Зеленая заря (СИ) - Добрый Владислав

Сразу после Ваздакки с Гонгогом на склон выскочил еще один йунец. Его звали Баздуг и до этого момента у Ваздакка не находилось причин запоминать его имя. Баздуг нашел наверху железный лист, и сейчас спускался вниз по опасному склону, стоя прямо на этом листе. Люди с богатым воображением, в этом орущем мускулистом чудовище, стоящем на куске обшивки от орочьего бронетракка, могли бы увидеть отсылку к сноубордисту. Но Ваздакка видел только невероятную красоту.

— Ещё! — заорал Ваздакка и полез вверх по склону. Но лезть было тяжело. К тому же, остальные йунцы тоже разными способами (в основном как Моркуш и Сарф) уже спустились вниз, поэтому Зрагмаш, бывший неподалеку рявкнул:

— Стоять! За мной, зоговы жопы! — и направил Пушистика в сторону Мектауна. Против ожидания, Ваздакка смог легко воспротивиться воле старого орка. Но не смог воспротивиться гравитации. Он пытался дважды, но так и не взобрался вверх по склону, каждый раз срываясь и скатываясь вниз. Это оказалось совсем не так весело, как выглядело со стороны. Ваздакка осмотрелся вокруг, ища подручные средства и неожиданно нашел свою шляпу, слетевшую во время спуска. Он отряхнул её, напялил на лысую голову, еще немного поглазел вверх, на склон, и все же был вынужден идти догонять своих.

Они еще один раз переночевали среди пустыни, прежде чем дошли до Мектауна.

Зрагмаш поскалил клыки на здоровенных орков, что охраняли вход в орочью столицу. Они были меньше Зрагмаша, но все равно противились ему. Ваздакка понял только, что есть кто-то еще более могучий, который запретил впускать Зрагмаша в Мектаун. Впрочем, Зрагмаш туда и не рвался. Отсыпав страже по три жуба за каждого йунца, которых привел, он подтолкнул их ко входу.

— Усё. Дальше сами! — сказал Зрагмаш прощальную речь, одновременно ухитрившись пнуть отбившегося от ватаги Узбога, который как всегда притормаживал. Пинок одновременно придал Узбогу и нужное направление и должное ускорение.

Йунцы ввалились в Мектаун и разинули пасти, вертя бошками по сторонам.

Глава 6. Мектаун

В конечном счете, все что созидается разумными расами, во всем своем многообразии, всегда имеет два мерила. Даже самый чуждый разум, созидает отталкиваясь от функциональности и эстетичности. Эстетика, чувство прекрасного, не редко бывает целью. Архитектура Империума — или чистая функциональность без намека на эстетику, или воплощение давящей мощи, в ущерб технологичности и функциональности. Огромные статуи, неуклюжие площади, убранные со зловещих фасадов панорамные окна и не комфортные обзорные балконы, призванные подчеркнуть величие находящихся в них. Иногда, эти две крайности сливаются вместе. Строго утилитарный, функциональный предмет может быть эстетически красив. Как, например, изысканно красив плавно изогнутый клинок, чья форма математически выверена для лучших поражающих свойств. Пожалуй, это и есть совершенство. Вне всякого сомнения, орки очень серьезно относятся к тому, чтобы сохранять баланс этих двух крайностей, по сути, стремясь к совершенству.

Просто их эстетика резко контрастирует с представлениями о прекрасном у большинства других рас галактики.

На взгляд Ваздакка Мектаун был прекрасен. Огромная зазубренная куча мусора, ощетинившаяся гигантскими заостренными кусками брони, внезапные орудийные платформы в неожиданных местах, здания отдаленно напоминающие морды орков, небрежные надстройки, чьи неровные края ярко оттеняюют четкие линии черно-белых квадратов, традиционного узора орков — всё это было “сосмысолом”, все несло заявление от своих создателей.

“Мы орки!” — кричал Мектаун всем, кто смотрел на него. Кричал каждой своей деталью, дышал зеленой яростью и лихостью. Каждая из извивающихся улиц с выбитыми по краям кровостоками, словно раны рассекающие нагромождение сужающихся кверху строений с усиленными шипастыми стальными пластинами углами и фундаментами с бойницами, каждая из дымящих труб мастерских мекбоев, льющих разноцветные ядовитые дымы в черное от гари небо — все работало только на одно. На чувство. И Ваздакка поймал настроение этого города. Яростный восторг поселился в его груди и не отпускал, все то время, пока он был в Мектауне, лишь на время оттесняемый на задний план другими, более актуальными проблемами.

Мектаун — лучший город для орка. На этой планете.

Ведомые инстинктом, удачей и, совсем немного, обрывками воспоминаний из напутствий Зрагмаша, йунцы, гонимые жарой и любопытсовм углубились в циклопическую застройку. И попали на торговую площадь.

Торговая площадь Мектауна, или просто Базар, как её все называли, заставили и так трепещущее от восторга сердце Ваздакка биться еще сильнее. Тут было столько всего! Многа! Очень многа! Многа дакки, многа сквигов! Многа броньки!

Только наличие праздношатающихся огромных орков, орков поменьше и орков в смешных шапках, которые торговали всем этим добром, остановило йунцов от того, чтобы тут же не разбежаться в стороны и не потерять друг друга навсегда.

Они ведь впервые в жизни попали на Базар.

— Надо убить тут самого большого и все залутать, — негромко выдал реально гениальную идею Ваздакк. Интеллектуальное усилие далось не просто — он не мог связно думать на протяжении следующих пары часов. К несчастью, остальные не обратили внимание на его бурчание. После небольшой перепалки, йунцы гурьбой кинулись к прилавку с бронькой. Торговец, в обозначающей его положение шапочке, охотно вступил в торг. Уже скоро Сарф стал счастливым обладателем “шикарна бронька” в которой человеческий взгляд, пусть и не без труда, но заметил бы части холодильника, стиральной машины и дверцы от электропечи.

Броньки у продавца была самые разные, и не было двух одинаковых. Торговлю начал вести Гонгог. Он взялся за неё с уверенностью, которая подкупила остальных:

— Дам два жуба! Вот за ту, крепкую броньку! Но их надо две! — орал Гронгог, напирая на орка-продавца в смешной шапке, который был выше его на голову. Тот лениво отодвигал от себя йунца, и говорил:

— Нэ. Возьми луше эти шипастые. Зато две. Они один зуб!

— Ажно две за зуб?!

— Нэ. Крепка бронька два жуба. А эти, шыпастые зато.

— А эти две, шыпастые, тада, — Гронгог закатил красные глазки к небу, производя в уме мучительные расчеты, потом опустил взгляд на лапы и начал загибать пальцы. — Сетыре?

— Бери за три, — тут же отозвался торговец.

— Идет! — рявкнул Гонгог радостно. И немедленно получил две шипастые броньки, расставшись с тремя жубами.

Ваздакку трудно было успеть за столь сложным жонглированием чисел, предложений и встречных предложений, поэтому он безропотно отдал требуемые два зуба, когда до него дошла очередь, и получил нечто, собранное из кусков лысых автомобильных покрышек. Зато усиленное толстыми металлическими пластинами. У этой броньки были большие красивые наплечники. Ваздакку не хватало в ней шипов для комфорта, но все же, надев броньку, он почувствовал себя куда лучше. Ваздакк и остальные присели в уголок и провели некоторое время, немного “доделывая” свои приобретения. Это занятие захватывает орка полностью. Ваздакк даже не понял, когда ватага вместе с ним переместилась к рынку с оружием.

— Мы дадим пять шестизарядов и пять жубов! Хочу три пулялы! — кричал Гонгог. Его первое предложение, пострелять немного друг в друга и пусть пулялы останутся тому, кто стреляет лучше, торговец почему-то отверг, сославшись на “бигмеков” и махнув лапой на монструозную тушу, мелькнувшую вдалеке. Спорить с такими орками йунцы не рискнули и пытались теперь превзойти торговца в искусстве торговли.

— Нэээт! — рычал торговец брызгая слюной. — Тут надо многа жубов!

Орки редко пользовались числами больше пяти, и многа — значит больше пяти. Столько у йунцов не набралось. Ваздакка свой последний зуб притырил и не показывал. Возможно, не он один.