Ген деструктивного пведения - Владимир Паутов

Бой тем временем разгорался с каждой минутой. Мы словно разворошили осиное гнездо. Впрочем, так оно потом и оказалось. Здесь находилась и основная база подготовки, и место отдыха, и штаб боевиков, но главное заключалось в том, что мы находились на территории Пакистана, поэтому и «духов» здесь было много, словно мух. Да и местные власти естественно подняли тревогу. Душманы будто тараканы ползли со всех сторон, перебегали от дерева к дереву, от камня к камню. Они неуклонно приближались к нам. Мы же держали оборону и старались не допустить противника на бросок гранаты. Конечно, в таких условиях продержаться можно было бы долго, но в конечном итоге при этом обязательно погибнуть. Только вот гибель, пусть даже геройская, в наши планы не входила. На одном участке обороны «духи» умудрились подползти к самому забору и прорвались внутрь двора, за дувал. Трое моих бойцов: капитан Лебедев, капитан Стэнлер и капитан Фомичёв, вступили с ними в рукопашную и, отбив атаку, передали мне по внутренней связи, что противник подтягивает артиллерию, несколько горных пушек, на прямую наводку и разворачивает миномёты. Это сообщение меня не обрадовало. Тут же пришёл другой доклад о том, что на восточной окраине деревни явно слышится звук работы двигателей, по-видимому, оттуда к центру выдвигается несколько танков или бронетранспортёров. Вдруг в воздухе послышался специфический воющий звук, который нельзя было спутать ни с каким другим, ибо такой свист может издавать только летящая мина. Разрыв последовал буквально через пару секунд, за ним второй, третий, а это означало, что нас могут накрыть в считанные минуты, ибо огонь открыла миномётная батарея. «Значит, на подмогу к бандитам подошли воинские части пакистанской регулярной армии, ибо у местной полиции навряд ли могли состоять на вооружении миномёты и танки с бронетранспортёрами. Ну, конечно же, захватить нас для них сейчас было архиважным делом, хотя бы лишь для того, чтобы раздуть потом политический скандал о вмешательстве, агрессии и прочих нарушениях суверенный прав», ― пришла в голову невесёлая мысль.

Действительно, как я и предполагал, на площадь напротив как раз того места, где мы держали оборону, выехал БТР и из своего крупнокалиберного пулемёта начал поливать свинцом по глиняному забору, который служил нам надёжным укрытием. Куски земли и глины брызгами полетели в разные стороны, но пули нанести особого вреда нам не могли. Забор-то был всё-таки сложен из камней. Но пулемётчик и не хотел нас расстрелять, у него была другая задача, он не давал нам поднять головы в то время, как «духи» начали быстро перебежками приближаться к забору, что служил моим бойцам защитой от пуль и осколков. У нас с собой было несколько переносных комплексов реактивных огнемётов «Шмель». Мы всегда в рейды брали с собой несколько штук этих эффективных снарядов, простых в обращении и непривередливых в хранении, так, на всякий случай. Сейчас они пригодились нам как никогда. В какой-то степени нам даже, можно сказать, повезло, ибо в подвале дома мы обнаружили и ручные гранатомёты с выстрелами. Бронетранспортёр был подожжён с первого выстрела. Владислав, то есть капитан Стэнлер, влепил ему гранату прямо под башню, отчего её заклинило, а кто-то в этот момент выстрелом из огнемёта попал в окно водителя, которое не было закрыто броневым щитком. БТР заполыхал сильным чадящим пламенем. Вскоре внутри него стали взрываться боеприпасы. Проехать к тому месту, где мы держали круговую оборону, стало практически невозможно. Горящий бронетранспортёр перекрыл всю дорогу, а сзади возвышались горы. Его теперь можно было или оттащить назад, или вытолкать на площадь, но для этого нужно было пригнать вторую машину.

― Только бы они это сделали, — думал я, — Господи, если ты есть, помоги нам! ― И Он помог. «Духи», или кто там ими командовал, решили оттащить бронетранспортёр на окраину кишлака. Сзади к горящей машине подъехал танк и зацепил его своим тросом. В этот момент мои бойцы своими меткими выстрелами прижали всех душманов к земле, а затем уже Димычу, капитану Фроликову и лейтенанту Трофимову удалось из огнемёта и двух ручных гранатомётов поджечь подошедший танк.

―Всё! Амба! Мы окончательно закупорили и забаррикадировали им улицу. Теперь к нам практически невозможно будет подобраться на боевых машинах, и это очень хорошо. Танк они и за два часа не смогут эвакуировать, а там ещё и БТР стоит, — обрадовался я, радостно потирая рукой по ноге, потому что моя левая практически висела плетью.

— Дед! А что там наши авиаторы? Они вылетели? Или какого там хрена? — закричал я громко, совершенно забыв, что моё переговорное устройство работает.

— Командир! Не кричи! Мои барабанные перепонки от твоего крика чуть не лопнули. Я связался с ними. Вертолёты в уже воздухе. Через минут десять-двадцать они будут здесь. Командир полка выделил для поддержки полроты десантников. Кроме наших вертушек, прилетят и боевые, — прокричал мне в ответ прапорщик, забыв, что мы переговариваемся по внутреннему радио..

— А чего ты кричишь? Хочешь, чтобы у меня также перепонки лопнули, Дима?

— Прости командир, по привычке! Я думал, ты меня не слышишь в шуме боя, а потом ты сам кричал, вот я и подумал, что у тебя со слухом что-то, ― перешёл он на нормальный тон.

— Ребята, — передал я команду, — отходим на площадку, что ещё утром определили для вертолётов, они сейчас прибудут. Убитых забираем с собой.

У нас просто не было другого выхода. Вертолёты здесь сесть не смогли бы, а если бы сели, то их наверняка сбили бы «духи». Оставлять найденных солдат мы также не могли, не для того же столько прошли и приняли столько лишений, чтобы сейчас бросить своих убитых пацанов. Хотя все мои бойцы были ранены или контужены, никто не возроптал на меня за принятое решение. «Нас двенадцать человек, погибших солдат — десять. Двое прикрывают отход группы. Остальные берут десантников. Со мной остаётся Стэнлер! Мы прикрываем отход! Ты слышал, Владислав? Остальные взяли ребят и вперёд к площадке, как можно быстрее. Ребята, прошу понять правильно и без обид, но если что со мной случится, то за меня остаётся прапорщик Сокольников. Он вас выведет! Вопросы есть?» ― отдал я приказ по внутреннему переговорному устройству.

― Командир, так нель…, ― раздался чей-то голос, и этот голос принадлежал моему закадычному другу, Димичу. Я знал, что тот собирается сказать, поэтому и прервал его, не дослушав. ― Разговорчики! Приказ не обсуждать. Я сказал, вперёд!

«Духи» пришли в себя слишком поздно. После того, как мы подожгли бронетранспортёр и танк, они залегли и стали осторожно к нам подкрадываться. Мы же под прикрытием огня и дыма смогли оторваться он них метров на двести. Мне и капитану Стэнлеру удалось попридержать душманов на этом расстоянии в течение двадцать минут, потом уже мы бросились догонять своих. Половину пути бойцы отряда с грузом «двести» прошли нормально. Но, поднявшись немного вверх, они стали хорошей мишенью для «духов», которые тут же открыли по ним снизу, из деревни, ураганный огонь из всех видов имеющегося оружия, включая и миномёты. Трудно сказать смогли бы мы уйти живыми в такой ситуации, даже без погибших десантников, коих тащили на себе, скорее всего, что нет. Но если в жизни везёт и Бог помогает, то до самого конца! Из-за гор вдруг выскочили вертолёты, про которые в горячке боя мы даже забыли думать, хотя, конечно, подсознательно их ждали как манну небесную. Они появились столь неожиданно, что даже напугали нас. В первое мгновение мы подумали о противнике, который ещё и авиацию подтянул для уничтожения группы. Помимо двух закреплённых за отрядом вертолётов с ними пришли ещё три пары вертушек: одна пара боевых машин, похожих на «крокодилов»6, но только летающих, и две пары — вечных армейских «трудяг» — Ми-8. Вертолёты огневой поддержки сразу же начали утюжить деревню, а «трудяги» высадили десант.

Уже потом, когда летели «домой» на базу, мы поняли, как нам в жизни повезло. Просто погибшие наши ребята дважды выполнили свой долг: один раз в ущелье, где держали последний бой, а второй раз спасая нас, ибо многие из них своими телами прикрыли наши спины от вражеских пуль, приняв их в себя.

Мы уже находились в воздухе и шли на базу, когда один из убитых неожиданно вдруг застонал и чуть приоткрыл глаза. Он был жив. Просто во время расстрела у кого-то из «духов» дрогнула рука и пуля прошла по касательной, повредив кожу головы и задев немного кости черепа, совсем не повредила мозг. Чудеса на свете, а на войне тем паче, встречаются очень часто, просто в них не верят, когда про эти самые чудеса начинают рассказывать в мироне время, считая их выдумками и фантазиями рассказчика. Оживший вдруг парнишка, наверное, вытянул когда-то счастливый билетик у своей судьбы или родился в рубашке, а скорее всего и то, и другое вместе. Звали его, кстати, Алёшка, а фамилия счастливчика ― Чернышёв, командир разведывательной роты. Прозвище у него поначалу в дивизии действительно было Черныш, это потом его стали звать «Седой», потому как волосы его тёмные когда-то, почти, чёрные после того расстрела побелели, совершенно седыми стали, словно у болотной птицы лунь.