Прометей. Ледяное безмолвие - Сергей Skolorussov

в этих местах не отличались от климата центральной части Антарктиды. Да, чёрт возьми! Жизнь на Земле вскоре прекратится. И это факт. Об этом говорят все математические модели, построениями которых Стэн занимался всё последнее время. Последние надежды на более мягкий климатический коллапс растаяли. Вернее вымерзли. Да, по должностной инструкции, по званию большого учёного, он, Стэн Мак-Корми, должен был тут же доложить руководству страны о развитии такого сценария. Через десять лет жизнь на Земле исчезнет. Всего лишь через десять лет. Замерзание Земли идёт по нарастающей. Снежный ком, покатившийся под гору истории уже не остановить. По идее, он обязан был доложить об этом. Обязан. Но он даже пальцем не пошевелил. Отныне это всё суета. Ненужная, бессмысленная, бесперспективная суета. Страшно. Ещё ужасней то, что он теперь знает о грядущей катастрофе. Знает. И это знание давит, душит, разрушает его. Жаль, очень жаль. Лучше бы он был обыкновенным человеком: служителем банка, продавцом, рабочим. Но не учёным. Учёным, которому первым суждено познать, что ящик Пандоры уже не захлопнуть. В ближайшие 10 лет Земля замёрзнет. Это будет страшная картина. Катастрофа. Погибнут все: родные, знакомые и просто неизвестные ему люди. Страшно погибнут. В ужасе и в страданиях. Невозможно представить будущий апокалипсис. Да и зачем? Жутко. Просто жутко. Именно поэтому ему не хотелось ни о чём думать, а тем более что-то делать. Он прожил долгую жизнь. Считался большим учёным, уважаемым человеком, примерным семьянином. Но главное предназначение его «примерной», но в то же время, столь суетливой человеческой жизни, по большому счёту, оказалось всего лишь одно: сообщить всем о надвигающейся смерти. Он представил доктора, сообщающего родственникам о гибели пациента. Бр-р-р… Восемнадцать миллиардов пациентов. И сообщить о смерти надо не одному-двум, а всем. Абсолютно всем. Ужас! Дикий ужас. Такое невозможно даже представить. И что дальше? Ему не хотелось думать, что будет дальше. Уже не хотелось. Боль. Головная боль и полное опустошение. Вот всё, что он чувствовал в настоящий момент. Нет, не всё. Кроме этого, ещё нудно и противно щемило сердце. Боль. Что будет с семьёй, со страной, с миром? Ничего хорошего уже не будет. Плевать. Теперь на всё уже плевать. Он не хотел быть свидетелем вселенской катастрофы. Для себя он уже всё решил.

Стэн затушил сигару, хлебнул из бокала глоток виски и взял в руки пистолет. Через мгновение предсмертная записка, лежащая на столе поверх научных данных о наступлении конца света, покрылась мелкими брызгами алой крови.

Глава десятая

28 марта 2063 года

Москва

Не люблю незаконченных дел

Несколько дней, да и ночей тоже, Ярослав не отрывался от расчётов. Он выводил химическую формулу полученного вещества и разрабатывал техусловия его массового производства. Причину и следствие получения удивительного материала понять было трудно. Только компьютерное моделирование вывело молодого учёного к пониманию структурного взаимодействия атомов и радикалов. Слава богу, что при аварии в лаборатории не пострадали жёсткие диски устройств, фиксирующих всю цепочку технологического процесса. Это здорово помогло. Он смог составить всеобъемлющую картину неожиданного открытия. Суть этого удивительного явления предстала перед ним в полном блеске научного обоснования. Вот оно что! Энтропия бесполезного рассеивания энергии воплотилась в промежуточном вполне сбалансированном и достаточно устойчивом состоянии вещества, кристаллическая решётка которого удерживается электрическим полем. Теперь понятно всё…

…После серии практически бессонных ночей, Шелихов сладко спал. Спал умиротворённым сном изобретателя, который накануне крикнул «Эврика!» Ну, или «Ни хрена себе»! Его разбудил голофон. Рядом с кроватью возник во весь рост Грязнов.

– Просыпайся, Шелих! – призвало голографическое изображение старого дружка.

– О! Лёха! – потянулся в кровати Яр, пробубнив сквозь зевание: – Ты опять забыл, что у нас ещё утро.

– Какое забыл? У вас уже десять. Чего так долго дрыхнешь?

– Точно! – Шелихов взглянул на часы. – Я только под утро лёг. Работал.

– Всё незамерзающие прокладки изобретаешь?

Ярослав вскочил с кровати и поделился радостью:

– К чёрту прокладки! Здесь такое!

– Так-так, – Грязнов сложил руки на груди. – Слышу в голосе причастность к мировой сенсации.

– Смейся, паяц! Но вскоре ты будешь локти кусать, что бросил нас и слинял в Джакарту.

– Ой-ой-ой! Материальчик получился удачным? – Лёшка уничижительно сделал ударение на слове «материальчик».

– Да ну тебя! Вот что тебе объяснять? Материальчик получился на загляденье. И не просто материальчик! Не просто итог нашего общего кропотливого труда. Это послание бога. Это спасительный круг для всего человечества!

– Да чего там для человечества, – продолжал ёрничать Лёшка. – Бери выше – для вселенной.

– «Для вселенной»? А знаешь, ты прав. С помощью нашего изобретения можно колонизировать Марс! Точно! Можно!

– Что-то ты не в меру возбуждён. Не стал ли ты, друг мой, баловаться психотропными?

– Дурак! Я тебе правду говорю! Мы обогреем Марс. Растопим его вечные льды, воссоздадим атмосферу.

И Ярослав принёс палку с шаровидным наростом на конце.

– Ну, теперь понял причину моей радости?

– Нет, не особо.

– А так? – Шелихов нажал кнопку и клубок развернулся в полусферу.

– Зонтики я и раньше видел.

– Тупица. Материал, который ты сейчас видишь, весит всего лишь 32 грамма. Одним запуском в космос мы можем вывести десятки тысяч таких клубков. Там мы заставим их распределиться по орбите. По специальной программе эти клубки будут распускаться в полусферические зеркала, которые, перенаправляя дополнительные солнечные лучи, станут греть с заданными нами параметрами Землю. Я замерял, зеркальная поверхность этого материала отражает весь спектр излучений практически на сто процентов.

– Это зеркальное отражение?

– И диффузное, и зеркальное! Любое. Уникальный материальчик получился.

– Проха, это на «нобеля» тянет. У тебя и расчёты есть?

– Есть! Всё есть! Ты понимаешь, что это за штука? Это новый «Прометей». Прометей, который покончит с ледником навсегда, – захлебнулся завлаб в восторге. – Погоди, кто-то пришёл.

Ярослав включил голографический экран «умного дома». На одной из вложенных картинок перед дверью подъезда стояли Мара и Вит. Шелихов хлопнул в ладоши:

– Барабашка, впусти гостей, – и тут же переключился на гостя из тёплой страны: – Давай, рассказывай, как там жизнь за бугром?

Но голографического изображения друга уже не было.

В комнату ворвался Бузмаков, а за ним Кузнецова. Мара сразу озадачила начальника:

– Слышал, объявили срочную эвакуацию. Через шесть дней в Москве не останется никого. Отключат связь, электричество и всё остальное.

– Хреново, – Ярослав недовольно дёрнул головой.

– Чего, «хреново»? – не понял Вит. – Собирайся по-быстрому. Там два места освободилось. Я для тебя и бабульки твоей зафрахтовал. Караван отправляется через два с половиной часа.

– Я не поеду, – затряс головой Шелихов.

– Сдурел? С дуба рухнул? – удивился Бузмаков. – Что случилось?

– Ребята! Я всё просчитал, – и Ярослав рассказал о своей идее, как обогреть земной шарик.

– Ничего себе! В мою голову такое прийти не могло! – Мара уставила на начальника восхищённый взгляд. – Шелихов, ты просто гений! Ты величайший гений! Как ты додумался?

– Бабушка подсказала.

– «Бабушка»?

– Бабушка.

– Таисии Валентиновне нужно поставить памятник, который был бы виден из любой точки мира, – веско вставил Бузмаков.

– Но я