Министерство особых происшествий - Баллантайн Пип

Ну, почти в полной тишине.

Кап...

Кап...

Кап...

—   Господи, до чего меня раздражает это капанье! — вне­запно вырвалось у Браун. — Откуда все это льется?

До ушей Веллингтона со стороны его рабочего стола донес­ся удар колокола. Аналитическая машина закончила завари­вать его чай.

Глава 4,

где наш доблестный рыцарь картотек и каталогов предпринимает усилия по обучению и укрощению строптивой!

Веллингтон поднял глаза от своего письменного стола и при­щурившись взглянул на сидевшую напротив него женщину. Прошла неделя. Всего одна неделя.

Сто шестьдесят восемь часов.

Десять тысяч восемьдесят минут.

Шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд.

И Веллингтон Торнхилл Букс, эсквайр, прочувствовал каж­дую из этих секунд в полной мере. Включая выходные.

Он ломал себе голову, чем мог заслужить такое наказание. Он уставился на слова, которые записал в своем журнале всего не­сколько часов назад: «И все же, при всех моих достижениях и за­слугах, я ловлю себя на том, что частенько задаюсь вопросом: “Если я такой жутко замечательный, тогда объясните мне ради бога, почему я продолжаю находиться здесь? Да еще и с ней?”»

«Все очень просто, — заметил его внутренний голос. — Ты был похищен. И тебе еще чертовски повезло, что ее не посла­ли прикончить тебя на месте из опасения, что ты мог раско­лоться».

Он тут же отбросил эту мысль. Веллингтон знал свою цен­ность для министерства. Никто не мог сделать то, что делал он. Любому другому на этой должности понадобятся долгие годы, чтобы достичь его уровня осведомленности во всем этом хозяйстве. Нет, он был действительно незаменим.

Или все-таки заменим?

По позвоночнику вверх поползло неприятное напряжение, остановившееся у основания черепа на затылке, — предвест­ник надвигающейся головной боли.

Браун даже не удосужилась взглянуть на него, хотя Вел­лингтон прекрасно знал о репутации своего «взгляда поверх очков»: он обладал легендарной особенностью пронизывать окружающую атмосферу холодом, который мог бы вполне по­спорить с промозглой прохладой подвала, где он был узником. Замотав головой, Веллингтон закрыл свой журнал в выемке внутри бухгалтерской книги, набрал код на замке, чтобы на­дежно запереть его и, поставив его обратно на полку рядом со своим столом, продолжил работу по оформлению экспонатов. Теперь это был набор небольших глиняных ваз, доставленных агентом Хиллом. На память пришло, как ему хотелось — в очередной раз — напомнить доктору Саунду о плачевном со­стоянии архива. Улучшения были обещаны Веллингтону еще несколько месяцев назад, но с тех пор так и не было предпри­нято никаких шагов для исправления ситуации. Он понимал, что другого места для архива просто не существует, и был со­гласен с тем, что этому учреждению требуется энергия; а ка­кой источник энергии может быть лучше, чем Темза?

Однако же это было настоящим преступлением, что мно­жество редких предметов старины и невосстанавливаемых документов хранились в условиях такой влажности, которая мог­ла легко конкурировать с дождливым валлийским летом.

А затем он заметил еще одну вещь — постоянный гул гене­раторов министерства. Теперь он слышал только их. И не бы­ло больше никаких звуков, которые бы разбавляли его. Абсо­лютно никаких. Только низкое гудение их общего источника электричества.

—   А куда делось капанье? — спросил он; казалось, что сей­час его голос звучит слишком громко для архива.

—   Слава тебе, господи! Он все-таки живой! — насмешли­во заметила Браун. — А я уже думала, что осталась совсем од­на в скучище этой дыры!

Веллингтон на мгновение впился в нее глазами. Любое про­явление пренебрежения в отношении архива он воспринимал как выпад против себя лично. Возможно, ему не следовало ожидать, что оперативный агент окажется чувствительным к такого рода вещам.

—   Агент Браун, а вы заметили это? Капанье, оно...

—   Пропало. Да. Я устранила это чертово подтекание на третий день своего пребывания здесь. Оно жутко действова­ло мне на нервы.

—   Всего за два дня? — скептически спросил он.

—   Букс, когда вас допрашивают с пристрастием, вы, зная, что вас будут пытать, переходите в состояние отрешенности, как в дзен-буддизме. Таким образом, болевой порог сдвигает­ся намного выше. — Она обвела глазами пространство вокруг себя. — Прийти сюда, на ваше место работы, и подвергаться пытке, которую можно в любой момент прекратить? Такого рода контролем над ситуацией я собираюсь пользоваться в полной мере!

Он немного прокашлялся, отчего голова его дрогнула. Вел­лингтон сглотнул, от раздражения губы его скривились.

—   Я понимаю, что вам пришлось адаптироваться здесь по­сле более захватывающей деятельности, но я думаю, что вы наносите этому офису настоящий вред. Я не считаю свою должность в нашем министерстве скучной, она очень даже по­лезная. Без меня... — Он оторвался от своей книги учета и предпринял попытку тепло и дружелюбно улыбнуться. — Без нас министерство не смогло бы функционировать.

Браун шумно выдохнула и, сунув руку в один из многочис­ленных карманов своего жилета, извлекла оттуда нечто, напо­минающее полированную косточку. Точнее в полумраке архи­ва рассмотреть было трудно. Она сделала быстрое движение, и из рукоятки с резким щелчком выскочило лезвие ножа.

—Да неужели? — насмешливо спросила Браун, а затем небрежно подбросила стилет в воздух. Металл прочно вошел в письменный стол между двумя вазочками, аккуратно стояв­шими на краю и разделявшими их рабочие места; от неожи­данности Веллингтон подскочил на месте. — А я-то думала, что всякие вещи отсылают сюда, чтобы внести их в каталог, сложить на свою полку... — нож с глухим стуком снова вот­кнулся в стол, — а потом окончательно забыть о них.

Агент Браун, — сказал Веллингтон, следя за тем, как она в очередной раз повторяет свой бросок. Пока нож продолжал уродовать ее сторону рабочего стола, он не придавал этому особого значения. Хотя ее неаккуратность все же действова­ла ему на нервы. — Неужели вы уже забыли мою экскурсию, состоявшуюся всего неделю назад? Где, как вы думаете, опе­ративные агенты получают информацию для составления ло­гистики своих новых заданий? Мы являемся главной опорой всего министерства. — Он обвел рукой окружавший их подвал, но звук ножа, снова вонзившегося в стол, — бумс! — говорил о том, что в этом она не разделяет его энтузиазма. — Когда случаются чрезвычайные происшествия, на нас ложится вся ответственность...

Бумс.

—   ...сохранить для истории необычные находки, связанные с этими чрезвычайными происшествиями.

Бумс.

—   И когда оперативные агенты хотят знать ответы на все многочисленные «как», «почему» и «что если», связанные с новой загадкой...

Бумс.

—   ...мы призваны вооружить их тем, что может помочь рас­крыть темную тайну или выявить ставленника сил зла...

Бумс.

—   Агент Браун! — не выдержал Веллингтон. — Не могли бы вы прекратить делать это — пожалуйста?

Браун тяжко вздохнула, после чего откинулась на спинку стула и положила ноги на край стола.

—   Послушайте, Велли, мне очень жаль, что я не разделяю ваших восторгов по поводу должности библиотекаря мини­стерства...

—   Архивариуса.

—   ...но я не для того прибыла с противоположной стороны земного шара, чтобы нумеровать, составлять описи и сорти­ровать, дабы потом другие могли спокойно отправляться ту­да, где кипит настоящее дело. Эта работа связана с бумагами, со всякими загадками. Если я задержусь здесь достаточно на­долго, — простонала она, простирая руки вверх и смачно по­тягиваясь, — боюсь, все мои навыки могут просто сойти...

Продолжая держать руки над головой, Браун опять броси­ла свой нож. Лезвие ударилось в стол с глухим бумс, но на этот раз рукоятка слегка стукнула по ближайшей к ней вазочке. Звон разбившегося вдребезги глиняного изделия показался им обоим слишком громким для такой маленькой вещи.