Древний ужас. Сборник - Стейси Блейк

в ту сторону и увидел огромный холм, сложенный из льда и снега; его очертания едва угадывались в метели. Холм удивил меня, так как местность вокруг была плоской, за исключением отдельных льдин, но в тот момент я не стал над этим задумываться.

Повернув упряжки, мы вскоре оказались у подветренного склона холма и с радостью обнаружили, что он прекрасно защищал нас от ветра.

Мы быстро разбили лагерь. Установку палатки поручили проводникам; когда они закончили работу, в нашем распоряжении оказалось весьма удобное жилище, какое редко встретишь в таких экспедициях. Одну боковину палатки проводники надежно закрепили у самого склона с помощью железных колышков. Полом, на который мы бросили свои спальные мешки, служил отрез водонепроницаемого брезента. Разложив мешки в ряд вдоль одной из стенок палатки, мы получили достаточно места для приготовления ужина.

В ту ночь нам не понадобилась верхняя одежда. Наша масляная горелка давала достаточно тепла, чтобы поддерживать плюсовую температуру. Вскоре мы уже сидели в своих спальных мешках, курили и беседовали; но усталость взяла свое, и мы вскоре забрались в мешки и предались заслуженному отдыху.

* * *

На следующее утро погода оставалась такой же. По-прежнему штормило, термометр показывал пятьдесят градусов ниже нуля. Поскольку мы хорошо продвинулись в предыдущие дни и имели достаточно припасов, профессор в надежде на лучшее рассудил, что предпочтительней будет подождать еще день.

Нам всем не терпелось двинуться в путь, но с другой стороны, учитывая шторм, никто особо не возражал провести еще один день в теплом убежище. Именно эта отсрочка в конечном итоге привела к тому, что мы отправились навстречу самому ужасному и тягостному приключению.

Большую часть дня мы провели, отдыхая и проверяя снаряжение. Тающий из-за нашей масляной горелки лед сперва причинил нам некоторые неудобства, но проблема была решена благодаря изобретательности проводников. Они прокопали в снегу небольшие наклонные канавки и таким образом отвели большую часть воды.

Если бы лед вокруг колышков не растаял и палатка не рухнула нам на головы, мы бы, наверное, продолжили путешествие, даже не подозревая о том, что находится под нашими ногами.

Мы выбрались из-под брезента, гадая, как исправить положение, и с большим удивлением увидели, что на склоне открылся большой участок голой скалы. Слой льда с этой стороны был не очень толстым (возможно, потому, что он был защищен от ветров), и тепло нашей горелки растопило его, открыв скалу.

Показалась также большая трещина в три фута шириной, у основания практически свободная от льда. Любопытство побудило меня заглянуть в это отверстие; хотя я мало что смог рассмотреть в темноте, мне показалось, что ход продолжался на значительное расстояние. Я достал из рюкзака электрический фонарик, посветил внутрь и с изумлением увидел, что трещина не уходила по прямой вглубь холма, но образовывала своего рода туннель, ведущий вниз, в самые глубины земли.

Узнав о моем открытии, профессор также заглянул в отверстие и затем велел как можно быстрее установить палатку на прежнем месте. Когда эта работа была успешно завершена, мы скатали и закрепили сверху заднюю стенку, что дало нам возможность с удобством осмотреть открывшийся участок скалы и трещину.

Не могу вспомнить, почему профессор решил исследовать туннель. Приняв это решение, несмотря на наши протесты, он немедленно размотал одну из длинных веревок, имевшихся у нас в багаже, обвязал ее вокруг себя и вполз в отверстие.

Без веревки было не обойтись, так как пол туннеля был покрыт льдом и в самом начале шел вниз под углом в шестьдесят градусов. Попытка преодолеть этот спуск без страховки закончилась бы, вероятно, серьезными увечьями.

Рука профессора исчезла из виду и мы стали осторожно травить веревку, обеспечивая постепенный спуск. Вскоре веревка ослабла и мы получили заранее оговоренный сигнал о том, что все прошло хорошо. Предположив, что профессор достиг места, где можно было передвигаться без страховки, мы терпеливо ждали сигнала к подъему.

Трудно было с какой-либо определенностью заключить, почему скала была расположена именно так и высилась на равнине в одиночестве. Я предположил, что это был колоссальный и очень твердый валун и что окружавшие его некогда камни давно рассыпались в прах и были разнесены по равнине ветрами.

Трещина могла быть результатом древнего землетрясения или процесса сжатия и расширения в те времена, когда в полярных регионах воцарялся жуткий холод. Временное потепление в течение дня заставляло камень расширяться, а ледяной ночной воздух приводил к сжатию.

Профессора не было более получаса, и мы уже начали беспокоиться, но тут веревка задергалась, и вскоре он уже стоял среди нас.

Он казался очень озадаченным и в ответ на наши многочисленные вопросы сообщил, что так и не дошел до конца туннеля, равно как и не смог определить его длину.

Достигнув места, где уклон становился не таким резким, он отвязал от пояса веревку и осмотрительно продолжал путь, пока не очутился в другом туннеле гораздо больших размеров. Там он провел некоторое время и затем вернулся.

Профессор больше ничего не сказал нам о своих открытиях, но сообщил, что собирается вновь спуститься в туннель на следующий день и что мы, если хотим, можем к нему присоединиться. Это известие нас очень обрадовало; час был поздний, и мы забрались в спальные мешки и заснули крепким сном.

Рано утром мы позавтракали и подготовились к спуску. В туннеле, как обнаружил Шоу, было довольно тепло; профессор посоветовал нам оставить верхнюю одежду в палатке и взять с собой лишь самое необходимое. Мы решили, что двое проводников останутся, чтобы присматривать за лагерем и помочь нам выбраться, когда мы будем возвращаться. Скоро все было готово, и профессор снова спустился в туннель. Я последовал за ним. Преодолев примерно пятидесятифутовый ледяной склон, я оказался на сравнительно ровном полу рядом с профессором. Веревку вытащили наружу, и вскоре к нам спустились Диллон и Минк. Без дальнейших церемоний мы во главе с профессором двинулись по туннелю.

Туннель уходил вниз, но все время расширялся и делался выше, пока мы не смогли выпрямиться во весь рост. Кругом истекал каплями тающий лед. Воздух был влажным, под ногами чавкала грязь, но идти было нетрудно.

Через какое-то время мы очутились в гигантской каверне, последней точке, куда дошел накануне профессор.

Призрачный зеленоватый полумрак придавал этому месту странный вид. Света было достаточно, и мы не нуждались в фонариках, помимо тех случаев, когда хотели разглядеть что-то вблизи. Попадались сталактиты и сталагмиты; хотя и немногочисленные, они напомнили мне о наших величественных известняковых пещерах в Виргинии и Кентукки.

Было очевидно,