааальшое! — Килла осмотрел впечатленных окружающей роскошью йунцов. — Я уже четыре раза туда ездил! И ни разу не доехал! Так шо дело верное!

Йунцы задумчиво смотрели на Киллу. Тот намекал на древнюю истину о том, что “действие рождает противодействие”. Увы, пока сложные материи, которые подразумевал многоопытный Килла, ускользали от понимания йунцов.

— Я грю, дело верное! Ща тачилу починю, и поедем. Как вернемся, дам пять жубов и место в команде!

Йунцы молчали. Килла со страшным скрежетом поскреб когтями неметаллической руки броню на заднице и прояснил свое предложение:

— Я грю, отвезу вас в одно место, скажу чо делать. Патом поедем назад, сюда, в Мектаун! Ясно? За это я пять жубов дам каждому! А патом баевойвагон сделаем, пущу внутрь кататься!

И только последнее предложение заинтересовало йунцов. Зато сразу же привело всю ватагу в полный восторг. Они заорали, начали размахивать оружием и побежали к тачиле, распугав гретчинов. Половина ватаги гурьбой полезла в кабину, а вторая к установленному на крыше тяжелому пулемету. Их не смутило даже отсутствие части колес.

— Стоять! — заорал Килла. — Так, идите вы… О! Идитя паличитесь! Вон там пейнбой есть! Идитя к пейнбою! И сразу назад! Быстра, я сказал!