Старец Сергий - Жан-Клод Ларше

которые смущают нашу душу во время молитвы, одни приходят к нам из нас самих, а другие имеют бесовскую природу, и их целью является помешать нам молиться.

Когда мы молимся, искушения в виде дурных помыслов приходят в куда большем количестве, чем когда мы не молимся. Это не означает того, что, когда мы не молимся, мы будто бы пребываем в лучшем состоянии. Это бесовская хитрость: заставить нас поверить в это и в итоге внушить нам: «Молиться я все равно буду плохо, а если не буду молиться, то не придут эти дурные помыслы, и все будет хорошо».

Нет ничего странного в том, что нас мучают помыслы или что нам трудно сосредоточиться; отцы-пустынники тоже постоянно подвергались таким искушениям.

Прежде всего не следует отчаиваться и бросать молитву — нужно проявлять терпение, постоянство и стойко держаться. Проявляя упорство, мы выходим победителями при любых искушениях, нам удается постепенно очиститься, и вслед за этим молитва творится легче.

Противостояние помыслам состоит в том, чтобы отсекать их всякий раз, когда они возникают, и отсекать сразу же. Нужно постараться игнорировать их, так как чем больше на них обращаешь внимания, тем сильнее они делаются, и затем становится уже сложно от них избавиться. Напротив, чем меньше на них обращать внимания, тем слабее они становятся. Старец объяснял, что когда бесы начинают искушать нас на молитве, то они пытаются привлечь наше внимание и войти с нами в собеседование, чтобы проникнуть в наше сердце. Нельзя ни в коем случае позволять им проникать в нас, и поэтому следует отвергать любое собеседование с ними, противостоять им категорическим отказом и продолжать молиться, не принимая во внимание то, что они нам предлагают.

Некоторые мысли являются простыми помыслами, то есть обыкновенными представлениями, которые безвинны. Они вредоносны, так как рассеивают внимание и мешают сосредоточиться, и поэтому возмущают молитву и мешают ей быть чистой, то есть такой, единственным предметом которой является Бог. Их следует просто отвергать. Другие же мысли являются страстными помыслами (то есть связанными со страстями), и вызывают искушения, которые, если им уступить, могут привести ко греху и развить или усилить соответствующие страсти. Следует не только их отвергать, чтобы помешать им проникнуть в глубь нас, но и каяться в них. Покаяние состоит в том, чтобы признать, что часть ответственности за то, что в нас возникают дурные помыслы, лежит на нас, так как мы являемся для них благодатной почвой или же провоцируем их возникновение своими грехами и страстями. Кроме того, если не уступать помыслам, возникающим перед нами, то на нас не лежит при этом ни вины, ни ответственности: они остаются искушениями, но не грехами. Это тем более верно, если помыслы приходят от лукавого и не имеют никакой связи с нашим внутренним состоянием в прошлом или настоящем (ибо нечистый являет нам часто такие искушения, к которым мы не имеем никакого отношения). А покаяние помогает признать пред Богом собственное бессилие и дать уму сойти в сердце, чтобы там он был в безопасности.

Если мы привыкнем так поступать, то искушения, которые существуют всегда (ибо дьявол и бесы не перестают действовать против нас и даже, бывает, начинают действовать еще сильнее), прежде находившие в нас для себя пищу, отныне ее не обретут: благодаря нерассеянной молитве и покаянию наше сердце очистится и мы лишим их этой пищи, так что они отступят вовне и их власть над нами уменьшится, как сказано в Псалтири: Я вижу врагов моих вокруг себя, но они бессильны. Старец сравнивал бесов, которые внушают нам помыслы во время молитвы, со стаей собак, лающих вокруг нас. «Мы не можем не слышать их, — говорил он, — но можем не слушать».

В какие-то моменты молиться бывает легко, в иные — трудно. Мы находимся в падшем состоянии, и поэтому нам приходится пересиливать себя, к особенности чтобы достичь регулярности или продолжительности в молитве. Усилие в молитве не должно быть чисто рассудочным; это может быть даже опасно. Оно вместе с тем и не должно быть только волевым. Все способности и силы должны действовать сообща, а усилие должно быть и душевного, и духовного свойства. Мы не должны сожалеть о том, что приходится совершать усилие: когда молитва идет легко от того, что мы пребываем в состоянии эйфории, то в этом нет никакой нашей заслуги; более того, такая легкость может нам внушить гордые помыслы. Напротив, когда молитва дается с трудом, то качество нашей привязанности к Богу измеряется именно в соответствии с нашим усилием.

Как все современные духовные наставники, старец Сергий питал недоверие к молитвенным «техникам» — с одной стороны потому, что может возникнуть неверное представление о том, что получаемая в молитве благодать есть механический результат самой техники, а с другой стороны — по той причине, что применение техники может пойти в ущерб тому, что имеет первостепенную важность, то есть духовному настрою. Старец старался отговорить от их применения всех новичков, считая, что не техника помогает стяжать молитву, что она может быть полезной лишь для того, чтобы молитву сохранить. В любом случае она никогда не является необходимой. Истинный источник чистой и постоянной молитвы — чувство потребности в Боге, ощущение того, что без Него мы ничто (этому способствуют покаяние и смирение), и любовь к Богу, которая заставляет нас непрестанно желать соединения с Ним.

Старец Сергий рекомендовал творить внутренне Иисусову молитву во время богослужений, считая, что она позволяет каждому лучше сосредоточиться на службе и лучше ее воспринять.

А вот практиковать Иисусову молитву сообща, совместно, он считал неуместным. С одной стороны, у каждого — свой собственный ритм, к которому нужно относиться с уважением. С другой стороны, молитва — это что-то очень личное, и в ней должна присутствовать определенная личная свобода. «Каждый, — говорил он, — должен располагать свободой молиться Богу так, как ему хочется». В частности, каждый должен иметь возможность остановиться, когда достигнет того состояния, к которому стремится молитва (но которое при этом не является его самоцелью). В связи с этим старец Сергий вспоминал слова преподобного Серафима Саровского: «К чему призывать к себе Бога, если Он уже во мне?»

Старец считал, что утром и вечером для Иисусовой молитвы нужно выделить особое время, в которое она бы совершалась особенно сосредоточенно и напряженно. Эти моменты можно определить каким-то фиксированным промежутком времени (не обращая внимания на количество произносимых молитв) либо числом молитв (не обращая внимания на время). Важно одно: иметь постоянное правило и придерживаться его. Вместе с тем эти периоды