Недоступный мужчина - Лилиан Пик

— Если мы будем ждать, когда его принесет мама, нам придется ждать вечно:

Он начал собирать инструменты. Выходя из комнаты, она спросила:

— Где вы будете пить кофе — с родителями или… со мной?

— С вами.

С чувством необычайной легкости Розали сбежала вниз по ступеням и стала готовить два подноса. В этот момент зазвонил телефон, и она сняла трубку.

— Никол? Ой, привет, милый. Спасибо, отлично. А ты как? Готов к завтрашнему вечеру? Не сможешь? Почему? Да что ты, так и сделала? Нет, я не возражаю. Иди и развлекайся. Да, в субботу я свободна. Увидимся. Пока, Никол.

«Итак, ее зовут Джоанна, — подумала она, отгоняя уныние, — и эта девушка пригласила его к себе, чтобы познакомить с родителями. Он говорит, что между ними ничего серьезного и идет туда просто из любопытства».

Двигаясь автоматически, Розали отнесла кофе родителям в кабинет.

— Адриан будет пить кофе у меня, — сообщила она, не обращая внимания на их удивленные лица. — Он… он еще копается в моем телевизоре. — Потом отнесла второй поднос наверх, открыла ногой дверь в спальню.

Адриан сидел у стола и читал ее записи. Подняв глаза от страницы, он собирался что-то сказать, но увидел выражение ее лица.

— Что случилось? Ваш внутренний огонек потух. Звонил ваш приятель?

— Да, — отрезала она.

— И он вас подвел?

— Это вас не касается.

— Хорошо. Сменим тему. Я тут почитал ваши записи. Я потрясен разбросом предметов, которые свалили в одну кучу и за неимением лучшего назвали обществоведением. Вы охватывали все эти темы для получения степени?

— Большую часть. Остальное дочитывала в процессе.

— И вы чувствуете себя достаточно квалифицированным специалистом, и академически, и по опыту, чтобы учить их, как строить личные отношения? Например, — он пробежал пальцем по строкам, — как свести к минимуму конфликты в семье, как вести себя со своим партнером, как далеко можно зайти в ухаживании? Мне особенно нравится вот это: «Что же на самом деле означает быть влюбленным? Чем отличаются влюбленность и любовь?» И еще вот это: «Существует ли такая вещь, как любовь с первого взгляда? Или это всего лишь физическое притяжение?» Ну, учитель, и каков ваш ответ?

При этом провокационном вопросе Розали покраснела и попыталась увести его в сторону от темы.

— Почему вы остановились именно на этом, игнорируя более важные темы?

— Вы не ответили на мой вопрос. Если не можете ответить мне, то что же скажете вашим студентам?

Она смутилась еще больше.

— Вы — совсем другое дело. Как бы то ни было, по вашему собственному признанию, единственная любовь, о которой вы вообще хоть что-то знаете, — сыновняя. Так разве я могу говорить с вами о любви между полами, как и вы со мной — о научных истинах? — Она взяла свою чашку кофе. — Как вы сказали тогда Николу? «Бесполезно пытаться объяснить вам это, поскольку мы с вами говорим на разных языках».

Он иронически зааплодировал.

— Вы весьма дипломатично обошли вопрос, не хуже, чем это сделал бы член парламента. Но разумеется, вы знаете про все аспекты любви достаточно, чтобы читать на эту тему лекции группе студентов-подростков.

Она пожала плечами, игнорируя его сарказм, и он улыбнулся:

— Мне бы очень хотелось знать, как вы можете выступать в роли моралиста, если благодаря своей молодости не обладаете достаточной для этого интеллектуальной зрелостью? Я на десять лет старше вас, но даже притворяться не пытаюсь, что знаю ответы на все вопросы. В любом случае, если у студента есть реальная нравственная проблема, а в наши дни это далеко не редкость, то его решение этой проблемы будет зависеть от его личных качеств, прошлого жизненного опыта и воспитания, но никак не от курса лекций, прочитанных вами, молодым учителем и к тому же женщиной.

— Но разговор с этим самым учителем может чуть подтолкнуть чашу весов в нужную сторону. Так или иначе, — ей просто необходимо было сменить тему, — как я уже говорила раньше, обществоведение включает много других тем, кроме человеческих взаимоотношений. Уверена, вы опустили их только для того, чтобы удобнее было доказывать вашу точку зрения.

Он снова улыбнулся, но ничего не ответил. Воцарилась тишина. Наконец она спросила:

— А сколько лет вам понадобилось, чтобы защитить докторскую диссертацию?

— Несколько. Я потерял счет. Потребовалось много упорства и полное погружение в предмет.

Я не мог позволить себе расслабиться ни на секунду.

— Что, возможно, и объясняет ваш монашеский образ жизни?

— Вряд ли. Это было сделано сознательно. Вы знаете мое мнение на этот счет.

Она секунду поколебалась, и что-то внутри нее все же заставило ее сказать:

— Примерно через два года после того, как мои родители поженились, моя мама тоже собиралась защищаться, но тут узнала, что должна родиться я, и ей пришлось от этого отказаться. Наверное, она так и не простила меня за это…

Розали сама не знала, чего ожидала от него — может быть, сочувствия? Но никак не гнева, который он на нее обрушил.

— Деточка, прекратите немедленно! Не начинайте упиваться жалостью к себе, иначе мне придется встать и уйти. Я расскажу вам кое-что о своей жизни. Обычно я ни с кем не говорю о себе, тем более с женщинами, но для вас я сделаю исключение. — Он откинулся на спинку кресла и скрестил ноги. — Мой отец был работником фермы — не фермером, а именно рабочим. У моих родителей никогда не было особенно много денег, потом родился я. Через два года после моего рождения у моего отца развилась болезнь, вызванная бедностью и перенапряжением. Еще через два года он умер, так что я фактически вырос без него. Моя мать работала, боролась изо всех сил и позаботилась о том, чтобы я получил образование, — она твердо решила, что я должен это сделать. Ей вечно не хватало денег до того момента, пока я не закончил учебу и не пошел работать. С тех пор в финансовом плане у нее все в порядке. Я об этом позаботился. У меня была тяжелая жизнь, Розали, но я, в отличие от вас, не жалуюсь. А за что вам по большому счету винить судьбу? За то, что вам перепало недостаточно объятий и поцелуев? Выходите замуж за вашего приятеля, и он предоставит вам это в избытке. У вас чудесная мать. Вы счастливый человек. — Он нетерпеливо поднялся, пошел к двери, но, поколебавшись, вернулся, взял ее за руки. — В одном я абсолютно уверен: когда вы наконец выйдете замуж и у вас появятся дети, вы не только будете очень их любить, но и не станете стесняться показывать им вашу любовь. Спокойной ночи, Розали.

Ее глаза наполнились слезами, и она отвернулась, чтобы он их не заметил. Адриан смотрел на нее еще несколько секунд, потом отпустил ее руки и ушел.