Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона - Артур Конан Дойль

В моих заметках упоминается, что 14-го апреля я получил телеграмму из Лиона, извещавшую меня, что Холмс лежит больной в гостинице Дюлон. Спустя сутки я уже стоял у его постели и с облегчением убедился, что симптомы его болезни не представляли ничего опасного. Однако, и его железное сложение не выдержало напряженного состояния, в котором он находился во время следствия, продолжавшегося два месяца. За этот период он работал не менее пятнадцати часов в сутки, а иногда, как он признался мне, и по пяти суток без отдыха. Блистательный исход дела не мог предотвратить реакции, последовавшей за крайним напряжением сил, и в то время, когда имя его гремело по всей Европе, а комната, в которой он лежал, была положительно завалена поздравительными телеграммами, я нашел его в полном упадке духа. Даже сознание, что он добился успеха в деле, с которым не могла справиться полиция трех государств, и перехитрил самого искусного мошенника Европы, не могло вывести его из нервной прострации.

Через три дня мы вместе вернулись в улицу Бэкер, но ясно было, что моему другу нужна перемена места, да и мне мысль провести недельку, другую в деревне казалась очень привлекательной. Мой старинный приятель, полковник Хэйтер, которого я лечил в былое время в Афганистане, жил теперь близ Рейгэта в Сёррее и не раз приглашал меня погостить у него. В последний раз он писал, что был бы рад, если бы мой друг приехал со мной. Пришлось пустить в ход разные дипломатические уловки, но когда Холмс узнал, что мой приятель – холостяк и что гостям его предоставляется полная свобода, он согласился принять предложение, и через неделю после нашего возвращения из Лиона мы уже сидели под гостеприимной кровлей полковника. Хэйтер был славный старый солдат, много видавший на своем веку, и, как я и ожидал, у них с Холмсом нашлось много общего.

Вечером в день нашего приезда мы все сидели в кабинете полковника, стены которого украшены были оружием. Холмс лежал на диване, а Хэйтер и я пересматривали небольшой запас оружия.

– Между прочим, вдруг сказал полковник, – я возьму к себе наверх один из этих пистолетов на случай тревоги.

– Тревоги! – сказал я.

– Да, недавно тут у нас был переполох. В прошлый понедельник напали на дом одного из наших магнатов, Эктона. Покража ни велика, но воров еще не удалось поймать.

– А следов никаких? – спросил Холмс, взглядывая на полковника.

– Никаких. Но дело это пустяшное, одно из мелких преступлений, обычных в нашей местности, слишком ничтожных для того, чтобы за интересовать вас, м-р Холмс, после знаменитого международного дела.

Холмс сделал знак рукою, как бы отстраняя комплимент, но по улыбке было видно, что о доволен им.

– Были в деле какие-нибудь интересные подробности?

– Кажется, нет. Воры обшарили библиотеку, но получили очень мало за свой труд. Все там перевернуто вверх дном, шкафы открыты и обшарены, а исчезли только один разрозненный том Гомера в переводе Попа, два подсвечника накладного серебра, пресс-папье из слоновой кости, маленький дубовый термометр и пучок веревки.

– Что за странный подбор вещей! – заметил

– О, молодцы, очевидно, схватили, что им попалось под руку.

Холмс проворчал что-то себе под нос.

– Местная полиция должна бы заняться этим, – сказал он. – Ведь очевидно, что…

Но я погрозил ему.

– Вы здесь для отдыха, мой милый. Ради Бога, не выдумывайте себе новой работы, когда у вас нервы так издерганы.

Холмс, с видом комической покорности, взглянул на полковника, и разговор перешел на менее опасные темы.

Однако, судьба решила, чтобы вся моя профессиональная осторожность пропала даром, потому что на следующее утро дело явилось перед нами в таком виде, что его нельзя было игнорировать, и наше посещение деревни приняло совершенно неожиданный оборот. Мы сидели за завтраком, когда в столовую вдруг вбежал дворецкий с совершенно растерянным видом.

– Вы слышали новость, сэр? – задыхаясь, проговорил он. – Слышали, что случилось у Кённингэмов, сэр?

– Воровство? – крикнул полковник, не донеся до рта чашку с кофе.

– Убийство!

Полковник свистнул.

– Чорт возьми! – проговорил он. – Кто же убит? Сам мировой или сын?

– Ни тот, ни другой, сэр. Убит Вильям, кучер. В самое сердце… и слова ни сказал.

– Кто же убил его?

– Разбойник, сэр. Выскочил, как стрела, и след его простыл. Он только что влез в окно кладовой, как Вильям бросился на него и поплатился жизнью, спасая имущество своего господина.

– Когда?

– Вчера ночью, сэр, около полуночи.

– А! Ну, так мы сейчас отправимся туда, – сказал полковник, хладнокровно принимаясь опять за завтрак. – Скверная история, – прибавил он, когда дворецкий вышел из комнаты. – Старик Кённингэм – один из самых выдающихся наших помещиков и весьма порядочный человек. Это убийство страшно поразит его, потому что кучер жил у него много лет и был хороший слуга. Очевидно, это те же негодяи, которые забрались в Эктон.

– И украли такую странную коллекцию? – задумчиво сказал Холмс.

– Вот именно.

– Гм! Может быть, дело окажется совершенно простое, но на первый взгляд оно все же любопытно, не правда ли? Шайка воров, действующая в известной местности, могла бы несколько разнообразить свои похождения и не нападать в течение нескольких дней на два дома в одном округе. Когда вчера вечером вы заговорили о предосторожностях, я помню, что мне пришла в голову мысль, что едва ли какой либо вор или воры обратят внимание на эту местность Англии. Оказывается, однако, что мне следует еще многому поучиться.

– Я думаю, это какой-нибудь местный профессионал, – сказал полковник. – В таком случае он, понятно, выбрал поместья Эктона и Кённингэма, как самые большие.

– И богатые?

– Должны бы быть самыми богатыми; но в продолжение нескольких лет они вели процесс друг с другом, который, как я полагаю, высосал соки из обоих. У старого Эктона есть какое-то право на половину имения Кённингэма, и адвокаты ухватились за это дело обеими руками.

– Если это какой-нибудь местный негодяй, то поймать его не трудно, – зевая, проговорил Холмс. – Хорошо, Ватсон, я не стану мешаться в это дело.

– Инспектор Форрестер, сэр, – проговорил дворецкий, растворяя двери.

В комнату вошел франтоватый молодой человек с умным лицом.

– Здравствуйте, полковник, – сказал он. – Извините, что помешал, но мы слышали, что здесь м-р Шерлок Холмс из улицы Бэкер.

Полковник указал на моего друга. Инспектор поклонился.

– Мы думали, что, может быть, вы согласитесь пойти с нами, м-р Холмс.

– Судьба, положительно, против вас, Ватсон, – со смехом сказал мой приятель. – Мы только что говорили об этом деле, инспектор. Может быть, вы сообщите нам несколько подробностей.

По тому, как он откинулся на спинку кресла, я увидел, что все мои увещания будут напрасны.

– В деле Эктона у нас не было никаких данных. В этом же их очень много, и нет сомнения, что в обоих случаях участвовала одна и та же личность. Человека этого видели.

– А!

– Да, сэр. Но он убежал с быстротой лани, после того, как выстрелил в бедного Вильяма Кирвана. М-р Кённингэм видел его из окна спальни, а м-р Алек Кённингэм – с черного хода. Тревога поднялась в три четверти двенадцатого. М-р Кённингэм только что лег в постель, а м-р Алек, уже в халате, курил трубку. Они оба слышали, как кучер Вильям звал на помощь, и м-р Алек бросился вниз узнать, что случилось. Дверь черного хода была отперта, и внизу лестницы он увидел двух человек, боровшихся друг с другом. Один из них выстрелил, другой упал, и убийца бросился в сад и перескочил через забор. М-рь Кённингэм, выглянув из окна спальни, видел, как он добежал до дороги, но затем потерял его из виду. М-р Алек нагнулся, чтобы посмотреть, нельзя ли помочь умирающему, а негодяй тем временем убежал. Мы знаем только, что это человек среднего роста, одетый в темную одежду, усердно разыскиваем его и надеемся скоро найти, так как он здесь чужой.

– Что делал Вильям там? Говорил он что-нибудь перед смертью?

– Ни слова. Он жил в сторожке с матерью, и так как был очень преданный малый, то мы думаем, что он пришел в дом взглянуть, все ли там в порядке. Понятно, что происшествие в поместье Эктона заставило всех быть настороже. Разбойник, должно быть, только что взломал дверь – замок оказался сломанным, когда Вильям бросился на него.

– Не сказал ли Вильям чего-нибудь матери, когда уходил из дома?

– Она очень стара и глуха, и мы ничего не можем добиться от нее. Она чуть с ума не сошла от постигшего ее удара, да и прежде, кажется, не отличалась умом. Но у нас в руках есть одна замечательная вещь. Взгляните, пожалуйста, на это!

Он вынул маленький клочок бумаги из записной книги и разложил его на коленях.

– Вот что найдено в руке убитого. По-видимому, что это клочок, оторванный от целого листа бумаги. Заметьте, что обозначенное тут время как раз совпадает с тем, когда убили беднягу Вильяма. Вы видите, что или убийца вырвал от него остальной лист, или, наоборот, Вильям вырвал этот клочек из рук убийцы. Дело идет как будто о свидании.