Власть - Николай Стариков

«В ближайшее десятилетие (1961–1970) Советский Союз, создавая материально-техническую базу коммунизма, превзойдет по производству продукции на душу населения наиболее мощную и богатую страну капитализма — США; значительно поднимется материальное благосостояние и культурно-технический уровень трудящихся, всем будет обеспечен материальный достаток; все колхозы и совхозы превратятся в высокопроизводительные и высокодоходные хозяйства; в основном будут удовлетворены потребности советских людей в благоустроенных жилищах; исчезнет тяжелый физический труд; СССР станет страной самого короткого рабочего дня.

Во втором десятилетии (1971–1980) будет создана материально-техническая база коммунизма, для всего населения обеспечено изобилие материальных и культурных благ; советское общество вплотную подойдет к осуществлению принципа распределения по потребностям, произойдет постепенный переход к единой общественной собственности. Таким образом, в СССР будет, в основном, построено коммунистическое общество. Полностью построение коммунистического общества завершится в последующий период… Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»[47]

Так из великой идеи, создавшей сильнейшую Химию власти, за которую люди ложились под танки и закрывали грудью амбразуры, сделали анекдот и посмешище…

Весьма поучительна история о том, кто помог Хрущеву устоять на том памятном пленуме. Не менее поучителен и ее конец. В роли спасителя Хрущева тогда выступил министр обороны Георгий Константинович Жуков, который, к удивлению присутствующих, сказал об отставке генсека следующее: «Армия против этого решения, и ни один танк не сдвинется с места без моего приказа». Вопрос об отставке Никиты Сергеевича был перенесен на пленум ЦК КПСС. Жуков, будучи членом ЦК, к нему хорошо подготовился, с помощью военно-транспортной авиации вовремя доставив в столицу нужных членов ЦК. В итоге они и поддержали Хрущева, удалив из руководящих органов партии тех, кто хотел его убрать.

Благодарность «дорогого Никиты Сергеевича» не заставила себя ждать. Не прошло и четырех (!) месяцев с момента спасения, как Жукова сняли с поста министра обороны в результате весьма хитроумной операции. Сначала маршала отправили морем в Югославию «для налаживания отношений». Потом отключили крейсер «Куйбышев», на котором отплыл министр, от связи и собрали внеочередное заседание Президиума ЦК КПСС. Поняв, что что-то происходит, Жуков немедленно вылетел в Москву. И попал прямо на заседание Президиума ЦК, который рассматривал его персональное дело. Обвинений было много. В том числе в нескромности и попытке поставить себя над партией.[48] Одним из «тревожных» фактов стало создание Жуковым без ведома ЦК школы армейского спецназа, что было расценено как попытка создания собственных военных структур. Напомнили Жукову и о его знаменитой фразе о танках. Анастас Микоян, один из ближайших соратников Хрущева, язвительно сказал: «Оказывается, танки пойдут не тогда, когда скажет ЦК, а когда скажет министр обороны».[49]

Вместо Жукова министром обороны стал Родион Яковлевич Малиновский, который при очередной попытке сместить Хрущева ошибок Жукова повторять не стал. Ведь спасая Хрущева, Жуков нанес удар собственной Химии власти и поплатился за это карьерой. Но, убрав Жукова, сам Хрущев проявил себя неблагодарным, что, в свою очередь, еще сильнее разбавило его Химию власти в глазах ближайшего окружения. Стало очевидно: этот тоже пойдет по головам и слово признательности ему незнакомо. Новая проекция будущего в глазах партийных функционеров — полный произвол от желаний Хрущева, который может в любой момент убрать даже тех, кто оказал ему неоценимые услуги. Стоит ли удивляться, что постоянно наносивший удары по своей Химии власти Никита Сергеевич был смещен своим самым близким окружением. Можно сказать, его выдвиженцами. Одного из них звали Леонид Ильич Брежнев. Именно он стал инициатором отстранения «первого». В 32 года Леонид Ильич возглавил Днепропетровский обком партии.[50] И помог ему в этом продвижении Хрущев. Следующая ступенька карьеры Брежнева — пост главы коммунистов Молдавии. Его он также получил не только по причине успешной работы в Днепропетровске. Сейчас сложно отделить организаторские таланты Брежнева от протекции, но доподлинно известно, что Хрущев последовательно вел его наверх. Ведь еще при живом Сталине на последнем съезде партии, где присутствовал вождь (октябрь 1952 года, XIX съезд), Брежнева избрали в состав ЦК КПСС.[51]

Далее в карьере Брежнева — руководство освоением целины и тяжелой промышленностью. Потом Брежнев становится председателем Президиума Верховного Совета СССР, а на июньском пленуме ЦК КПСС 1963 года получает поручение вместе с Н.В. Подгорным вдвоем исполнять обязанности второго секретаря ЦК.[52] На любом посту Леонид Ильич был совершенно лояльным Хрущеву, пока не возглавил заговор против своего патрона. Любопытно, что накануне смещения (за два месяца до него) Хрущев начал оценивать Брежнева более адекватно и на июльской сессии Верховного Совета СССР 1964 года убрал Леонида Ильича с должности главы парламента СССР, назначив на данное место самого верного человека — Микояна. Действия Никиты Сергеевича подрывали его Химию власти ударными темпами, даже когда он пытался обезопасить свои позиции. Мало того что опять был отодвинут тот, кто, казалось, являлся фаворитом Хрущева, так еще и решение проводилось в унизительной для высокопоставленных партийцев манере. Так разговаривать с партией и окружением даже Сталин не позволял себе никогда. Что же сказал 15 июня 1964 года товарищ Хрущев?

«Товарищи депутаты! Вы знаете, что товарищ Брежнев Леонид Ильич на пленуме ЦК в июне 1963 года был избран Секретарем ЦК партии. ЦК считает целесообразным, чтобы товарищ Брежнев сосредоточил свою деятельность в ЦК, как Секретарь ЦК КПСС. В связи с этим ЦК вносит предложение освободить товарища Брежнева от обязанностей Председателя Президиума Верховного Совета СССР. На пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР ЦК рекомендует товарища Микояна Анастаса Ивановича. Я позволю себе до голосования (выделено мной. — Н.С.) выразить сердечную благодарность товарищу Брежневу за его плодотворную работу на посту Председателя Президиума Верховного Совета, а товарищу Микояну от всей души пожелать больших успехов в его деятельности на посту Председателя Президиума Верховного Совета».[53]

Голосование еще только будет, а товарищ Хрущев «позволяет себе» говорить о его результатах как уже о вполне решенном деле. И в своей речи поздравляет людей, за изменение статуса которых депутаты Верховного совета СССР пока не голосовали. Ведь это был не единичный случай, это была система. Хрущев вел себя все более непредсказуемо и все более развязно. Не уважал никого. Интересная деталь: за несколько месяцев до этого, в апреле 1964 года, отмечалось 70-летие Хрущева. «Приветствие ЦК, фотографии в газетах и журналах, присвоение звания Героя Советского Союза. Торжественный обед в зале для приемов Кремлевского дворца съездов… Славословия в адрес Хрущева становились почти нормой. Было, пожалуй, только одно отличие: без прежних эпитетов — “великий”, “мудрый”, на “гениальный” не решались даже сверхподхалимы. Портреты появляются не сами по себе, а только по определенной команде. Вырабатывалась, укоренялась установка на возвеличение должности Первого секретаря и его имени. В газетах тоже шло непрестанное цитирование», — напишет об этом времени зять Никиты Сергеевича Алексей Аджубей.[54]

Окончательное решение действовать — убирать Никиту Сергеевича от руля — было принято во время его отдыха на море, а реализовано в Москве. Официальная версия гласила, что произошло это на пленуме ЦК КПСС по просьбе самого Хрущева «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья» после коллективного обсуждения вопроса о его «стиле и методах руководства».[55] 13 октября 1964 года в Кремле началось заседание Президиума ЦК КПСС. Прилетевший из Пицунды в сопровождении Микояна Хрущев занял место председателя. Слово взял Брежнев. Следом за ним и другие высокопоставленные товарищи начали обвинять «первого» и перечислять его прегрешения. 14 октября ситуация продолжилась. Обвинения, с которыми выступали высшие руководители партии, говорили о том, что своим поведением, заносчивостью и хамством Хрущев полностью «убил» их уважение и любовь. Химии его власти больше не было.

«О планировании — коллективно надо решать, а не единолично решать. Последнее заседание о плане, мы ничего не поняли. Ответственность и права республик: ответственность есть, а прав нет», — высказался товарищ Шелест.[56]