Все мужчины негодяи? - Сари Робинс

– Клэр! Успокойся, ради Бога, Ничего не случилось. Никто ничего не видел. Пожалуйста, не устраивай сцен!

– Закрой рот, Леонора! Он – мой сын. И я не потерплю от него такого возмутительного поведения! Он позорит наш славный род и хочет запятнать нашу семью! Если бы твой брат Джордж был жив, он бы призвал тебя к порядку! Ты бы не вел себя так неподобающе!

Джастин словно окаменел.

Эвелина попыталась изобразить стыд и смущение, но как-то неубедительно. Она чувствовала себя совсем не так, как после грубого тисканья графа Бриона. Эвелине почему-то совсем не хотелось сожалеть о том, что маркиз ее обнял и поцеловал – настолько это было восхитительно! И притворяться, что она раскаивается в содеянном – только для того, чтобы сделать приятное этой пышущей злобой гарпии, – тоже совсем не хотелось. По-прежнему не желая прерывать только что возникшую между ними близость, Эвелина прошептала:

– Почему вы позволяете ей так с вами разговаривать?

Баркли посмотрел на нее, и его глаза стали грустными.

– Она моя мать. Ей в жизни и так несладко пришлось…

– Сейчас же отойди от этой шлюхи, Джастин!

Он медленно отстранился от Эвелины и повернулся к матери:

– Я не позволю тебе оскорблять нашу кузину, мама. Она не совершила ничего предосудительного. Это я во всем виноват. Я делал ей неподобающие авансы. Она тут ни при чем.

Леди Фонтейн торопливо приблизилась к Эвелине и Джастину и, наклонившись к ним, тихо сказала:

– Нужно как можно скорее уходить отсюда, мои дорогие!

– Что ты там им шепчешь, Леонора? – вопрошала властная леди Баркли. – Не смей принимать сторону этой вертихвостки!

– Я только сказала, что сейчас уже очень поздно и нам с Эвелиной следует отправиться домой как можно скорее. Пока мой муж не проиграл в карты последнюю рубашку. – Леди Фонтейн взяла Эвелину за руку и повела ее к бальному залу, избегая встречаться глазами со своей золовкой.

На прощание Эвелина бросила нежный взгляд на Джастина. Она была рада, что смогла так легко отделаться. Ей было от души жаль бедного юношу: Джастину придется отдуваться за случившееся и разбираться со своей матерью-ведьмой. Разве яблочко не падает недалеко от яблони? Как у такой злой женщины мог родиться такой милый и любезный сын? Она покачала головой и тяжело вздохнула. Что делать – родителей не выбирают! Всем приходится мириться с наследием прошлого. В этот момент Эвелина снова подумала о том, что ей предстоит сделать в самое ближайшее время – о необходимости заявить права на наследство своего отца. А иначе ее будущее и в самом деле окажется под угрозой.

Джастин смотрел Эвелине вслед. Он в очередной раз благодарил небеса за своевременное вмешательство своей великодушной тетушки. Он внутренне сжался, готовясь к неизбежному скандалу с матерью. Сколько молодой маркиз себя помнил, мать всегда придиралась, изводила и мучила его. Однако где-то в глубине души, наверное, любила. Но любовь дарила не просто так: она жаловала ее только за полное и беспрекословное подчинение. За то, чтобы сын все делал так, как она от него требовала. Джастин знал: в семье Баркли любовь даром не дают – за нее надо платить. Платить неукоснительным выполнением обязанностей по отношению к матери, семье, обществу – и ко всему, что леди Баркли сочтет важным и значимым для нее. В ее мире личные чувства не имели никакого веса. Любовь выдавалась скупо, небольшими пайками. Ее отмеряли строго по линейке, скрупулезно взвешивая на весах последние заслуги и успехи.

– Мама, во всем виноват только я. Не пытайся упрекать Эвелину за мое неподобающее поведение.

Леди Баркли прищурилась.

– Ты ведь не настолько глуп, чтобы ею увлечься?

Джастин пожал плечами, избегая смотреть матери в глаза.

– Она – прекрасный человек. Ей так много пришлось пережить! Уж кому-кому, а тебе должно быть известно, каково это – потерять того, кого любишь!

– Даже не пытайся ставить меня в один ряд с этой вульгарной особой!

– Просто тебе не нравится, что Эвелина никогда не позволит тебе перешагнуть, через нее. Она не похожа на тех молодых девушек, с которыми ты общаешься. У нее есть характер!

– У нее нет понятия о приличиях. Она якшается с иностранцами…

– А с кем же еще ей общаться? Ведь она не была на родине более двенадцати лет! Будучи на службе у нашего короля, ее отец возил Эвелину с собой по всему свету! – Джастин пригладил рукой волосы. В его голосе появились нотки раздражения. – Как ты можешь корить эту девушку за то, что она вела ту жизнь, которую выбрал для нее родной отец? – Сказав это, Джастин понял всю иронию этой ситуации: а разве они с полковником не делают то же самое? Желая наказать Эвелину за преступления, которые совершал ее отец! Он постарался выбросить из головы тяжелые предчувствия. Если девушка невиновна, то предпринятое им расследование обязательно это выявит.

– В плане брака это самый неудачный вариант, – заявила леди Баркли. Она положила свою костлявую руку на плечо сыну. – И вот где ты можешь проявить свою ответственность – за высокий титул, за наш древний и славный род, за нашу добропорядочную семью! Я хочу качать у себя на коленях моего внука – наследника нашего рода, а не выслеживать шлюх по кустам!

– Не начинай сначала, мама. Я еще молод для…

– У лорда Соломона четверо сыновей – а ведь он на целых два года моложе тебя! Я не позволю тебе рисковать своим будущим из-за какой-то распутницы! У тебя совершенно нет никакого здравого смысла. Она охотится за нашим титулом, за нашим состоянием…

В голосе Джастина зазвучал сарказм:

– Почему ты думаешь, что она предпочитает мою компанию только…

Леди Баркли прищурилась и насмешливо посмотрела на сына.

– Так и есть: как я уже сказала – никакого здравого смысла! Женщины выбирают мужчин не за их умение вести приятные беседы, не за их высокий рост и широкие плечи. Само собой разумеется, в тебе чувствуется порода – и этого у тебя не отнимешь! Но без титула и состояния ты – никто. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы поверить, что ты можешь ей понравиться по какой-то другой причине!

Она и раньше так говорила. Но почему-то именно сегодня было особенно горько это услышать. Как будто теперь было особенно важно, чтобы тебя ценили зато, что ты представляешь сам по себе. Не за твои деньги, не за твое высокое происхождение. Не за твои успешные операции, направленные на то, чтобы сбить с толку французов. Завоевать уважение Эвелины было нелегкой задачей. Тем желаннее Джастину казалась эта цель, возвышавшая его в его собственных глазах. Ее уважение значило бы, что он и сам по себе чего-то стоит.

Мать подошла к нему ближе, настраиваясь на миролюбивый лад.