О людях, котах и маленьких собаках - Эйлин О'Коннор

Так вот, у меня есть лишь одно спасение от позитивных людей. Я воображаю, что их закрыли в клетке с моим приятелем, и пытаюсь представить: кто кого?

И пока я мысленно наблюдаю эту эпическую битву, мутный взор мой становится светел и чист, и солнечная улыбка наконец-то озаряет мое лицо.

Про паука

У паука было толстое тело, похожее на наполненный водой мешочек, и восемь длинных ломких ног. Он пересчитал их два раза, пока вытирал руки, как будто от этого что-то могло измениться. Например, паук бы исчез.

Но паук не исчез, конечно же. Паук так и сидел за тазиком, или, может быть, стоял – он не знал, что делают пауки за тазиками. И могут ли они, например, лечь на брюшко.

Он снова тщательно вытер руки и даже зачем-то помазал детским кремом, морщась, как будто от сладковатого запаха, хотя крем почти не пах.

Мать ненавидела пауков и всегда заставляла его убивать их. «Этих тварей в доме быть не должно!» Много лет назад, наткнувшись на паука в своей комнате, он испугался и прихлопнул его тапочкой с такой силой, что от мерзкого существа остался только рисунок на стене, напоминавший неумело изображенное ребенком солнышко. Он смотрел на солнышко в каком-то оцепенении, а потом дернулся и быстро вышел из комнаты. Попросил мать отмыть стену. С тех пор он не трогал пауков. Просто ухитрялся как-то избегать их все эти годы.

Но этот, тонконогий, забрался в его квартиру и сидел за тазиком, в котором дочь вечером собиралась пускать кораблики. Он вытер жирные руки полотенцем, оставив на них след от крема, и с жалкой надеждой подумал, что, может быть, Катя прервет шаманство на кухне и убьет паука сама, но, еще не дойдя до конца этой мысли уже понял, что нет, не убьет. «Знаешь, в ванной паук». «Так пойди и убей его!» И все. Нужно будет идти и убивать. Проще сделать это сейчас.

Он намотал на руку полотенце и шагнул к тазику. Паук сидел, не двигаясь, но когда он наклонился, торопливо отбежал к стене и замер, хотя здесь был как на ладони. Теперь надо прихлопнуть его.

Он глубоко вдохнул, задержав взгляд на одной оттопыренной паучьей ноге, сдернул полотенце с руки, набросил на сушилку и вышел, и закрыл за собой дверь, и не забыл выключить свет, мысленно уговаривая паука убежать, пока темнота.

Тихо вошел в нагретую кухню и уставился на блестящий желтый ком, который жена, пыхтя, возила по припыленному мукой столу.

– Там в ванной паук, – выговорил он, чувствуя себя отвратительно, просто отвратительно.

– Паук? – она бросила на него рассеянный взгляд, дернула плечом, убирая со щеки прядь, не отрывая рук от теста. – Надеюсь, ты его не тронул? Пауки – к деньгам.

Он моргнул, постоял, развернулся на автомате, вернулся в ванную комнату и сел прямо на пол. Сидел, смотрел на паука возле тазика, пока не заглянула жена и не спросила, что это он тут лыбится как дурак, пока она мучается с тестом.

Про игрушки

Мне нужен был фонарик, и я забрела в магазин с названием, которое сейчас уже не вспомню – «Вещи Будущего» или что-то вроде того.

За покупателями ходил высокий парень с лошадиными зубами и жизнерадостной физиономией, как у осла из «Шрека». Демонстрировал светящиеся ручки и микроскопические вентиляторы. Женщине лет сорока пяти с утомленным лицом и такими глазами, как будто уже три года ноябрь, предложил набор чашек-непроливаек.

Женщина сказала, что она не пьет чай. А кофе? И кофе не пьет. Парень сник, но тут заметил в отдалении меня и устремился навстречу.

Фонариков не было, но он разложил передо мной весь их ассортимент, отдающий трескучим безумием напрасно заполненной пустоты. Настольные лампочки, термосы, автомобильные смайлы, головоломки… И, наконец, видя, что я вот-вот уйду, снял с полки корзинку – такую невысокую корзинку для маленьких собачек.

И в этой корзинке действительно спала маленькая собачка. Йоркширский терьер, очень милый и трогательный. Один нос закрыт лапой, шелковистый бок поднимается вверх-вниз.

Я так изумилась, что могла только спросить:

– Это ваша?

Парень удовлетворенно загоготал и предложил мне ее погладить.

– Зачем? – говорю. – Я не хочу ее будить.

И тут он мне сказал, что это игрушка.

Я не сразу поверила. Потом потрогала и поняла, что да, игрушка. Удивительно реалистичная. Сопит во сне, и животик поднимается-опускается.

– А что, – спрашиваю, – она делает?

– Да ничего. Просто лежит и спит!

– А зачем она такая нужна?

Парень посмотрел на меня с сожалением.

– Вот представьте! – говорит. – Приходите вы домой с работы. А живете-то одна. Ну то есть вообще никого у вас нету. За окном темно. Вас никто не встречает. Родителей нет, мужа нет, ребенка нет. Вы проходите на кухню, – тут он расцвел всем лицом, – а там собачка! Лежит, спит, дышит! Понимаете?

– Понимаю, – сказала я.

– И вам вроде как веселее!

– Веселее, – согласилась я.

– То есть вас как будто кто-то ждет! – чуть менее уверенно сказал он.

Я кивнула.

– А сколько она стоит? – вдруг тихо спросили рядом.

Я обернулась и увидела женщину – ту самую, которой парень пытался всучить чашки-непроливайки.

Он назвал цену.

– Я возьму, – сказала она. – Не надо упаковывать, у меня внизу машина.

Протянула руку и очень осторожно, очень нежно, очень издалека коснулась мягкой шерстки на боку.

Когда она вышла, мы с парнем немного постояли молча.

– Черт, – сказал он наконец. – Как-то неловко вышло, да?

– Почему же неловко? – сказала я. – Представьте: она приходит домой с работы. Дома ее никто не ждет. Она живет одна. Ни родителей, ни мужа, ни ребенка. Заходит на кухню, а там…

– Хватит, – вдруг сказал парень.

Он больше не улыбался и был совершенно не похож на осла из «Шрека».

Мы еще постояли немного, потом я кивнула ему и пошла из их магазина с вещами будущего.

Все равно у них не было фонарика.

Про романтиков

Я люблю романтиков. Вернее, я стала любить их во взрослом возрасте, когда можно уже расслабиться и не пытаться получать удовольствие, а со здравой практичностью черпать материал для наблюдений.

За удовольствием – это не к романтикам, нет. Качественный романтик способен накормить свою оголодавшую женщину восемью видами мороженого, от фисташкового до малинового с лепестками роз. Он станет неторопливо подносить ложечку к ее губам, любуясь тем, как мило она приоткрывает ротик – птичка, вылитая птичка! – в то время как его птичка будет жевать мороженое и мещански желать борща.

Настоящий романтик, представляя себе романтичный поступок, видит в первую очередь себя в ореоле этого сказочного действия. Если он тащит любимой охапку лилий, в его мыслях – он сам, выступающий с белоснежным букетом и сногсшибательный, как Синатра. Аллергичную младшую сестру, живущую в одной квартире с предметом его обожания и чихающую рядом с цветами так, что кот писается от ужаса, он легко выносит за скобки.

Если вектор внимания вдруг перемещается с субъекта на объект, романтический позыв становится уже заботой. А забота – это так скучно, так приземленно. Ну, накормил ты ее борщом. Снял с ее подбородка кусок вареной капусты. И что? Откуда взяться красоте, когда твоя любовь сидит, сыто и бессмысленно таращась перед собой, как обожравшийся килькой кот, а на губах у нее вместо шоколадного сиропа пошлая сметана?

В юности мне везло на романтиков. Один мой знакомый спустил всю свою месячную зарплату (заработанную не абы где, а на стройке) и притащил мне игрушечного медведя размером с лифт. У медведя была шерсть цвета давленого сникерса, глаза убийцы и голубой бант на шее. Да, и боксерские перчатки на лапах – каждая с мою голову.

В нашей тогдашней квартире только микробы могли поселиться без ущерба для личного пространства окружающих. Медведь не помещался нигде. После долгих пререканий его с трудом запихнули на шкаф в прихожей, откуда он несколько месяцев улыбался нам ободряющей улыбкой существа, только что закусившего отрядом бойскаутов. Когда гости, крутясь в узком коридоре, поворачивались и внезапно натыкались взглядом на его огромную смятую рожу, они издавали разные, преимущественно горловые, звуки, а иногда и связные восклицания. Эти выкрики сильно обогатили мой словарный запас и развили склонность к образному мышлению, поэтому в конечном итоге от медведя, пожалуй, была некоторая польза.

Другой мой знакомый юноша выкинул номер, который до сих пор вспоминают старожилы нашего подъезда. Внешне все выглядело совершенно пристойно. Просто однажды в декабре у нас сломался лифт и не работал целую неделю. Лестница же была по проекту вынесена далеко от квартир и отделена от каждого этажа длинным коридором и балконом.

Я пожаловалась юноше, что нет ничего отвратительнее, чем спускаться каждое утро по этой грязной, мрачной, темной лестнице, где ни одна лампочка не живет дольше полуночи.