Серые Пределы - Александра Лисина

Литур сплюнул с губ красный комок и свирепо уставился на Перворожденных, пытаясь незаметно ослабить путы. Хоть бы чуть-чуть послабее, хоть бы немного поддалась веревка, и он бы показал какие угодно подробности обоим! Особенно те, что у них копошатся внутри! Но тщетно: проклятый Темный связал надежно, без ножа не высвободишься.

— Не дергайся, — ровно посоветовал Сова, помогая незнакомцу сесть. — И голову задери, чтобы не лило. Да повыше, дурень, а то кровью истечешь!

— Тебе не все равно? — огрызнулся Литур, снова закашлявшись.

— Нет. Раз уж ты оказался настолько глуп, что связался с эльфами, терпи. Сам виноват: не нужно было нападать первым. Тебе еще повезло, что жив остался, поэтому молчи и делай, как говорят.

Парень язвительно хмыкнул.

— А если не стану?

— Будешь полным болваном, — спокойно ответил Урантар. — Убивать тебя никто не собирается, так что расслабься, но и отпустить тоже нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока не выясним все, что нужно. Я так понял, ты когда-то жил в Сторожках?

Литур упрямо поджал губы и отвернулся.

— Глупо. Я все равно узнаю, но это будет больно. Не думаю, что ты горишь желанием снова испытать на себе наведенную магию наших спутников, так что лучше скажи сам.

— Шли бы вы… со своим спутниками.

Дядько укоризненно посмотрел и повторил:

— Очень глупо.

— Может, я еще разок попробую? — вкрадчиво предложил Элиар, незаметно потирая ладони. — Смотрите, наглый человечек уже дерзит, а значит, вполне оправился.

— Нет, — покачал головой Страж. — Во-первых, ты можешь его убить, а я бы хотел этого избежать. Во-вторых, нам все еще нужна информация. Наконец, в-третьих, мы и так слишком задержались — полдень давно миновал. Поэтому собираемся и идем в хорошем темпе, а этого молчуна берем с собой. Там разберемся, что с ним и как. Рыжий, присмотришь.

Весельчак понятливо кивнул и, убедившись, что у Литура кровь, наконец, остановилась, бесцеремонно вздернул его на ноги.

— Топай, дружок. Только не шибко быстро, чтобы у меня не возникло желания пустить в тебя стрелу. И не вздумай брыкаться — обижусь. А я, когда обижен, могу и по морде дать. Верно, Аркан?

Лис неприязненно дернул плечами.

— Верно. У тебя, как известно, только две страсти — бабы и славная драка. Но поскольку с бабами тут явно туго, то остается лишь одно средство, чтобы хоть ненадолго угомонить твою дурную натуру. А уж повод для битой морды всегда найдется.

— Точно! Вот что значит — родная душа! Наконец-то, ты меня понимаешь!

Литур неловко утер испачканное лицо о воротник и, проклиная все на свете, послушно поплелся вслед за странными людьми, на которых ему не повезло сегодня напороться. И за проклятыми ушастыми уродами, которые почему-то держатся рядом со смертными, но при этом ведут себя на удивление мирно и вполне даже прилично. Особенно чернявый, так дико похожий на смутную тень из далекого прошлого — ту самую, что до сих пор являлась в кошмарах и временами напоминала о себе отвратительной слабостью в спине и мерзким чувством собственного бессилия.

— Шевелись, — подтолкнул Весельчак, и Литур послушно ускорил шаг, смиренно опустив голову, но при этом старательно сжимая и разжимая кулаки и внимательно поглядывая по сторонам в поисках малейшей лазейки, куда можно было бы скрыться. Жаль, ножи отобрали. Даже те, что он хорошо спрятал в одежде, в том числе, и в сапогах. Но Темный гад не погнушался собственноручно его обыскать и (как знал, зараза!) выудил на свет божий все, что могло сейчас как-то помочь. А это было плохо, хотя кое-какие варианты все же пока оставались… юноша осторожно нащупал в отвороте рукава заточенный гвоздь и едва сдержал удовлетворенную улыбку.

— Не вздумай, — тихо предупредили его со спины, и парень настороженно замер, чувствуя, как от нехорошего предчувствия что-то сжимается внутри.

Весельчак криво усмехнулся и, быстро приблизившись, уверенно вытащил на свет божий его последнюю надежду. Недолго покрутил, внимательно осмотрел, многозначительно похмыкал и с силой запустил в ближайшие кусты.

— Зачем так рано? — не обернувшись, буркнул вдруг Аркан. — Пусть бы дернулся, удрать попробовал… скучно же топать, а так хоть какое-то развлечение.

— Да какое с ним развлечение?! Только и делов, что по морде двинуть, а Урантар вроде не велел никого убивать. Тебе что, орков было мало? Соскучился по границе?

— Нет. Соскучился по нормальным рейдам. Скоро на тебя стану похожим.

У Литура красноречиво вытянулось лицо и нервно дрогнул кадык, на что все подмечающий рыжий снова усмехнулся и неожиданно лихо подмигнул.

— Так-то, приятель. Мы с Арканом в свое время чем только не развлекались со свинорылыми, даже такими вот… фитюльками. Поэтому душевно тебя прошу — не балуй, а то в следующий раз жалеть не стану. Усек?

Юноша до крови прикусил губу и, окончательно пав духом, кивнул: кажется, на этот раз он по-настоящему влип. Завяз по самые уши и никаких шансов на то, что удастся выбраться, больше нет. Ни одного. Потому что эти странные люди, спокойно терпящие возле себя присутствие эльфов и с такой легкостью разгадавшие его уловку, на самом деле — нечто гораздо большее, чем просто стража Борревы или личные гвардейцы ее наместника, чьи теплые казармы ему пришлось покинуть неделю назад. Похоже, вокруг творится что-то очень и очень странное, а он по глупости своей и фатальному невезению ввязался во что-то действительно серьезное.

Глава 3

То, что отряд, наконец, достиг нужного места, Таррэн понял задолго до того, как увидел надежно закрытую со всех сторон поляну, услышал тихое журчание небольшого ключа с по-настоящему ледяной водой и наткнулся на следы недавнего костра, умело прикрытые предусмотрительно срезанным дерном. Зола оказалась даже слегка теплой на ощупь, но запаха гари в воздухе, как ни удивительно, не ощущалось: кажется, загадочный проводник заранее позаботился о том, чтобы не привлекать ничьего внимания.

Возможно, эльф и не заметил бы подвоха, если бы не внезапная смена поведения Стража, который вдруг начал тревожно посматривать по сторонам и пару раз даже покружил по окрестностям, будто не был уверен в правильности выбранного направления. А еще — если бы не узнал до боли знакомое ощущение пристального чужого взгляда, которое превратилось в настойчивый кожный зуд, и если бы мерзкое чувство незаметного, невраждебного, но весьма неприятного преследования. И оно было тем более отвратительным, что Таррэн, как ни старался, так и не смог вычислить невидимого наблюдателя. Более того, в какой-то момент у него даже сложилось впечатление, что нечто подобное он уже видел, и от этого становилось еще более неприятно.