Затишье перед бурей - Андрей Дедусенко

ребенка, ребенка, который ничего не хочет знать, кроме удовлетворения своих желаний.

— Не смей так говорить о великом герое, старик! — убийственным взглядом Александр охладил пыл Аполлинария. — Кто ты, даже я, по сравнению с ним?!

— Как скажешь, — кивнул торговец, резко успокоившись, а затем, как будто ничего не было, произнес. — В любом случае, как видишь, Гендель тоже оспаривает авторитет Совета, но он все еще жив, небось, гуляет где-то в Пакине…

— Хм, возможно, дело в том, что Гендель исполин, а Серафим был человеком? — неуверенно проговорил Александр. — Иначе, почему его убили?

— Я верю, что у богов были причины.

— Ой, ой, ой, ой! — улыбнулся Александр. — Ты все же признал, что это был Совет?

— Ваши слова звучат разумно, почему бы не признать? — пожал плечами Аполлинарий. — Но я не просто верю в Совет, я верю Совету. Они бы не убили невинов… — он замолчал на полуслове, отвернулся и добавил. — Я считаю, что Серафим был виновен, в чем-то точно был.

— Не нравится мне такая покорность… — цокнув языком, покачал головой Александр.

— Иногда нужно смирить свою гордыню и признать кого-то над собой.

— Это разумно для простых смертных.

— Коими мы и являемся, — улыбнулся Аполлинарий.

* * *

Тем временем в провинции Гилатия, в городе Катавий.

На севере этого городка находился район, где проживали богатые граждане империи. Там был с десяток великолепных особняков в симдском стиле. К одному из этих особняков шел неспешной походкой по широкой улице мужчина в черном. Одетый в дорогие шелковые порты, но простую тунику, поверх которой был накинут походный плащ. Выглядел мужчина лет на тридцать пять и имел карие глаза, прямой нос и гладкий подбородок. Его короткие черные волосы были аккуратно подстрижены, хотя в империи пользовались популярностью длинные прически. В целом он имел симпатичное лицо.

Проходившие мимо горожане не замечали мужчину, они спешили по своим делам, даже не догадываясь, с кем случайно могли столкнуться. Одним щелчком пальцем мужчина мог умертвить целую толпу простых смертных, даже не напрягаясь. Но, обладая такой мощью, он был лишь слугой, слугой, который уже давно ожидал возвращения своего господина.

* * *

Мужчина остановился у стен одного из особняков. Стены эти были из белого камня, с растущим по ним декоративным плющом. Виднелась за ними и крыша из красной черепицы, призванная контрастировать с белыми стенами. Входная дверь была сделана из крепкого дерева и украшена резьбой, изображающей орлов — символ симдов. Мужчина отворил ее и вошел внутрь.

Оказавшись во дворе, он пошел по дорожке, вымощенной синим камнем, вдоль которой росли аккуратно подстриженные кустарники и цветы четырех цветов: красные, желтые, синие и зеленые. Проходя мимо фонтана со статуей женщины с кувшином, мужчина зачерпнул воды и плеснул себе в лицо.

— Хорошо-то как! — улыбнулся он.

— С возвращением, Первый, — мужчина услышал нежный голос и, повернувшись, увидел юношу в серой тунике.

— Третий, — кивнул мужчина, — зачем ты вызвал меня?

— Господин пробудился, — почтительно произнес Третий.

— Что?! — воскликнул изумленный Первый. — Когда?

— Он пришел в себя три дня назад, — ответил спокойным тоном юноша, хотя внутри его также переполняли эмоции. — Но новое тело господина слабое. Большую часть времени он спит, сдерживая свою истинную природу.

— Хм… — понимающе кивнул Первый. — Теперь я понимаю, в сообщении не зря упоминался Эосфор.

— Да, — кивнул Третий, — он нужен господину.

— Проводи меня к нему.

— Конечно, старший брат.

И юноша повел мужчину к зданию, фасад которого украшали величественные колонны. Войдя внутрь, они сразу же спустились в подвал. Там царил полумрак, поскольку комната освещалась лишь одним подсвечником с пятью свечами.

Вначале Первый увидел массивную кровать в центре, которая была пуста. Он повел взглядом дальше, осматривая помещение. Кроме кровати в нем находилась лишь полка с книгами, мраморный трон, который назывался у симдов солиум, и зеркало в полный человеческий рост. У зеркала и стоял хозяин дома, одетый лишь в набедренную повязку. Он всматривался в свое отражение, все еще пытаясь привыкнуть к нему. Ему было сложно идентифицировать мужчину, которого он видел в нем, со своим «Я».

— Господин, — почтительно произнес Первый, поклонившись.

— Слабое… — послышался слегка хриплый голос хозяина дома. Он повернулся, и Первый сумел хорошо его рассмотреть.

Его господин теперь выглядел слишком обыкновенно, не то, что раньше. Это был мужчина лет сорока пяти, может пятидесяти, среднего роста, не красавец, но и не урод. У него были длинные волосы цвета земли, небрежно спадающие на плечи. Он не только не обладал атлетичным телосложением, но был худ, нет, скорее даже истощен, будто голодал не одну неделю. Однако кое-что все же выделяло его. Глаза мужчины таили в себе скрытую силу. Такую, какую нельзя заметить сразу. Что обычно можно сказать о глазах? Разве сильно они отличаются у разумных? Да, форма и цвет различаются, но существует множество разумных с одинаковой формой и цветом глаз. Однако при этом мы понимаем, что глаза каждого уникальны. Говорят, что глаза — зеркало души. И в глазах этого мужчины, который в остальном выглядел совершенно обычно, было что-то величественное, что-то, выдающее в нем сильную и могучую натуру.

— Господин Уриил, мы сделали все, что могли, — виноватым тоном проговорил Третий.

— Это тело слишком слабое, — спокойно молвил тот, кого назвали Уриилом, он взглянул на Первого, и того прошиб озноб от этого взгляда. — Придется смириться…

— Господин, часть Вашей силы поглотит Эосфор, — выдохнув, сказал Первый, и в его руках появился длинный меч.

Лезвие клинка, сделанного из неизвестного материала, ярко светилось в полумраке, и его белое сияние разгоняло тьму. Эфес меча был украшен четырьмя драгоценным камнями: алмазом, изумрудом, сапфиром и цафоритом.

— Я даровал тебе этот меч много лет назад, — взглянув на Эосфор, кивнул Уриил.

— Да, господин, — Первый встал на колени и протянул клинок Уриилу. — Вы сказали, что с ним я буду нести миру свет. Я мог использовать лишь часть его силы, но даже так… Эосфор хорошо послужил мне в праведном деле, пусть теперь он послужит и Вам.

— Хм, — Уриил принял Эосфор из рук Первого.

Как только он коснулся меча,