Одинокие люди - Луис Ламур

Мальчик смотрел на нас дикими от страха глазами, затем, увидев, что мы белые, попытался что-то сказать. Рокка медленно освободил его.

- Возьмите меня с собой! - прошептал мальчик. - Меня зовут Брук. Гарри Брук.

- Сколько тебя здесь держат?

- Года два, может, меньше, но мне кажется, что всю жизнь.

- Где остальные пленники? Дети Крида и Орри Сакетт?

- Дети Крида? Я о них слыхал. Они на соседней стоянке. - Он указал направление. - Вон там.

- А сын Сакетта?

- Не знаю. Я не слышал о еще одном мальчике. С детьми Крида привезли девочку, но ей только пять лет... она очень маленькая.

У меня душа ушла в пятки. Неужели индейцы убили его? Убили сына Оррина?

Вопрос задал Бэттлс.

- Никого они не убивали, - сказал мальчик. - Я был в лагере, когда привезли всех, Мальчиков Крида и девчонку.

Сев на корточки, я спросил:

- Ты можешь к ним попасть? То есть, ты их увидишь?

- Вы не возьмете меня с собой? - В его глазах появились слезы.

- Не сейчас. Послушай, если мы сейчас возьмем тебя с собой, нам придется бежать, правда ведь? Ну хорошо, пока мы оставим тебя здесь. Будь готов к побегу. - Я показал на высокую скалу. - Она видна из лагеря?

- Да.

- Хорошо. Когда увидишь на ее вершине черный камень, приходи сюда, на это же место. Нам надо освободить остальных детей.

- Вас убьют. Там rancheria Катенни.

- Катенни? Значит, он жив?

- Конечно, жив. И все индейцы на той стоянке подчиняются ему. Он там вроде вождя.

Потом мы поспешили скрыться, боясь, что апачи проверят, почему он задержался. Индейцы не доверяли ни одному пленнику, даже если тот принял их образ жизни. Однако их ошибка заключалась в том, что они считали, что из Сьерра-Мадре невозможно убежать... или что никто не придет выручать детей.

Первое, что я сделал - отыскал кусок черного лавового камня, чтобы не медлить, когда подойдет время. Я спрятал его под кустом, мы вернулись к лошадям, забрались в седло и поехали по тропе, ведущей прочь от стоянки и огибающей утес, который уходил вниз так круто, что создавалось впечатление, что едешь по отвесной стене.

Сможет ли этот мальчишка скрыть от индейцев нашу встречу? Вопрос меня тревожил.

Едва ли он встретится с остальными ребятишками, хотя индейцы часто ездили друг к другу в гости. Кто его знает...

Но где Орри Сакетт? Где мой племянник?

Глава седьмая

Мы поднимались к высоким вершинам гор при холодном свете восходящего солнца, петляя между деревьями, с листьев которых падали редкие капли, скопившиеся от низко нависших облаков. Затем опустились на несколько сотен футов в уединенную сосновую рощу удивительной красоты. На дальней стороне рощи спадал по камням чистый, прохладный ручей, образуя глубокое озерцо.

В каждом укромном месте лежали развалины - древние развалины, наполовину погребенные в земле, заросшие кустами и мхом. В одном месте мы увидели внутри стен низкорослый, корявый кедр, которому было не меньше сотни лет.

Я спросил Рокку, но тот пожал плечами.

- Кто его знает... Их называли "Люди, пришедшие до нас", их не стало до того, как сюда пришли апачи, - равнодушно ответил он. - Многие народы приходят и уходят. Так уж ведется. "Людей, построивших каменные дома" племена, жившие в пещерах в Аризоне и Колорадо - вытеснили индейцы навахо и многих убили.

Белый человек занял земли индейцев, но и сами индейцы до этого вытеснили других. Все время повторяется одно и то же. Но по-моему, индейцев победили торговцы, а не солдаты.

- Как так? - спросил Бэттлс.

- Они дали индейцам вещи, которые те не могли сделать сами и, значит, стали зависеть от них. Теперь индейцы должны торговать или воровать, чтобы добыть винтовки и другие товары белого человека, в которых он нуждается.

Я считал точно так же.

Рокка снова пожал плечами.

- Первый белый торговец, появившийся на стоянке индейцев, привез в своих мешках их поражение. По-моему, так.

Потом времени для разговоров не осталось. Мы подошли к головокружительной осыпи и стали спускаться по ней в мрачный каньон. Добрую часть пути лошади проделали, скользя на подогнутых задних ногах. По дну каньона протекала еще не полноводная Бависпе. Это было странное, колдовское место. Я спрыгнул с коня и некоторое время стоял, прислушиваясь, не опуская рук с седла. Все было тихо, только журчала вода по каменистому руслу, да вздыхал ветер в верхушках сосен. В таких угрюмых уголках не оставляет впечатление, что за тобой кто-то наблюдает.

- Мне не нравится это место, - сказал Джон Джей Бэттлс. - Оно похоже на темную сторону ада.

Я же думал о белых детях, похищенных апачами, жалких, запуганных. Но есть вещи похуже, чем жить в этих краях. Сьерра-Мадре - необыкновенно красивые горы.

Мы приблизились к стоянке апачей, по дороге нам попадалось множество их следов. Напились у ручья - по одному, в то время как остальные с седла внимательно осматривали окрестности. Мы пересекли речку и стали подниматься по извилистой тропе.

Над соседними вершинами висели грозовые облака, в воздухе ощущалось напряжение. Rancheria Катенни находилась где-то внизу, спрятанная под слоем низких облаков. Только мы начали спускаться, лавируя между деревьями, как сплошной стеной ливанул дождь, подгоняемый яростным ветром.

Лес был плохой защитой от дождя, нам ничего не оставалось, как искать место, где переждать ливень. Мы нашли огромную упавшую сосну, верхушка которой зацепилась за скалы. Обрезав ветви с внутренней стороны, мы спрятались под ней и завели с собой лошадей. Разместились с трудом, головы лошадей и седла задевали за ствол.

Мы решили рискнуть и развести небольшой костер, чтобы сварить суп и кофе: дождь загнал апачей в вигвамы и служил надежной защитой от дыма.

Дождь еще не прекратился, когда я решил сходить на разведку. С винтовкой в руке, прячась за деревьями, я осторожно приблизился к краю утеса. Скалы были мокрые и скользкие, ливень барабанил по дождевику, но деревья хоть как-то спасали от него.

Неожиданно передо мной открылась стоянка Катенни. Из нескольких вигвамов поднимались струйки дыма, но снаружи не было видно ни одного человека.

Рядом с собой я ощутил движение и резко обернулся. Это был Тампико Рокка.

Он показал на стоянку.

- Теперь я не смогу их обмануть. Они почувствуют, что я уже не индеец. Слишком долго я ел пищу белого человека.

- Сколько там, по-твоему, человек? - спросил я. - Двадцать? Тридцать?

- Человек двадцать-двадцать пять.

Две дюжины волков... но я против них ничего не имею. Да, сейчас это мои враги, но я уважал их. В охоте и в бою апачам не было равных, они дрались ожесточенно и безжалостно, как волки, но мы все равно сделали невозможное и пробрались в их почти неприступное убежище в Сьерра-Мадре.

- Я иду вниз. Подберусь поближе и послушаю, что там творится.

Рокка уставился на меня.

- Ты сошел с ума. Апачи услышат, а собаки учуят тебя.

- Может быть. Но дождь поможет.

- Ладно, - сказал он, - идем вместе.

Предприятие наше было дерзким, но в Рокке текло достаточно крови апачей, чтобы быть осторожным.

Мы где ползком, где скользя на животе начали спускаться с горы. Время от времени останавливались прислушаться, затем двигались дальше. "Мы дураки, - сказал я себе". То, что мы делали, было не более, чем безумством, но мне надо было найти Орри, а каждый час, проведенный в этих горах, означал смертельную опасность для нас... и для мальчика.

Под проливным дождем мы подползли к стоянке. Рокка бросился к стене одного из вигвамов, я - к другому и, согнувшись под тугими струями ливня, прислушался, но не услышал ничего, кроме тихого бормотанья индейцев и потрескивания костра. Двинувшись к следующему жилищу, я заметил предостережительно поднятый палец Рокки и остановился, держа винтовку дулом вниз под дождевиком. Наконец Тампико покачал головой и тоже перешел к другому вигваму. Мы уже почти отчаялись найти детей. Может быть их вообще здесь нет?

Вдруг Рокка подал знак, и я подкрался к нему. Внутри вигвама мы услышали тихие голоса индейцев, а потом детский голос достаточно ясно заговорил на английском.

Я схватил Рокку за плечо.

- Прикрой меня, - и, приоткрыв полог, шагнул внутрь.

Пару секунд я ничего не различал, хотя, ступая в вигвам, прикрыл глаза. Затем в красноватом свете костра увидел, как удивленно смотрит на меня и поднимается на ноги испуганный воин. На куче шкур в углу сидели три белых ребенка.

В другом углу женщина прижимала к груди ребенка. Она смотрела на меня без злобы или ненависти - она просто спокойно приняла случившееся как должное.

- Не кричать! - сказал я на языке апачей. Затем, на всякий случай повторил на испанском.

Индеец справился с изумлением и прыгнул на меня. Я встретил его в прыжке прикладом винчестера, и он без сознания рухнул на землю.

- Все, - сказал я детям, - вы едете домой. Накиньте на себя шкуры и выходите.

Повернувшись к индеанке, которая не шелохнулась, я невозмутимо произнес по-испански: