Пасынки Степи - Хайдар Маратович Байзаков

он почувствовал в своем сне. Все ощущения были знакомы. Хотя Аманжол с самого рождения был городским жителем и вживую со степью не сталкивался. Степь, которую он раньше видел только из окна поезда, раскрылась во всей своей красоте, со своими запахами, цветами. Далекая, она притягивала своей глубиной и древними тайнами.

И в то же время страшно было. Страшно от времени, в котором он прибывал. Жестокий век, жуткие нравы.

Сожаление испытывал он от того, что расстался с Касымом. Ему хотелось вернуться снова туда. Узнать, что же дальше стало с этим мальчиком, принявшим нелегкий выбор. Куда завел его путь, не выбранный им самим?

Аманжол знал, что такое самому сделать страшный выбор. Знал, что такое жить с грузом ответственности. Знал, потому что сам выбирал лежащие на разных чашах весов тяжелые ноши. Его и окружали люди, сделавшие трудный выбор и живших потом с последствиями.

Но про себя он не думал. Не привыкший страдать, он глубоко прятал свою боль, либо забывал про нее. И не выносил нытиков, которые выносят свою боль на всеобщее обозрение, чтобы вызвать жалость.

Впервые он встретил человека, который сделал жестокий выбор, еще в студенчестве. Аманжол часто вспоминал его и представлял, что с ним сейчас.

***

Аманжола после окончания школы отправили получать образование в Россию, рассуждая, что там сохранился качественный преподавательский состав. Из Казахстана в 90-е годы уезжали научные кадры: ученые, преподаватели. Кто в Россию, кто в Германию, кто в Израиль. Поэтому выбрав ВУЗ, находящийся в одном из субъектов Российской Федерации, он легко туда поступил. Огромную роль в этом сыграли стеклянные банки с контрабандной черной икрой. Белуги и осетра на Каспии хватало.

Сидя один в комнате общежития, молодой студент пытался сосредоточиться на записанных лекциях. Но голоса смеющихся за стенкой, песни группы «Руки вверх» сбивали от настроя.

В общаге пили все. Молодежь, оторванная от дома, без родительского пригляда, вела себя свободно. Пили весело, пили куражась, затевали драки. Если не хватало алкоголя, то отправляли младших и слабых за водкой.

Еще первокурсник, Аманжол, не имел сильного авторитета, чтобы пойти и попросить соседей по общежитию вести себя потише. Так могли сделать только старшекурсники, да парни, связанные с криминалитетом.

В 90-е воздух был пропитан разборками, стрелками, наездами. На постсоветском пространстве все, от мала до велика, занялись накоплением капитала. В те годы большие парни делили огромные куски масштабного пирога народного хозяйства, целые отрасли тяжелой и легкой промышленности, бывшие когда-то общими при Советском Союзе. Бандиты масштабом поменьше занимались тем же. На своих уровнях дрались за предприятия и рынки, за районы. Остальные, мелкие, подражали им, стоящим на верхней ступени пищевой цепочки. Власть в лице государства не могла контролировать процессы и поэтому криминал правил бал.

Когда Аманжол заселился в тесную комнату двенадцатиэтажного общежития для студентов, то вечером в его жилище без стука завалились трое парней. После недолгой словесной перепалки он предложил выйти в холл. Потому что там пространство больше и там можно было свободно перемещаться, не опасаясь, что зайдут со спины и оттуда неожиданно ударят.

Парни дышали перегаром и объясняли приезжему, что они главные здесь, что он должен «отчехлиться» им за то, чтобы спокойно передвигаться по общежитию. Дальше слушать Аманжол уже не стал. Драться он привык. Не зря с седьмого класса до самого выпуска со школы занимался боксом. Хоть и выступал в легком весе, здесь он первым нанес удар самому тяжелому на вид вымогателю, затем быстро перемещаясь между противниками, стал засаживать в печень, пробивать по корпусу. Но крупные и гораздо выше него, парни, морщась от пропущенных ударов, все равно окружали его, чтобы схватить, либо сбить на пол ударами ног. Как бы все закончилось неизвестно. Но драка была остановлена взрослыми, семейными людьми.

Беженцы с Таджикистана, они жили здесь же, но этажом ниже. Гражданская война заставила многих покинуть родные края. Глава семьи на родине служивший в милиции, в России тоже устроился в органы правопорядка и ему дали жилплощадь в виде целых трех комнат в студенческом общежитии. Прикрикнув на дерущихся, он пообещал всем проблемы, если драка повторится.

После того инцидента в общежитии больше никто не наезжал на Аманжола, потому что он умел наносить удары, и самое главное – что он сам бросился на троих, первым начал драку.

Закончилась первая чеченская война. Всем российским пацанам, которые там отслужили, дали возможность бесплатно, без конкурса поступать в ВУЗы России. Большинство деревенских ребят выбирали строительные факультеты, рассуждая своим крестьянским умом и родительским наказом, что после получения именно строительной специальности можно будет легко стать обладателем квартиры в городах.

Когда пятеро молчаливых, хмурых пацанов заселились в общежитие, то никто не почувствовал перемен. Только Аманжол, иногда встречая их взгляды, немного напрягался. Потому что смотрели они не прямо в глаза, а куда-то в точку на лбу, или на груди, как будто сквозь прицел. При этом абсолютное равнодушие читалось во взоре.

Вскоре в общежитии установилось новое правило: «с пацанами, вернувшимися с чеченской войны, не пить. А если сидишь с ними за одним столом, то после первого же стакана водки их нужно сразу «вырубать», «отключать» любыми подручными средствами: табуреткой, ножкой от стола, всем чем, что попадется под руку». Потому что голыми руками их не возьмешь. Потому что буйными они становились после алкоголя. Прошлое войны не отпускало их, пряталось в глубине израненных душ, а после выпитого настигало их, и тогда злость на весь мир пробуждалась в молодых пацанах. Выбитые двери в комнатах, сломанные шкафы – это были пустяки по сравнению с пробитыми головами, свернутыми набок носами пострадавших от их рук.

Шум за стенкой мешал Аманжолу, отвлекал от учебы. Неожиданно смех прервался резкими криками, шумом от падения. Аманжол поморщился с мыслей: «Напились. Теперь слабых первокурсников бьют».

Через пять минут дверь широко и с шумом распахнулась, и трое старшекурсников внесли окровавленного и связанного белобрысого паренька. Приглядевшись, Аманжол узнал в лежащем без сознания одного из участников чеченской войны. Саша, вспомнил он его имя.

– Аман, полежит он у тебя, – кратко сказал один из соседей.

– Без проблем.

– Выпить хочешь?

– Нет, спасибо, готовиться надо.

– Ну сам смотри. Только не развязывай его.

Тихо подойдя к лежащему, Аманжол убедился, что тот жив, но без сознания. Кровь запеклась на разбитой губе и скулах. «Наверное, сзади по башке стукнули, больше царапин нету, ран нету», – осмотрел светловолосого паренька он.

Через короткое время увлеченный учебой первокурсник