Этот русский рок-н-ролл - Александр Рыжков / Тарантино

Индеец проснулся рано, умылся и сразу же поднялся к Волге. Он держал вчерашний разговор в голове и был готов действовать прямо сейчас. В понедельник Карен встречается с Максом, а значит, машину придётся перевезти к нему. Приедет эвакуатор и затащит Волгу лебёдкой на лафет. Нужно поставить колёса. Пусть убогие, пусть резина истлела. На дисках, как угодно, нужно закатить её на платформу. Тело ещё подрагивало от лёгкого бодуна, но возбуждение заставило взяться за домкрат. К третьей арке он даже вспотел. От похмелья не осталось и следа. На колёсах Волга перестала казаться беспомощным кузовом и смотрелась уже как машина. Индеец несколько раз обошёл вокруг и остался весьма доволен. Забравшись в салон, погрузился в детали. Текстиль. Он попросту сгнил и рассыпался в руках трухлявыми нитками. Наполнители сидений превратились в мусор. Поролон и резина крошились пальцами в пыль. Лишь стекло и металл оставались в заводском состоянии. Этого достаточно.

Передняя дверь закрылась с тем самым "волговским" звуком. Да! Индеец не удержался и сделал это ещё раз. Потом спустился в бункер, включил комп и стал писать концепцию, определяющую характер новой машины.

Макс любил и знал своё дело. Довоенный Город был богат на редкие автомобили. Практически все они побывали в руках мастеров его студии. Музейные Horch(и) пожилых красных директоров, неприличные Bugatti рекламных олигархов и бесконечные Porsche Panamera коммерсов средней руки. Те считали свои автомобили уникальными и щедро платили за обслуживание статусных игрушек. Выпускник физико-математической школы и спортивной секции вольной борьбы обладал непростым характером даже для Донецка: никогда не лез за словом в карман, и не выносил, если другие обращали слова в мусор, бросая их под ноги.

- Вам, блядь, заняться больше нечем, Карен?! По городу гаубицы херачат, неизвестно что завтра будет, а они из хлама игрушку собрались делать! Вы же не прокурорские, чтобы я вас на деньги наказывал!, - кипел Макс.

- А что, прокурорские, - лукавые армянские глаза были невозмутимы. - Прокурорский хлеб ничуть не легче хлеба плечевых*... Тарифы те же: мытые - три, немытые - пять.

Заразительный хохот Макса взорвался тяжелой петардой.

- Вот я всегда знал, что армянский юмор самый тонкий, Карен!, - он хлопнул ладонью по столу и продолжил. - Говори прямо, зачем вам это?!

- Я и говорю, - армянский слог был спокоен как исповедь монаха. - Это его мечта. Парня три года мариновали по беспределу на крытой. Откинулся, близких уже никого, все ушли, квартиру отмародёрили. Остался только дедовский гараж и Волга. Вот её он и хочет оживить, как память о прежней жизни. Просил тебе передать, что не ждёт никаких скидок, платить будет честно. Не топчи его мечту, она наивная, но искренняя!

Макс молча хмурил брови и крутил на пальце связку ключей.

- Он недавно мне жизнь спас, - сказал Карен глядя в глаза собеседнику.

- Вот так даже..., - Макс долго смотрел на Карена, а потом закончил. - Хорошо, мы берёмся.

- Вот ещё, просил передать, - и положил на стол лист бумаги.

- Смотри-ка... Синтаксис, пунктуация..., - зрачки Макса заскользили по строчкам. - Ага... Японский V8, четыре литра... 1UZ-FE. Знаю его. А вся концепция, стало быть, - волк в овечьей шкуре... Что ж, парень с фантазией, даже мне стало интересно. Передай ему, что завтра заберем.

Утром, следующего дня, Волгу из "Челюскинца" увёз эвакуатор.

Максу и правда было интересно. Творчеством не пахло уже несколько лет, всё превратилось в подённую рутину. Он шутил, что ещё немного - и придется торговать грузинским шлаком и бэушной резиной. Карен внёс предоплату за Индейца - пять тысяч долларов. Макс умел пользоваться деньгами: купюры разлетелись по карманам мастеров, оставшихся на студии; те воспряли духом, и работа закипела.

Волга была разобрана до последнего винтика. Кузовщик цокал языком, поражаясь дотошности консервации и степени сохранности металла.

Небо услышало И‌ндейца! Заказы посыпались с удвоенной силой. Он стал работать без выходных, с перерывом на еду и сон, ежедневно «отстёгивая» на «алтарь» Волги по двести пятьдесят долларов. Проведя в таком режиме два с половиной месяца, он полностью расплатился со всеми долгами.

1UZ-FE с приличным ресурсом доставили с разборки. В паре с ним прибыл пятиступенчатый автомат. Подвеску «зажимать» не стали. Спецы знали: если на старый советский кузов поставить подобный двигатель и компоненты, увеличивающие жёсткость, то металл быстро "устанет". Пружины, амортизаторы и рессоры остались «родные».

Донором тормозной системы стал Nissan Primera p11. Эти тормоза не в первый раз использовались на подобных проектах и отлично себя зарекомендовали. Они были дополнены перфорированными дисками и колодками ADViCS SPORT, так как машина обещала стать «злой» и на этом решили не экономить. Гидроусилитель взяли от ГАЗ - 31105. Колеса - естественно новые, на низкопрофильной резине, но с «родными» волговскими колпаками. Углы. С ними пришлось повозиться. Передние колеса немного «завалили». Машина сохраняла устойчивость даже на нетипичных для себя скоростях.

В салоне было переделано, перешито и переклеено все! Оставаясь аутентичным, он стал серо-чёрным и скрыл в себе органы управления кондиционером, электростеклоподъёмниками и акустической системой. Даже рычаг «автомата» был закамуфлирован под ручку механической КПП.

Волгу выкрасили в благородный тёмно-серый цвет, хром восстановили, а стёкла отполировали. Выглядела она великолепно! На сборочном конвейере подобные Волги смотрелись куда проще.

Карен «включил» свои связи - и в течение недели Волга «получила» техпаспорт, а Индеец - права.

Пробный выезд состоялся солнечным утром, в первых числах апреля. Комфорт и энергоёмкость подвески никуда не делись, она лишь стала немного жёстче