Шлюхи Сатаны - Харрисон Филлипс

и переплелись наверху, блокируя бóльшую часть солнечного света. Плотный навес наверху создавал ощущение, будто она ехала по туннелю.

Спутниковая навигация направила её немного дальше, пока она не добралась до парковки.

Шины зашуршали по гравию, когда она припарковалась рядом со скамейкой для пикника. Она узнала об этой парковке из интернета. Она была ближайшей к их желаемому месту, то есть для самой короткой прогулки, которая всё же была бы достаточно длинной, чтобы считаться труднодоступной.

Судя по всему, это место часто посещали туристы, но не сейчас.

Сейчас там было пустынно.

Эмили выключила двигатель и вышла из машины с картой в руке. Она пересекла посыпанную гравием парковку и остановилась у линии деревьев. Небольшой забор из брёвен обозначил границу парковки. Вокруг забора выросла длинная трава, скрывающая его и делающая путешествие более опасным. Она посмотрела на деревья. Они возвышались над ней, слегка покачиваясь на ветру. Шум жужжания насекомых и щебетание птиц, казалось, доносился со всех сторон, как и тяжёлый запах сосны.

Эмили развернула карту, затем сложила её обратно. Она достала из кармана маркер и зубами сняла колпачок.

Она отметила своё текущее местоположение на карте и написала слово "АВТОПАРКОВКА" рядом с точкой жирными печатными буквами. Чтение карт никогда не было её сильной стороной (то есть она буквально никогда раньше этим не занималась). Кому нужны были карты, когда был Google? Она уже отметила точку на карте, в тот раз красным маркером - это было место, куда предположительно должны были вести координаты из её письма. Теперь она могла видеть направление и расстояние, которое им предстоит пройти завтра. Это выглядело далеко, хотя ей снова пришлось признать, что чтение карт не было её сильной стороной. В любом случае, завтра у них будет GPS, чтобы вести их. Тем не менее, она знала, что лучше не уходить без карты - не то чтобы она ожидала, что это будет для них большой пользой, если им каким-то образом удастся заблудиться.

Ещё раз - лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Она вернула колпачок на маркер и направилась обратно к машине. Там она открыла дверь, бросила маркер вместе с картой на пассажирское сиденье и взяла письмо. Закрыв дверь, она посмотрела на скамейку для пикника. Она встала на сиденье, повернулась и села на сам стол. Она зажгла ещё одну сигарету и выкурила её. Выдыхая облако дыма, Эмили наблюдала за тем, как оно фильтруется и спокойно рассеивается в воздухе. Она думала обо всём, что с ней произошло, обо всём, что она сделала за последний год. Она думала о беременности и выкидыше. Она думала об Эбигейл. Она думала о Билле.

Боже мой, это было странное чувство, думать о Билле. Она скучала по нему больше, чем должна была. Эмили должна была быть счастлива, что он ушёл.

Но это было не так.

Пока её мысли блуждали по прошлому, Эмили позволила своим пальцам провести по поверхности стола. Быстро они нашли путь к каким-то глубоким отметинам. Рядом с ней на столе пара инициалов была грубо вырезана на дереве по окружности бесформенного любовного сердца. Кто бы это ни сделал, он вонзил в дерево что-то довольно тупое - возможно, лезвие швейцарского армейского ножа. Сначала Эмили смотрела только на инициалы, но на самом деле их не видела. Но тут ей что-то пришло в голову - что-то в этих буквах выглядело странно знакомым. Она наклонила голову, чтобы правильно прочитать инициалы. Читалось Б+Э. Билл и Эмили? Этого не может быть. Это было не так - Эмили знала это наверняка.

Она никогда не была здесь раньше. Но всё же это показалось ей чем-то бóльшим, чем просто совпадение. Каковы были шансы, что она будет сидеть там, на той самой скамейке, и найдёт свои собственные инициалы - не только свои, но и Билла - вырезанные на поверхности? Не стоило ставить на кон свои сбережения, это точно. Эмили вспомнила то время, когда они с Биллом впервые начали встречаться. Они были на пикнике в местном парке. Боже, это было, должно быть, тринадцать лет назад.

Они сидели рядом на такой же скамейке, и Билл вырезал их инициалы на поверхности стола, как и те, на которые она сейчас смотрела. Но это были не их инициалы - их находились на скамейке более чем в ста милях отсюда. Так кому же принадлежали эти инициалы? Эмили перебрала несколько имён; Бен и Элейн; Боб и Эмма, Брэдли и Элеонора. Это могли быть любые из них - или ни одни из них. Вероятно, были тысячи возможностей. Это было совпадение, конечно, странное, но тем не менее совпадение.

Эмили снова вынула хрупкое письмо из конверта, следя за тем, чтобы горящий конец её сигареты не касался бумаги. Она провела кончиками пальцев по каждой букве каждого слова.

- Она среди нас, - прошептала Эмили про себя.

Кем была "она"? Неужели это была Эбигейл? Логика подсказывала, что этого быть не может, но Эмили была уверена, что так оно и есть. Она чувствовала это внизу живота. А что же означало "среди нас"? Был ли это кто-то, кого она знала? Очевидно, они знали её. И как они могли заполучить Эбигейл? Это было невозможно - Эбигейл была мертва. Как бы тяжело ни было Эмили отпустить - попрощаться - правда состояла в том, что Эбигейл умерла ещё в утробе матери. Эмили не верила в загробную жизнь. Она знала, что назад пути нет. Но всё же что-то проникло в неё - не более чем идея, но достаточно, чтобы заставить её усомниться в себе, усомниться в своих убеждениях. И если у неё был хоть какой-то шанс увидеть свою драгоценную девочку, она должна была им воспользоваться.

Она посмотрела на часы. Было уже шесть часов вечера. Ей пришла в голову мысль, что теперь она может пойти туда. Чем раньше она отправится в путь, чем раньше доберётся туда, тем скорее получит нужные ответы. Но она обещала Софи, что не будет.

К тому же солнце уже начало садиться - глубокое оранжевое сияние едва успело проникнуть сквозь густой лес, когда оно скрылось за горизонтом. Через час стемнеет. Она вернётся завтра с Софи, и они отправятся туда вместе. Они возьмут GPS и карту, и запас воды, и пойдут в лес. Они узнают, кто отправил письмо. Они узнают, что хотели, что предполагали.

Но они могли и ничего не узнать, не так ли?

Она сделала последнюю затяжку сигаретой и бросила её на землю, глядя,