Бессмертный избранный (СИ) - Юлия Леру

Она глухо стучит, и этот звук заставляет меня поморщиться. В моем прежнем доме, в Зусе, все было из дерева. Мланкин не любит дерево, потому что дерево можно заговорить. Ему можно приказать рассыпаться в пыль, вспыхнуть или сгнить. Холодному асморскому камню магия не страшна. Даже самые сильные Мастера не могут властвовать над ним. Мланкин поместил меня в эту каменную клетку, чтобы спрятать от магии.

Но она нашла меня. Все равно нашла.

— Давай-ка попьем молочка, — говорит Сминис, наливая из кувшина в глиняную кружку. — Тебе нужно пить. Ты горишь, фиуро. Огонь жжет тебя. Вода поможет его погасить.

Она ставит кружку рядом с кувшином и поворачивается ко мне. Синие глаза мягко смотрят на меня. Полная смуглая рука обхватывает меня за плечи и легко приподнимает, пока другая рука укладывает подушки повыше.

— Попьем молочка, фиуро.

Я покорно киваю, хотя знаю, что затея это бесполезная. Сминис подносит кружку к моим губам, чтобы я сделала глоток. Молоко холодное, но, попадая на мои губы, оно закипает, вспенивается и чернеет. Я не могу его проглотить, это больше не молоко, это пленка свернувшегося жира. Сминис качает головой и отставляет кружку прочь. Она вытирает мне губы и пробует снова. Я снова жадно приникаю к кружке, чтобы со стоном отстраниться, когда горячая пена обжигает мне рот.

— Я… не… — это все, что удается выдавить из себя. В горле словно засели дзуры — противная мошкара, которая в Цветение вьется в комнатах и набивается в глаза и рот. — Не… мо…

Сминис отставляет кружку и качает головой. Мы пробуем мясо — и куски чернеют и обугливаются, стоит лишь прикоснуться к ним языком. Я жую лук, и он скручивается в твердую соломку у меня во рту. Я не могу ничего проглотить, я не могу выпить даже глоток воды. Лихорадка жжет меня изнутри. Она превратит меня в пепел, и с этим ничего нельзя сделать.

Ничего.

— Уй… ди, — прошу я, когда сил больше не остается. — Все… Не мо… гу.

Сминис долго смотрит на меня, и в глазах ее я вижу слезы.

Да, милая моя, да. Твоя хозяйка скоро умрет, но ты не печалься. Хозяин найдет себе новую жену, еще красивее, еще моложе и без магии. И она станет матерью его новых детей и мачехой наследнику и моему несчастному маленькому сыну. И они будут жить, пока звезда жизни не покинет их тела.

А я умру.

Сминис забирает еду. Я знаю, что она не выбросит ее, съест сама и поделится со своей дочерью, косоглазой Рушунин. Рушунин и Сминис не бросят моего сына, когда его мама умрет. Они не позволят новой жене отца обижать его.

Я закрываю глаза. Попытка поесть совсем меня истощила. Сердце под тонкой рубушей бьется все тяжелее. Словно пытается продраться сквозь накатывающий жар, словно пытается выгнать из себя закипающую кровь.

Тук. Тук. Тук.

Тук. Тук. Тук.

Я слышу, как где-то снаружи плачет ребенок. Ржет лошадь. Смеется какой-то мужчина. Лает собака.

Эти люди останутся живы, когда я умру. Эти животные даже не запомнили меня, и им все равно, чья рука кинет кость и нальет воды рано утром.

Тук. Тук. Тук.

Я слышу чьи-то шаги по коридору, и, открыв глаза, замечаю, что наступил вечер. Я и не заметила, как уснула. В последнее время сон и явь часто мешаются в моем рассудке, и я теперь даже не знаю, кормила ли меня старая Сминис, или мне это приснилось. И только легкий привкус сгоревшего молока на губах говорит мне, что это все-таки было на самом деле.

Я гляжу в потолок и слушаю, как приближаются шаги. Они торопливые, и вот я уже различаю их. Идут двое. Одна поступь — тяжелая, мужская. Вторая пара ног семенит. Это или женщина, или ребенок, и неожиданная мысль закрадывается ко мне в голову, заставляя усталое сердце наполниться надеждой.

Может быть, мой мальчик пришел навестить меня? Мой Кмерлан, мой фиоарна, мой сынок. От меня ему достались лишь темные кудрявые волосы, глазами же, черными как ночь, и носом, вздернутым кверху, он пошел в отца. И характер у него отцовский, твердый, решительный. Он будет хорошим воином. Хорошим помощником своему отцу.

Мланкин уже начал учить сына держаться в седле и стрелять из лука. И ненавидеть магию. Кмерлан презирает колдовство так же сильно, как и его отец. И по приказу отца не заходил в мою комнату с тех самых пор, как во мне вспыхнуло магическое пламя.

Я не виню его.

Я так надеюсь, что это он.

Шаги приближаются, и вот уже в комнате с факелом в руке появляется мой муж. Мланкин, правитель Асморанты, владетель Асморы и семи земель Цветущей равнины: Тмиру, Шинироса, Хазоира, Северного и Южного Алманэфрета и области Шембучень. Он красив и статен, мой муж. Заплетенные в косы светлые волосы блестят в свете факела, и я вспоминаю наши ночи на хозяйском ложе и свои руки, перебирающие тяжелые пряди. Все это кажется таким далеким.

Все это не вернется никогда.

Муж ведет за руку мальчика в легком ночном одеянии, и я чувствую, как быстро-быстро бьется мое сердце. Мой сын. Мой сын пришел меня навестить.

Я пытаюсь изобразить улыбку, но она, должно быть, ужасна. Сын вздрагивает и отводит глаза, хоть и пытается тут же взять себя в руки. Его отец тоже еле заметно сжимает губы, глядя на меня. Мне хочется обнять их — и одновременно закрыть лицо руками, чтобы они не видели меня такой.

— Сминис сказала, тебе стало