Белые раджи - Габриэль Витткоп

— Говорят, оба они - от Макоты.

— Не важно. В любом случае, раджа муда Хассим не имеет никакого права распоряжаться территориями, подвластными Брунею.

— Точнее, не подвластными ему, ваше превосходительство.

Сэр Сэмюэл засунул указательный палец между воротником и шеей.

— Мистер Брук, я буду бесконечно вам признателен, если вы перестанете играть словами. Разве необходимо уточнять, что как британский подданный вы не правомочны занимать официальный пост в иностранном государстве, пока вас не определит туда Форин Оффис[24]? Международное право нельзя подтасовывать.

Затем, взглянув на Джеймса с осуждением, смешанным с симпатией, он добавил:

— Будьте осторожны, а не то нарветесь на неприятности.

Неприятности не заставили себя ждать. Они были различного характера, разнообразного свойства и разной степени тяжести, и хотя уровень их неотложности мог меняться до бесконечности, шансы избавления от них всегда оставались чрезвычайно скудными. Внезапно встрепенулась так долго оставлявшая без внимания свои владения на Борнео Голландия. Более не стремясь к экспансии, она, тем не менее, не собиралась терять ни одной зоны влияния и проводила политику консолидации.

Поначалу Джеймс досадовал, что приходится отвечать на ноты протеста, но вскорости решил, что уместнее просто выбрасывать их в корзину. Он был особенно недоволен тем, что не находил себе судна по вкусу: оставалась лишь старая, малопригодная для перевозки грузов шхуна «Свифт», которую он, в конце концов, купил за баснословные деньги и зафрахтовал смешанным грузом. Скривившись, как рассерженный кот, капитан Эллиотт заверил, что «Свифт» - очень скверная посудина, «полная дрянь».

— Странно, - сказал Джеймс, направляя подзорную трубу то на один, то на другой берег Кучинга. - Отсюда должна быть видна резиденция. Где же, черт возьми, ее построили?

Не прошло и получаса, как он узнал грозные новости: резиденция не построена, а оловянная руда не собрана. Хассим казнил иланунского вождя Си Тундо, сказывался больным и нигде не появлялся. Присутствие мистера Брука неожиданно стало не таким уж и желательным.

— Это все?

— Нет, сэр, не все. «Свифт» дал течь, и весь груз придется переправить на "Роялист", который, возможно, этого не выдержит. Причем следует поторопиться - скоро грянет буря, - глядя на сернисто-желтый горизонт, сказал Эллиотт. - Нам не хватало лишь повальной эпидемии скарлатины. Да, сэр, только этого нам и не хватало.

Судя по тому, как орали и бегали переносившие балки слуги, раджа муда все же отдал приказ построить дом для своего собрата, своего ока и крови своего сердца. Возводили его так же быстро, как и форты, и вскоре он уже возвышался - правда, сильно покосившись, - на берегу Сунгаи-Саравак. То была большая лачуга на пятьдесят четыре квадратных фута, стоящая на сваях из древесины очень крепких пород. Над дощатыми стенами с тридцатью шестью окнами низко нависала кровля из листьев нипаха. Ванная, кухня и помещения для прислуги, как это часто бывает в Азии, располагались в смежных флигельках. Деревянные ступени вели через папоротник, гибискус и карликовые пальмы к реке. Хотя Джеймс считал это жилище временным, и к тому же, следуя законам гравитации, оно должно было вскоре обрушиться, он все равно полюбил дом с первого взгляда. Из каждого окна открывались величественные виды гор, джунглей и реки, и, невзирая на плохую оснащенность, жить в так называемой «резиденции» было довольно приятно. Там они читали, беседовали, рисовали пейзажи и чертили географические карты, в чем весьма преуспел хирург Вестерманн. Ну а благодаря познаниям капитана Эллиотта в технике Джеймс запланировал строительство небольшой обсерватории. Маккензи, которого впоследствии зарезали китайские пираты, увлекся естественными науками и навигацией. Надобность в толмаче отпала, и Томас Уильямсон работал секретарем у Джеймса, писавшего на Борнео исследование, где вкратце излагал кое-какие стороны своего проекта. Джеймс сильно привязался к молодому метису и вскоре доверил ему общее управление полицией. А Чарльз Адэйр Кримбл[25] попытался упорядочить финансы и стал саравакским казначеем. Наконец, отдельно от джентльменов жил сингапурский малаец Инчи Субу, палач по профессии, но вовсе не злой человек.

«...От апоплексического удара скончался полковник Суэттенхем, и это большая потеря для всех нас, ведь он отлично играл в вист. Меня часто навещает добрейшая мисс Гертруда Джейкоб, но, к сожалению, я не отвечаю ей взаимностью, поскольку очень редко выхожу...»

Миссис Брук действительно почти не покидала небольшой кругообразной гостиной, где, одетая в отороченное мехом куницы матине, перебирала воспоминания, принимала немногих друзей и вела обширную переписку.

«...Виконтесса Уинсли всегда носит странные шляпки, нарушая приличия и правила хорошего тона. Младшая из малышек Киган этой зимой выходит замуж, но вряд ли ты ее помнишь, ведь когда ты уехал, она была еще ребенком...»

Миссис Брук остановилась, и перо повисло в воздухе. Писать ли о Берил Йетс? Рассказать, что она все еще не замужем, мало-помалу превращается в старую деву и после смерти матери живет с двумя служанками в домишке с укутанным, точно мехами, глицинией, классицистическим фронтоном? Нет, не нужно. Перо снова тихо заскрипело.

«...Ты жалуешься, что сестры редко пишут, и возможно, ты прав. Маргарет с Энтони посвящают свободное от его службы время благотворительности и любительскому театру, что, как ты понимаешь, отнимает много сил. У Эммы с мужем тоже полно хлопот: у него пасторская служба, а у нее - все вытекающие обязанности. Дети приезжали ко мне на пару недель в гости, и невозможно представить две столь несхожие натуры. Брук - красивый, как ангелочек, брюнет с вьющимися волосами. Пользуясь своим обаянием, он добивается массы поблажек от несчастной старухи - своей бабушки. Чарльз - слегка низкорослый и слишком серьезный для своих двенадцати лет блондин. Никогда ничего не просит для себя, зато жаждет все знать: водоизмещение корабля, численность населения, скорость ветра, как добывают какао-порошок и чем питаются божьи коровки. Брук готов с утра до вечера гулять в саду, а Чарльз все время в библиотеке, если только не пристает ко мне с расспросами. Брук умоляет купить борзую, а Чарльз отложил несколько суверенов на секстан. Уверена, что каждый из них станет выдающимся человеком. Я отошлю тебе пока их миниатюрные портреты, выполненные миссис Салливан, бывшей ученицей Ромнея[26].

По твоей просьбе отсылаю также волшебный фонарь и поручаю Симпсону доставить мощную электрическую машину, которая тебе так необходима, ведь сама я совершенно не разбираюсь в этих приборах. Извести меня, доволен ли ты ею, но только не пиши в ночное время, когда следует спать. Умоляю, заботься о своем здоровье и безопасности и не подвергай себя ненужному риску. Не забывай также принимать хинин, ладно? Я подолгу думаю о тебе каждый день, дорогой мой сын, и надеюсь еще прижать тебя к груди - для меня это огромное утешение.

Мама».

Миссис Брук посыпала письмо песком, сложила, запечатала и позвала старейшую индийскую служанку Шушму, чтобы та передала выездному лакею продолговатый кремовый четырехугольник, который Джеймс всегда вскрывал с замиранием сердца.

Ему было нелегко. Он решил упорядочить хаос, укрепить свое новое правительство, расстроить интриги Макоты, побороть пиратство и добиться взаимопонимания с малайским населением. Это была тяжелая задача для человека, который приобрел опыт управления на второстепенной должности в Компании и не обладал никакой официальной властью - сэр Сэмюэл сказал ему об этом в лицо.

В пламени с треском сгорали бабочки и москиты, которые затем плавали обугленные в ламповом масле. Уильямсон писал уже несколько часов, слегка прикрывая большими бежевыми веками свои обсидиановые глаза. Джеймс диктовал - его лицо едва проступало светлым пятном в темноте.

— ...Всякое управление должно быть направлено на удовлетворение туземных интересов и разработку местных ресурсов, а не слепо следовать требованиям колонизации, нацеленной лишь на получение прибыли и не считающейся с неотъемлемыми правами аборигенов...

Он на минуту умолк, уставившись на лампу. Джеймс смутно предвидел такое же процветание, как на Яве, уповал на Золотой век в Аркадии. В тот день он решил составить первый гражданский кодекс Саравака, немедленно опубликованный на малайском. Любому другому эта затея показалась бы неосуществимой, ведь следовало примирить западную этику с соответствующими адатами - управлявшими всем жизненным укладом неписаными законами.

— ...Поэтому нужно гарантировать свободу предпринимательства и торговли каждому жителю Саравака, независимо от этнической принадлежности. При этом управление сохранит за собой монополию на олово.