О, мой ангел… - Марсия Иваник

Однако Наде земля ее ранчо была намного милее. Там протекал ручей с кристально чистой водой, там луга были усеяны полевыми цветами самых разных оттенков, а вдалеке возвышались горы Смоуки Маунтинз. С какой стати ей восторгаться аккуратно подстриженной и вылизанной площадкой для гольфа, когда дома радовала глаз красота, созданная самой природой!

Она взглянула на Оуэна и в первый раз за вечер почувствовала себя раскованной. Ей понравились и Джордж, и столик, за который он их усадил.

— Именно этим ты и занимаешься? — спросила она.

— Не понимаю, чем?

— Планировкой зданий? Я просто в восторге, что у тебя это так здорово получается.

Сказав это, Надя покраснела до корней волос и отпила из бокала глоток воды. С какой стати, подумала она, я несу эту несусветную чушь?

— Я вам не верю, мисс Кондратович. Ваши слова звучат не очень искренне.

— Вот уж нет. Я не привыкла делать комплименты из вежливости, — нахмурилась Надя.

Ему нравилось ее смущение. Он посмотрел на шею, охваченную золотой цепочкой, и подумал о том, с какого места она начинает краснеть. Может быть, оттуда, где располагаются пышные груди?

— Прошу прощения, сэр.

Оуэн не сразу оторвался от своих мыслей и взглянул на официанта.

— Что? — сердито пробормотал он.

Официант вручил ему темно-красную кожаную папку.

— Я хотел бы предложить список вин, перед тем как будет сделан заказ.

Оуэн взял карту и стал внимательно изучать ее, чтобы скрыть невольно вспыхнувшее раздражение. Никогда еще, придя в ресторан с женщиной, он не чувствовал себя таким зажатым. Боже, ведь он взрослый человек, а не какой-нибудь юнец, впервые пригласивший пообедать подружку. Он захлопнул карту и вручил ее склонившемуся перед ним официанту, заказав бутылку дорогого белого вина.

— Благодарю вас, сэр.

Оуэн проследил взглядом за удалявшимся официантом и посмотрел на Надю.

— Прости, пожалуйста… — Неужели он и сам краснеет? — Тебя устраивает это вино или ты хочешь заказать что-нибудь по своему вкусу?

Черт возьми, куда вдруг исчезли его утонченные манеры?

— Вино замечательное, — сказала Надя и улыбнулась, заметив смущение Оуэна. — Я не большой знаток, к тому же редко пью. Двух бокалов мне достаточно, чтобы вскочить на стол и спеть что-нибудь из репертуара Нейла Даймонда.

Оуэн невольно усмехнулся, представив, как подобное зрелище шокирует половину присутствовавших в зале женщин, а у джентльменов вызовет тайный восторг. Его же правление клуба «Фоксчейз» лишит членского билета. А впрочем, не все ли равно? Он посещал этот ресторан только для того, чтобы время от времени насладиться искусством шеф-повара француза, готовившего изысканнейшие блюда. Кроме того, он встречался здесь с людьми, для которых за изрядные гонорары проектировал дома. Он пригласил сюда Надю, чтобы произвести на нее впечатление, а всей этой публике продемонстрировать свой вкус. Через пару минут он понял, что совершил ошибку — заведение давило своей чопорностью. Надо было повезти ее в ресторан «Белле», гораздо более уютный и к тому же славившийся в округе своими цыплятами на вертеле.

Он поправил галстук.

— Значит, Нейл Даймонд, хм. — Его голос звучал заговорщически, когда он склонился над столом. Почти шепотом Оуэн произнес: — А что ты сделаешь, если выпьешь три бокала?

В отличие от него Надя чувствовала себя здесь более раскованно. Уж если она решилась на эту одну-единственную встречу, то должна получить от нее удовольствие.

— Тогда, — ответила она, широко улыбнувшись, — я переплюну Мадонну.

Громкий смех Оуэна заставил сидевших поблизости повернуть головы в сторону парочки, скрытой от глаз широкими зелеными листьями какого-то растения.

Надя прислонилась к двери и мечтательно посмотрела на ночное небо.

— Благодарю тебя за прекрасный вечер.

Оуэн уперся одной рукой на металлическую скобу над головой девушки, а другой играл завитком черных, как смоль, волос.

— Всегда рад.

Он нежно погладил ее по щеке и заглянул в глаза, где отражались блики тусклого фонаря. Даже при его слабом свете было видно, как она привлекательна.

— Как ты относишься к тому, чтобы и завтра пообедать вместе?

Надя попыталась отвернуться, но он удержал ее.

— Увы, не получится.

— А послезавтра?

— Оставь, пожалуйста, Оуэн. — Надя отрицательно покачала головой.

— Ну почему же? — настаивал он, наморщив лоб.

— Не следует заканчивать этот вечер спорами. — Она глубоко вздохнула, стараясь успокоить взволнованное сердце. — Ты замечательный, Оуэн, и мне было очень хорошо сегодня.

— Однако?..

— Честно говоря, я не должна была принимать твое приглашение. Считала, что поступаю плохо.

— Тогда почему не отказалась?

— Я трижды пыталась это сделать. — Она посмотрела на луну, свет которой серебрил ветви большого дуба. Ее голос был почти не слышен. — И… и не нашла в себе сил.

Он легонько погладил ее по щеке.

— Почему?

— Если откровенно, то потому, что ты мне нравишься. — Она поправила узел его галстука и, собравшись с духом, сказала: — Я больше не могу с тобой встречаться. Для меня это большое испытание.

— Как странно! У тебя никого нет, ты находишь меня привлекательным, прекрасно провела сегодня время, а в итоге не хочешь со мной видеться.

Все это действительно казалось глуповатым, и Надя постаралась объяснить свой отказ иначе.

— Мы не подходим друг другу, Оуэн. Извини меня, но это так.

Он провел рукой по ее волосам, посмотрел на небо и пробормотал что-то вроде молитвы, перед тем как кончиком пальца коснуться ее нижней губы, той самой, которой он любовался весь вечер.

Наде почудилось, что земля уходит у нее из-под ног. Скорее, скорее, торопила она себя, прощайся с ним и беги домой без оглядки. Ноги не слушались, они словно налились свинцом, а все тело обдало жаром. Он стал сильнее, когда Оуэн прижался к ней. Надя чувствовала, что он жаждет поцеловать ее. Его руки, лицо пылали. Она ждала и хотела поцелуя, хотя из последних сил старалась избежать его. Импульсивно Надя подалась вперед.

Оуэн взял в ладони лицо девушки и приблизил свои губы к ее губам. Надя, вскинув руки, обхватила его за шею. Она страстно прильнула к нему, ощущая, как он напрягся. Помимо воли она поцеловала мужчину, призывно касаясь его языка. В один момент из ласкового котенка Оуэн превратился в голодного и требовательного льва. Наде была приятна вспыхнувшая в нем ярость. Они обменивались жгучими поцелуями. Груди Нади налились, стали твердыми, горячая волна охватила бедра, лоно, затуманила глаза. Выпущенные на волю гормоны делали свое дело.