Шлюхи Сатаны - Харрисон Филлипс

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Это очень шокирующая, жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Харрисон Филлипс

"ШЛЮХИ САТАНЫ"

Да не будет среди вас никого, кто принесёт в жертву огню своего сына или дочь, кто практикует гадание или ворожбу, кто истолковывает приметы или занимается чародейством.

ВТОРОЗАКОНИЕ 18:10

Не оставляй ведьму в живых.

ИСХОД 22:18

АНГЛИЯ

ЛЕТО ГОСПОДНЕ 1677

Едкий запах аммиака от мочи и фекалий, затоплявших каменный пол, щипал глаза Маркуса с того момента, как он вошёл в тюрьму. Так было всегда. В самый первый день, когда Маркус ступил в тюрьму - давным-давно, когда он был ещё совсем мальчишкой, - отвратительный запах заставил его сильно срыгнуть.

На протяжении многих лет, когда заключённые приходили, уходили и умирали в этих стенах, та же вонь оставалась.

Сейчас здесь заперты двенадцать обвиняемых ведьм.

Их преступления были многочисленны - богохульство, ересь, убийство, женоненавистничество, детоубийство, зоофилия. Все они так или иначе забавлялись с дьяволом. Конечно, очень немногие из них исповедовались в своих грехах; ведьмы никогда этого не делали. Но Маркус Кембридж был величайшим охотником на ведьм из когда-либо живших! Он узнавал ведьму, когда только видел её. Он мог видеть это в их глазах. Он практически чувствовал запах дьявола на них.

Прямо сейчас всё, что он мог учуять, - это гнилостный запах грязи, к которой в настоящее время были прикованы эти ведьмы.

Тюрьма представляла собой не более чем маленькую комнату - каменные стены буквально сочились клаустрофобией. Было всего четыре камеры, каждая из которых реально могла вместить только одного заключённого. Но Маркус, когда того требовала необходимость, мог уместить по три-четыре в каждую. Стоны эхом отдавались от стен, боль и страдание каждой из этих проклятых ведьм были заслуженными.

"Злые суки. Их нужно оставить здесь гнить".

Маркус снял шляпу и повесил её на крючок рядом с дверью. Вдоль каменных стен замерцало пламя факелов, когда тяжёлая деревянная дверь захлопнулась, и сквозняк поднял пыль. Затем пламя улеглось, и воздух снова замер. Мерзкий запах ещё витал в воздухе, не в силах - и, видимо, не желая - рассеяться в прохладном свежем воздухе ночи.

Хлопнувшая дверь отвлекла Оскара от задачи, которую он сейчас выполнял. Он оглянулся через плечо, встретившись глазами с Маркусом, затем вернулся к своей работе, используя свои щипцы, чтобы оторвать язык молодой ведьмы, крепко привязанной к столу перед ним. Ужасный звук рвущейся плоти эхом разнёсся по комнате. Ведьмы в камерах зашипели, каждая из них смотрела с ненавистью в глазах.

Оскар был страшным человеком - даже Маркус испытывал лёгкое чувство страха в его присутствии. Он был ростом шесть футов четыре дюйма и весил, по самым скромным подсчётам, около двухсот двадцати фунтов. Бóльшую часть этого веса составляли мышцы. Пот струился с его лба и капал с острых кончиков густой, мокрой бороды на голое тело тощей молодой девицы под ним.

Маркус ждал. Он знал, что лучше не прерывать Оскара, пока тот работает. Он был лучшим мучителем Маркуса. Удовольствие, которое он получал от причинения боли этим отвратительным существам, было восхитительно, даже если его методы были несколько отвратительны сами по себе.

Оскар взял отрезанный язык, с изорванного корня которого капала кровь, и бросил его в костровую яму, которая горела рядом с ним. Плоть зашипела, когда пламя охватило её. Ведьма захлёбывалась собственной кровью. Оскар присел рядом с ней и осторожно убрал волосы с её лица. Если бы Маркус не знал лучше, он мог бы поклясться, что на мгновение увидел там кратчайший проблеск любви. Но это, конечно, было смешно. Оскар улыбнулся и позволил ведьме ещё немного подавиться, прежде чем отпустить кожаный ремень, удерживавший её голову. Тут же она рванулась вперёд, и её вырвало кровью. Оскар издал оглушительно громкий смех, эхом отдающийся от стен. Маркус был совершенно уверен, что выдёргивание языков было любимым методом пытки Оскара, возможно, даже более сильным, чем использование "груши страданий". Груша была названа так из-за её сходства в закрытом состоянии с фруктом. Она вставлялась во влагалище и винт затягивался. Это открывало железные лепестки устройства, растягивая и разрывая плоть внутри отверстия.

Конечно, его можно было использовать и для мужчин. Введение в задний проход часто оказывалось весьма эффективным.

- Ты опоздал, - сказал Оскар Маркусу, вытирая руки тряпкой.

Маркус углубился в комнату. Ведьма на столе пристально смотрела на него. На кратчайшее мгновение Маркус подумал о своей дочери - скорее всего, она была всего на год или два моложе этой мерзкой ведьмы (которой, по его оценке, было около тринадцати или четырнадцати лет). Он выкинул эту мысль из головы. Он уставился на девушку. Кровь потекла по её губам и стекала по подбородку. Её язык был удалён, она не могла говорить, но всё ещё умоляла его спасти её, её глаза умоляли его.

"Скоро она будет спасена", - подумал про себя Маркус.

Как только она признается, Маркус подарит ей сладкое освобождение в виде смерти, и она сможет присоединиться к своему хозяину в аду.

- Да, но ты, похоже, сам был чем-то занят, - сказал Маркус.

- Нужно было чем-то заняться, пока я ждал.

- Действительно. Я готовился. Она как?

- Она в яме, - сказал Оскар, вытирая кровь со лба, прежде чем указать на маленькую решётку в полу у задней стены тюрьмы.

Яма представляла собой небольшой колодец - шириной меньше фута в каждом направлении - что делало её тесной даже для самых маленьких заключённых. Влажные стены и ограниченное передвижение делают её невероятно неудобной для любого, кто заперт там внизу.