Дом на семи ветрах - Дениза Алистер

Этот мимолетный интимный жест вызвал мгновенную реакцию с ее стороны. Она явственно ощутила прикосновение его пальца к коже. Неожиданно лиф платья показался ей слишком тесным.

— У меня такое чувство, будто ты сбросил меня в озеро в ноябре. — Она глубоко дышала, снова обретая равновесие. Его рука больше не касалась ее, хотя его прохладный палец, казалось, оставил след. — Или в грязную лужу, — добавила она, довольная своими словами.

— И все же это предпочтительнее, чем равнодушие.

Он, должно быть, заметил, как в ее глазах появились признаки понимания.

— Ты ужасно относился ко мне, — пролепетала она.

— Я верю, что наказание должно соответствовать преступлению.

— Может быть, у детей и мало прав, — возразила она, едва справляясь со странным ощущением, что ей не хватает воздуха. — Но сейчас я независимый человек. И я не собираюсь ехать куда-либо с тобой, только хочу немедленно покинуть Келвей-Холл.

— И как скоро ты вернешься сюда? — насмехался Ред. — Ты жила дома до двадцати лет, и это до определенной степени замедлило твое эмоциональное развитие. — Он посмотрел на нее с легким презрением. — Неудивительно, что до сих пор ты ведешь себя, как испорченный ребенок.

— То, как я живу, тебя совершенно не касается.

— Живешь? — медленно протянул он с сарказмом.

— Я могла бы покинуть дом, — заметила Кэтрин, уязвленная его презрением. Ему было легко — дома его ничто не удерживало. Она завидовала его свободе. Я тоже свободна теперь, напомнила она себе; не надо принимать во внимание ни жениха, ни неизлечимо больного отца. Должна ли я радоваться? В ней зарождалась истерика.

Ред внимательно следил за ней… с симпатией? Нет, этого не может быть, решила она.

— Кэтрин… — Скотт с негодованием произнес ее имя, с настойчивостью, которая заглушила ее нервный смех.

— Итак, это правда. — Резкий голос ее матери прервал короткое напряженное молчание.

Кэтрин вздохнула, чувствуя внезапную опустошенность. Она не слышала, как отец призвал подкрепление. «О, опять начинается», — подумала она. Как будто почувствовав прилив энергии, покидающей ее, Ред встал между матерью и дочерью. Но совсем не для того, чтобы охранять ее, подумала она, охваченная странным, необъяснимым чувством. По-видимому, он не хотел прекращать этот фарс, прежде чем воспользуется всеми преимуществами создавшейся ситуации.

Элинор была холодна настолько, насколько горяч и неистов был отец; суть ее слов заключалась в том, что ее не удивляет поведение Кэтрин. Кэт услышала, что вся ее жизнь состояла из череды поступков, доводящих родителей до полного отчаяния. Убедившись в неблагодарности дочери, мать как будто почувствовала облегчение.

Кэтрин стояла и молча смотрела, как ее мать покидает комнату, отказываясь от своей младшей дочери. Похоже, мысли Элинор занимал лишь вопрос, каким образом свести к минимуму скандал по поводу расторжения помолвки.

— Какая теплота, какое сочувствие, — услышала она шепот Реда.

Кэтрин взглянула на него, ее глаза удивленно распахнулись, когда он снял свой пиджак и набросил ей на плечи. Ткань еще хранила тепло его тела. Кэтрин внезапно охватила нервная дрожь.

Посмотрев на Реда, она не увидела на его лице обычной усмешки. Стараясь унять дрожь, Кэт кусала губы. Это непроизвольное движение не ускользнуло от внимания Реда. Его глаза следили за каждым жестом Кэтрин.

— Еще не все кончено, — кратко предостерег он. — Держи себя в руках.

Кэтрин проглотила слюну и опустила глаза, почувствовав, как напряжение оставляет ее. Неужели она действительно дождалась сочувствия, понимания?

Я схожу с ума, напомнила она себе. Ей не нужна такая поддержка. Она видела, как безразличие ее родителей превратило Женни в существо, пытавшееся всем угодить, безвольное и слабое, нуждавшееся в сильном спутнике. Она даже во многом зависела от Кэтрин, хотя была старше. В отношениях с представителями другого пола она также полагалась на совершенно неподходящих мужчин, у которых была одна общая черта — высокое мнение о себе. Женни ошибочно принимала это за силу. Кэтрин же, напротив, избегала случайных знакомых; она замкнулась в себе и гордилась своей независимостью.

Кэтрин сбросила пиджак Реда, хотя все ее косточки протестовали. Доброта Реда неискренна, она почти забыла об этом. Он так внимателен потому лишь, что стремится отомстить. Она не знала, чем же так насолили Реду ее родители, чтобы заслужить многолетнюю вражду, да никогда и не пыталась узнать, не видя смысла в том, чтобы ворошить старое. Если у Реда и были благородные чувства, они никогда не будут обращены к Келвеям.

Она вспомнила его неслыханные обвинения: ее отца Ред считал виновным в смерти его матери. Мысль об этом вызвала в ней душевный трепет.

— Я не собираюсь рассыпаться перед тобой в благодарностях, — тем не менее, сказала она ему со спокойным достоинством. Он взял пиджак, который она протягивала, на губах играла улыбка. — Можешь подождать меня в машине? Я хочу сама поговорить с Карлом и собрать кое-какие вещи. — Практичность удивила ее саму. — Ты можешь отвезти меня в гостиницу.

— Я даю тебе полчаса и затем приду за тобой.

Она встретила эту фразу яростным взглядом, но удержалась от ответной колкости, вертевшейся у нее на языке.

5

— Мы сегодня остановимся у меня.

Кэтрин кивнула в знак согласия, не обратив внимания на осторожную удовлетворенную улыбку, которая появилась на губах Реда, когда он вел приземистую мощную машину по узким улочкам пригорода. Она даже не смогла проявить достаточно интереса. Она найдет гостиницу завтра — сегодня уже очень поздно.

Кэтрин сидела, выпрямив спину: ее тело не могло расслабиться в роскоши обтянутого кожей сиденья. Она не успокаивалась и все вспоминала о своем разговоре с Карлом. Это был разговор с незнакомцем, а не человеком, с которым она всего несколько часов назад собиралась связать свою судьбу. Неужели я и впрямь была готова выйти за него замуж? Неужели ее побуждения были так эгоистичны, как предположил Ред? Она не могла в это поверить.

Реакция Карла на ее «признания» была смешанной. Она заметила легкий проблеск облегчения, но настолько мимолетный, что, если она не ожидала бы этого, возможно, и не заметила бы его. Гораздо более удивили ее гнев и возмущение Карла. Они остановили те извинения, которые она собиралась заставить себя произнести. Такое лицемерие было даже хуже его предательства. Она видела, что, хотя он и был рад безболезненному выходу из создавшегося положения, все же разозлился, что она осмелилась искать утешения в другом месте.