Ослиная скамья (Фельетоны, рассказы) - Бранислав Нушич

Упомянутый выше исторический источник гласит: "Тогда они с оной машиной напали на Солунь, но оная машина не функционировала".

Теперь вы видите, что это была настоящая сербская комиссия. Машину осмотрели, приняли, а как до дела дошло, она "не функционировала". Болгарские историки утверждают, будто славяне, осаждавшие Солунь, были болгары. Нам не требуется более веского довода для доказательства, что под Солунем были сербы, ибо и неискушенный человек сразу же узнает работу первой сербской комиссии.

Очень сожалею, что мне пока не удалось выяснить, каковы были суточные у членов первой сербской комиссии и в какую сумму обошлась ее деятельность. Если мне удастся обнаружить еще и это, то я решу великую историческую проблему и докажу, что наши комиссии - вполне закономерная болезнь.

МИЛЛИОН

Миллион динаров не может быть ни самым крупным выигрышем в лотерее, ни приданым невесты, ни жалованьем или подарком.

Миллион динаров может быть суммой в руках кассира, сбежавшего в Америку с какого-нибудь денежного предприятия, сном практиканта 1, задремавшего натощак, или, наконец, дефицитом в бюджете малого государства, такого, как наше.

1 Практикант - низшая должность в чиновной иерархии королевской Сербии.

Но миллион, о котором пойдет речь, - ни то, ни другое, ни третье.

Я расскажу о миллионе, выделенном по решению итальянского парламента из государственного бюджета для распределения между оставшимися в живых ветеранами-гарибальдийцами в честь столетия Гарибальди.

Старые, изнуренные в сражениях бойцы, которым и раньше помогала благодарная Италия, теперь получат солидные суммы и спокойно, в достатке проживут конец своей жизни.

Прочитав такое сообщение, я сразу же подумал, как было бы хорошо и нам когда-нибудь вспомнить о своих добровольцах, и, если мы не можем одарить их миллионом, то выделить им хотя бы сотню тысяч. Я тут же уселся за стол и подсчитал, сколько бы из этой сотни тысяч досталось каждому добровольцу.

Я исходил из предположения, что наше правительство уже выделило для распределения между добровольцами 100 000 динаров. Вот мой расчет.

Прежде всего потребуется создать комиссию по составлению списков добровольцев и сбору необходимых о них сведений. Работа комиссии при соответствующем вознаграждении обойдется не дороже 20 000 динаров, а это значило бы, что для распределения между добровольцами все-таки останется 80 000 динаров.

Как только эта комиссия закончит свою работу, будет образована другая. Новая комиссия займется классификацией добровольцев и разделит их на две, три или четыре категории, в соответствии с собранными данными, чтобы бедные получили большую помощь, а кто позажиточнее, - меньшую.

Эта комиссия проработает два-три месяца и, разумеется, расходы на оплату ее труда обойдутся по крайней мере в 30 000 динаров. Но все-таки для распределения осталось бы 50 000 динаров.

Как только вторая комиссия закончит свою работу, посыплются жалобы на ее деятельность. Одни станут доказывать, что их следует отнести к первой категории, а не к четвертой, другие захотят попасть во вторую к т. д.

Чтобы разобрать все жалобы и убедиться в их справедливости, понадобится учредить третью комиссию. Этой комиссии придется долго работать, и деятельность ее обойдется по меньшей мере в 20 000 динаров, что, впрочем, не так уж и много, так как для распределения между добровольцами все-таки останется еще 30 000 динаров.

Для ведения всех дел потребуется, конечно, специальный штат канцелярских служащих. Их труды обойдутся в 9500 динаров, и для распределения останется всего 20 500 динаров.

После успешного завершения предварительной работы будет образована комиссия по распределению денег. Ее труды обойдутся, скажем, не более чем в 20 000 динаров, и все-таки для распределения между добровольцами останется 500 динаров.

Тогда пригласят всех оставшихся в живых добровольцев, участников сербско-турецкой войны 1, а их примерно около тысячи человек. Каждому пошлют приглашение, на котором будет наклеена почтовая марка стоимостью в полдинара.

1 Имеется в виду сербско-турецкая война 1876 года, в результате которой Сербия получила независимость.

Добровольцу в данном случае достанется полдинара - сумма вполне достаточная, если принять во внимание, что этими деньгами как раз будут покрыты его расходы на гербовую марку, которую каждый наклеит на прошение.

Так было бы в Сербии! Мне неизвестно, почему итальянцы не спросили у нас, как следовало бы распределить этот миллион.

Мы дали бы им дружеский совет.

ОТВЕТ НА ПРИГЛАШЕНИЕ

Товарищи и друзья! Я получил ваше приглашение встретиться после стольких лет разлуки и торжественно отметить двадцатипятилетие со дня нашего окончания университета. Я непременно приму участие в торжества и надеюсь, что оно напомнит мне те прекрасные времена, когда все мы, и я в том числе, верили, что в Сербии важно и нужно иметь университетское образование. Но за эти двадцать пять лет я, к сожалению, убедился, что матушке Сербии грамотные люди не нужны и что университетский диплом - излишняя роскошь, от которой человек уже никогда не может избавиться.

Получая университетский диплом, я думал: мир теперь мой, ведь в руках у меня ключ, открывающий все, даже кованные железом двери, волшебная лампа Аладдина, перед которой расступаются стены.

А что оказалось в жизни, в действительности?

Я хотел стать военным, но когда упомянул, что у меня есть университетский диплом, меня стали расспрашивать, чей я сын.

Я решил податься на государственную службу, но когда сказал, что обладаю дипломом, меня стали спрашивать, есть ли у меня акции и какого банка.

Наконец, убедившись, что диплом - только лишняя обуза и помеха, я принял мудрое решение и начал всем говорить, будто нет у меня никакого диплома, никогда его не было, и я даже не помышлял когда-либо его получить.

Почувствовав себя освобожденным, я снова предложил свои услуги государству, которое однажды их уже отклонило. Являюсь к главе одного министерства, и тот меня принимает в своем кабинете.

- Господин начальник, - начинаю я очень серьезно и стараюсь ни единым словом не выдать, что окончил университет, - я пришел просить, чтобы вы взяли меня на службу.

- А что ты окончил?

- Пять классов гимназии, но экзамены не сдал.

- А ты грамотный?

- Да, немного, но я постараюсь подучиться.

- Конечно! - отвечает глава. - Если будешь прилежным - научишься. Вот я окончил только два класса да земледельческую школу, и этого мне вполне хватает.

Я получил место и сделал бы прекрасную карьеру, если бы мои коллеги каким-то образом не пронюхали, что я окончил университет, и не донесли на меня начальству. Начальство сразу же возымело против меня зуб, и я, понятно, потерял службу.

Выждав некоторое время, чтобы в правительственных кругах забыли о том, что я окончил университет, я отправился к главе другого министерства.

- Господин начальник, говорю, я пришел попросить вас взять меня на службу.

- А кем ты был до сих пор?

- Унтер-офицером.

- Ты где-нибудь учился?

- В унтер-офицерской школе.

- Достаточно. Я был поручиком, и вот... слава богу.

Я опять получил очень хорошее место и занимал бы его до сих пор, если бы против меня не началась целая кампания. Прежде всего министр стал получать анонимные письма, в которых сообщалось, что я окончил университет, затем появились статьи в газетах: "Что это значит? На государственной службе держат человека с университетским дипломом. Знает ли об этом господин министр, а если знает, то собирается ли он и дальше терпеть подобное безобразие?" Когда и этого оказалось мало, поступил запрос в скупщину: "Известно ли министру, что на государственную службу проник человек, окончивший университет, и как министр к этому относится?"

После такого оборота дел, разумеется, я не мог больше оставаться на службе.

С тех пор я уже и не пытался получить какую-либо должность.

Диплом об окончании университета я тем временем вставил в рамку и повесил на стену рядом с дипломом, именующим меня почетным членом одного певческого общества. И от первого, и от второго прок один, вот и пускай висят рядом.

И только я стал забывать о своем досадном жизненном промахе, о том, что и я когда-то окончил университет, как вы, мои дорогие товарищи и друзья, поспешили напомнить мне об этом своим приглашением. Непременно приму участие в торжестве. Почему бы и нет? Если есть люди, празднующие двадцатипятилетие супружеской жизни, то почему бы мне торжественно не отметить это меньшее зло, державшее меня двадцать пять лет в кабале у какого-то диплома и погубившее мою карьеру.

КРАТЧАЙШИЙ ПУТЬ

Какой-то дурак, возомнивший себя философом, изрек одну глупость, которую многие считают верхом мудрости. "Прямая дорога - дорога кратчайшая", - гласит эта мудрость, над которой смеялись и раньше, над которой хохочут теперь, а в будущем по поводу нее станут ядовито улыбаться.