Битва за систему Дайнекс (СИ) - Толсон Хельги

— Традиция, сэр. Корабль противника уничтожен, и Вам положено выкурить победную сигару. Я проверила медкарту — противопоказаний или аллергии на табак у вас, слава богу, нет, в противном случае эту дрянь пришлось бы курить мне. Но традицию нужно блюсти. Пожарные датчики я отключила. Так что… — она практически засунула сигару мне в зубы и щелкнула электрической зажигалкой.

Точно. Как я мог забыть. Я ведь столько раз еще с первого курса себе представлял этот момент, а когда он настал, просто забыл про древнюю, как сам космофлот, традицию.

— Спасибо, стар-коммандер, — перехватив сигару и раскуривая ее от неудобной электрозажигалки, пробурчал я. Справившись, я принял в кресле максимально бравый и мужественный, по своему мнению, вид, включил общую связь и вывел на все мониторы корабля собственное изображение с сигарой в зубах.

— Внимание всем, говорит капитан! — я взял двухсекундную паузу, чтобы вся команда смогла подойти к своим мониторам или включить трансляцию на тачпадах. — Господа. Я с удовольствием сообщаю Вам, что наш первый бой закончился безоговорочной победой. Вражеский эсминец уничтожен. Часть его команды пленена. Мы же обошлись практически без потерь и с минимальными повреждениями корабля. Эта победа в полной мере принадлежит каждому из вас, и я горд командовать столь отважным и умелым экипажем. Но это только начало. Враг превосходит нас числом, наш флот в системе разбит, но это не означает, что мы должны опустить руки. Нет. Мы покажем им, что такое «Дартер», и на что способна его команда! Надерем столько узкоглазых задниц, сколько сможем! Я верю в вас, господа. Зададим им жару! — закончил свою речь я уже практически криком, и ответом мне был единодушный рев со всех постов. Команда рвалась в бой. Я посмотрел на старпома. Она одобрительно мне кивнула. И если бы я не знал достоверно, что стар-коммандер Вилсон не умеет улыбаться, то мог бы поклясться, что видел одобрительную улыбку.

Пока я докуривал сигару, меня никто не рисковал отвлекать, все-таки традиция есть традиция, хотя на панели интеркома накопилось уже штук десять пометок «связаться при возможности». В общем, было время подумать.

В целом, ситуация, конечно, была дрянь. Два эсминца против одного — это очень плохо. Я уже, наверное, раз сто прокручивал в голове возможные сценарии боя, и ни один пока не внушал оптимизма. Нет, конечно, история знает вагон случаев, когда один корабль одолевал в бою двух, а иногда и трех противников, ими нас с радостью пичкали на курсах тактики, мол, смотрите, салаги, к чему стремиться. Тогда это казалось верхом доблести и героизма, добавляло мотивации и рвения в учебе. Все хотели повторить подвиг фрегата «Хьюстон» и его легендарного капитана Гарри Мартье, одолевшего во время Первой войны Воссоединения два фрегата тогда еще независимой Гарбурской республики — «Бреслау» и «Данциг». Ну или, как минимум, быть как Александр Карпинский на тяжелом крейсере «Петр Великий», давший бой двум линкорам Нового Авалона в системе Фарнир. Да, он погиб, но полученные в том бою повреждения обоих авалонских линкоров не позволили им оставаться в строю, и в итоге Нью-Авалон проиграл войну и вошел в состав Федерации. Я тоже хотел, как и все. Правда, уже к середине обучения пришло понимание, что любая история о героизме — это одновременно история о чьем-то гигантском просчете. Герои вынуждены жертвовать жизни из-за чьих-то ошибок. Если бы «Хьюстон» не отправили в одиночку проверять странный сигнал, оказавшийся приманкой, ему не пришлось бы проявлять чудеса храбрости и мастерства в бою с двукратно превосходящим противником. Если бы разведка работала нормально и не прошляпила оперативное соединение авалонцев у себя под носом, Карпинскому не пришлось бы героически гибнуть, закрывая собой путь к промышленному сердцу Федерации. Так что, особых иллюзий я не питал. На каждую историю о героической победе есть сотня обычных сводок из серии «имея численный перевес, легко подавили сопротивление противника». По-хорошему, конечно, нужно валить из системы, но вопрос с персоналом станции так и остается открытым. Забрать их мы не сможем, а за участие в подрыве своего эсминца альтаирцы их точно на ремни пустят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

От сигары голова начала слегка покруживаться. Нет. Не зря эту дрянь еще 200 лет назад запретили. Интересно, как старпом ее достала? Кстати, надо будет узнать. Я включил интерком и вызвал начальника медслужбы.

— Коммандор-лейтенант Сандерс на связи, сэр.

— Что с ранеными, док? — я не стал тратить время на лишний официоз.

— Рядовой Ципрас, десантник, в тяжелом состоянии, остальные опасений не вызывают. Через несколько часов уже будут в строю. Я, кстати, хотел узнать, как быть с пленными? Им тоже нужна медпомощь, а лейтенент Фрейзер категорически отказался меня к ним допускать до окончания допроса.

— Какого допроса?

— Не могу знать, сэр. Он просто сказал, что пустит медиков только после окончания допроса.

— Ладно, с этим разберемся позже. Конец связи.

— Но сэр, там раненые… — начал было доктор, но я оборвал вызов. Если Фрейзер решил допросить пленных, это его право, сейчас есть проблемы поважнее.

Следующим на очереди был начальник инженерной службы.

— Командор Бьерн на связи, сэр.

— Что у нас с двигателями, мистер Бьерн? Когда мы сможем стартовать?

— Думаю, часа через два, не раньше, сэр, — в его бодром голосе отчетливо слышались извиняющиеся нотки.

— Как два часа?! — не сдержался я, но, собравшись, уже спокойно добавил: — Доложите причину отклонения от графика.

— Сэр, тут такое дело. Два прямых попадания в двигательный отсек. Сами двигатели не повреждены, но часть переборок обрушена. Доступ в отсек затруднен. Ремонтные бригады прилагают все возможные усилия, но закончить раньше двух часов мы не сможем. Сожалею.

— Я могу чем-то помочь, командор? Может, направить дополнительно людей? Нам нужно стартовать, как можно быстрее.

— Нет, сэр. Людей у меня предостаточно. Там все равно больше не поместится. Мы постараемся справиться быстрее. Но рассчитывайте на два часа.

— Принято, мистер Бьерн. Вы уж постарайтесь. Конец связи.

Я откинулся в кресле, соображая, какие корректировки в план стоит внести.

Два часа. Целых два часа… Получается, что я не успею увести эсминец за планету и спрятать корабль на обратной стороне. Была у меня призрачная надежда, что в этом случае корабли разделятся и начнут обходить планету с двух сторон, предоставив мне шанс напасть на одного и уничтожить его до прибытия второго корабля. Именно так, кстати, и победил капитан Матье в свое время. Ну а теперь на такой маневр времени явно нет. Альтаирцы увидят траекторию «Дартера» и без труда рассчитают точку перехвата. Да что ж так не везет-то?! Я с досады ударил кулаком по подлокотнику кресла.

— Разрешите обратиться, сэр, — это была Агата Вилсон. — У меня есть одна идея, возможно, Вам будет интересно.

Увидев мой одобрительный кивок, она продолжила:

— Я думаю, что наша единственная возможность — это поставить минную банку рядом со станцией и принять бой здесь, используя станцию и мины в качестве прикрытия. Если будем правильно маневрировать, то альтаирцы не смогут использовать ракеты из-за опасений попасть в станцию и будут стеснены в маневре из-за минного поля. Так у нас будет приличный шанс на победу.

— Интересный план, — я пристально посмотрел на своего заместителя. Она стояла как обычно — неестественно прямо, будто проглотив палку, и на ее угловатом веснушчатом лице ясно читалась гордость за придуманный гениальный план. «Да, мисс Вилсон, — думал я про себя, — так ты капитаном никогда не станешь». Предлагать на полном серьезе использовать станцию с сотнями гражданских в качестве щита — это, конечно, эффективно, но совершенно неприемлемо. Однако, вслух я ответил максимально сдержанно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Боюсь, шансов на то, что после уничтожения своего командира альтаирцы не станут стрелять по станции, у нас нет никаких. А в этом случае вместо преимущества станция станет для нас ловушкой. Мы вынуждены будем принимать меры к тому, чтобы ее не повредили, и подставимся под огонь. План хороший, но вынужден отклонить.