Золотой вулкан - Жюль Верн

Между тем дни шли, и Бен Раддль не скрывал своего нетерпения. Уж не задержался ли «Футбол» в море? Известно было, что он ушел из Скагуэя 7 апреля. Так как переход этот длился не больше шести дней, то он должен был прибыть в Ванкувер тринадцатого.

Пароход, предназначенный для эмигрантов и их багажа, должен был, правда, остановиться здесь на очень короткое время, так как он не брал никакого груза. Для очистки котлов, погрузки угля и пресной воды и принятия на борт нескольких сот пассажиров, которые заранее заказали себе места на пароходе, было бы достаточно одних или полутора суток.

Что касается тех пассажиров, которые не позаботились своевременно о местах на «Футболе», то им приходилось ожидать следующих пароходов. До этого же ввиду недостатка в Ванкувере гостиниц и постоялых дворов они должны были ночевать под открытым небом. По их нужде в настоящем можно было предвидеть, что их ожидает в будущем.

Большинству этих жалких людей предстояло испытать такие же лишения и на пароходах, которые должны были перевезти их из Ванкувера в Скагуэй, и еще большие лишения во время бесконечного, ужасного путешествия их оттуда до Доусона. Места в носовых и кормовых каютах едва было достаточно для самых счастливых; в междудечном[5] пространстве размещаются целыми семьями, причем за все шесть-семь дней перехода пассажиры должны сами заботиться о всех своих нуждах. Что касается всех остальных, то они вынуждены сидеть в трюмах, точно животное или груз. И все-таки это лучше, чем подвергаться на палубе резким переменам погоды, снежным бурям и ледяному ветру, довольно частым в этой области, близкой к полярному кругу.

Кроме эмигрантов, наводнивших Ванкувер со всех концов Старого и Нового Света, в городе находились еще несколько сот приисковых рабочих, которые не остаются на зиму на ледяных равнинах Доусона.

Зимой невозможно продолжать эксплуатацию приисков. Когда почва покрыта на два, а то и на четыре метра снегом, когда об этот толстый снежный покров, заледенелый от сорока-, пятидесятиградусного мороза, ломаются лопаты и заступы, волей-неволей приходится прекращать работы.

Поэтому те из золотоискателей и рабочих, которые имеют такую возможность и которым в известной мере улыбнулось счастье, предпочитают вернуться на зиму в главные города Британской Колумбии. Здесь они тратят свое золото с непостижимой расточительностью и поразительным легкомыслием. Они почему-то уверены, что счастье не отвернется от них, что будущий сезон будет опять благоприятным, что им удастся открыть новые залежи и добыть целые горы золота. Они занимают лучшие комнаты в отелях и лучшие каюты на пароходах.

Как очень скоро заметил Сумми Ским, среди этих золотоискателей были самые грубые, самые дерзкие, самые шумные люди, которые предавались всем крайностям разгула в вертепах и разных казино, где они со своим золотом держали себя «большими господами».

По правде говоря, Сумми Ским мало интересовался этими людьми. Полагая — в чем он, может быть, ошибался, — что ему никогда не придется иметь что-либо общее с этими подозрительными авантюристами, он рассеянно слушал то, что говорила о них городская молва, и быстро забывал об этом.

Четырнадцатого апреля утром он и Бен Раддль прогуливались по набережной. Вдруг они услышали гудок пароходной сирены.

— Уж не «Футбол» ли это, наконец?! — воскликнул Сумми.

— Не думаю, — ответил Бен Раддль. — Этот гудок слышен с юга, а «Футбол» должен прийти с севера.

Действительно, это оказался пароход, шедший в Ванкувер через пролив Хуана-де-Фука с юга, а не из Скагуэя.

Тем не менее от нечего делать Бен Раддль и Сумми Ским направились к оконечности мола,[6] где томилось множество народу, высыпавшего на набережную к приходу каждого парохода, с которого высаживались несколько сот пассажиров, в ожидании другого парохода, идущего на север. Зрелище было действительно любопытное.

Пароход, возвестивший свистком о своем приближении, был «Смит» — судно грузоподъемностью в две с половиной тысячи тонн, которое только что обошло все порты побережья начиная с мексиканского порта Акапулько. Специально приспособленное для прибрежного плавания, оно опять возвращалось из Ванкувера на юг, высадив здесь своих пассажиров, которые должны были еще больше переполнить город.

Как только «Смит» пристал к набережной и спустил трап, все пассажиры бросились к сходням. В мгновение ока произошла такая давка и толкотня, что трудно было протиснуться.

Но не таково было, очевидно, мнение одного из пассажиров, который самым грубым образом старался первым сойти на берег. Конечно, это был человек бывалый, знавший хорошо, как важно раньше других записаться в конторе отправления пароходов, идущих к северу. Он был высокого роста, сильный и грубый, имел черную бороду, бронзовый цвет лица, как у южан, жесткий взгляд и злое лицо, придававшее ему несимпатичный вид. Его сопровождал другой пассажир, по-видимому той же национальности, который производил впечатление такого же нетерпеливого человека.

Вероятно, другие пассажиры спешили не меньше этого южного грубияна. Но опередить его, не обращавшего никакою внимания на замечания капитана и помощников, толкавшего локтями своих соседей и грубо ругавшегося не то по-английски, не то по-испански, было трудно.

— Ого! — воскликнул Сумми Ским. — Вот кого можно назвать «приятным» попутчиком! Если только он поедет на «Футболе»…

— Велика беда! Всего несколько дней перехода, — ответил Бен Раддль. — Мы сумеем отстраниться от него или по крайней мере заставим его держаться от нас в стороне.

В это время находившийся около обоих кузенов какой-то любопытный из толпы воскликнул:

— Да ведь это проклятый Гунтер! Вот кто наделает сегодня вечером скандалов, если только не уедет сегодня же из Ванкувера.

— Ты видишь. Бен, — заметил Сумми Ским своему кузену, — я не ошибся Этот человек своего рода знаменитость.

— Да, — согласился Бен, — он, по-видимому, очень известен.

— И не к своей выгоде!

— Это, конечно, — заметил Бен Раддль, — один из тех авантюристов, которые отправляются в Америку на зиму, а летом возвращаются в Клондайк, чтобы начать новые работы на приисках.

Действительно, Гунтер возвращался с родины, из Техаса. Он прибыл в Ванкувер с целью ехать дальше на север на первом попавшемся пароходе Оба они, с товарищем, были испано-американские метисы.[7] В этой пестрой толпе искателей золота они находили среду, которая отвечала их грубым инстинктам, страстному характеру и беспокойному темпераменту, их вкусу к беспорядочной жизни авантюристов, где все дается случаем.