Чёрное Cолнце Таши Лунпо - Расселл МакКлауд

За несколько минут ему доведется узнать больше. Министр внутренних дел сообщил о пресс-конференции вместе с представителем Европейской полиции в Вене. Вайгерт прибыл уже за двадцать минут до объявленного начала в пресс-центр Европейской полиции, центральное бюро которой в Австрии размещалось совсем рядом с ООН-Сити. Зал был уже почти полон. Примерно от восьмидесяти до девяноста журналистов, а также многочисленные съемочные группы собрались там. Вайгерт знал многих коллег по подобным поводам. Уже давно не было такого сконцентрированного интереса средств массовой информации.

- Добрый день, господин Вайгерт.

Это был Дитер Штайнберг с австрийского телевидения. Он был редактором и ведущим в большой передаче вечерних новостей. У зрителей он был популярен. Все же, в отрасли он из-за его надменности считался «ужасным ребенком».

- Я прочитал вашу статью о покушении с интересом, и я думаю, что был не единственным. Так как Айхлер, которого мы послали в «Империал», вновь про-спал, мы были, к сожалению, вынуждены процитировать вас – или лучше: «Ли-сток». Вы знаете, насколько неудобным что-то в этом роде иногда может быть.

- Мне просто повезло. Такое уж наше ремесло: сегодня я, завтра вы.

- Да, естественно. Но, вы говорите...

Штайнберг стал говорить тише.

- Никто не хотел подтвердить мне при моих поисках то, что они видели. Очень необычно, так как нам телевизионщикам, как правило, не мешают, не думаете ли вы?

Я бы тебе отказал в любое время, подумал Вайгерт. Штайнберг и большинство его телевизионных коллег считали себя какой-то высшей расой и на газетных журналистов смотрели только снисходительно.

- И? – Вайгерт посмотрел на него вопросительно.

- Ну, вероятно, вам сказали чуть больше...

Естественно, Штайнберг хотел выйти на это. Было совершенно обычным, что журналисты немного обменивались между собой информацией и поддерживали друг друга. Прежде всего, тогда, когда речь не шла как раз о непосредственной конкуренции. Рука руку моет. В конце концов, не всегда ведь можно узнать обо всем самому. Но с другой стороны, телевизионщики вроде Штайнберга никогда бы ничего не сказал. Ни за какую цену, даже если бы он что-то и знал.

- Мне жаль, господин Штайнберг. Вы можете прочесть все, что я знаю, в нашем «Листке».

- Вы не очень хотите кооперироваться.

Вайгерт искал возможность закончить беседу по возможности вежливо. События пришли ему на помощь.

Внезапно в зале стихло. Министр внутренних дел, далее два высокопоставленных полицейских, и представитель «Еврокопов», как называли людей Европейской полиции, целеустремленно направлялись к установленным спереди сто-лам.

Штайнберг побежал к своему оператору, чтобы дать ему инструкции. Все же, он и без того уже снимал, как и многочисленные другие. Вокруг бушевала гроза осветительных вспышек фотографов.

Четверо сели. Министр внутренних дел Лёзер первым взял слово. После обыкновенного короткого приветствия он сразу перешел к делу:

- Уважаемые дамы и господа, мы решили дать вам сегодня обзор состояния рас-следования покушения на президента Европейского центрального банка, Бернхарда Фолькера. Фолькер вместе с его обоими телохранителями был застрелен 18 ноября в венском отеле «Империал». Все три человека были убиты одним оружием. При этом речь с самой большой вероятностью идет о пистолете марки Heckler & Koch, калибр 9 мм Parabellum. Использовались распространенные патроны без гильз. Нет непосредственных свидетелей для убийства, выстрелов тоже никто не слышал. Это, а также баллистические анализы говорят о применении глушителя. Преступника или преступников до сих пор не удалось пой-мать, несмотря на немедленно начатый крупномасштабный розыск. Перепроверка проживающих в гостинице до сих пор тоже, к сожалению, практически не дала отправных точек. Единственный результат – это наблюдение служащего «Империала» который видел мужчину, который где-то в 11.15 очень спешно покидал отель во время совершения преступления. Мужчина описывается, как указано ниже: рост примерно 1,80 м, белокурые волосы. По показаниям гостиничного служащего на нем было светлое пальто. Трупы немного минут позже были найдены секретарем Фолькера, господином Фридрихом Хельмштедтом.

Министр внутренних дел Лёзер любил такие выходы к общественности, особенно перед средствами массовой информации. Его слова были точно избраны, интонация свидетельствовала о компетенции и кругозоре. Журналисты записывали, фотографы щелкали, операторы снимали.

Самое главное Лёзер придержал до конца своей речи.

- Несколько часов назад к нам поступило письмо тех, кто взял на себя ответственность за убийство. Оно подписано Исламским народным фронтом, фундаменталистской террористической группой, которая, как вы знаете, уже неоднократно появлялась в Европе. Насколько нам удалось установить за прошедшие несколько часов, нет никакого сомнения в подлинности письма на основании сравнения его с прежними письмами сторонников этой группировки. Следовательно, наше расследование концентрируется в данный момент на этих кругах. Представитель Европейской полиции в Вене, месье Франсуа Бенуа, а также оба мои коллеги и я теперь готовы ответить на Ваши следующие вопросы.

Вайгерт был озадачен. Лёзер ни слова не сказал о том знаке, который выжгли Фолькеру на лбу, ни слова о том, что так сильно беспокоило Вайгерта за про-шедшие два дня. И он заметил еще кое-что: естественно, он в своих поисках тоже подумал про Исламский народный фронт, но их символ выглядел абсолют-но иначе, чем тот, который Вайгерт запомнил, когда глядел на труп банкира через открытую дверь гостиничного номера.

Он видел, как головы нескольких его коллег повернулись к нему. Они ожидали, что он нанесет первый удар. Вайгерт поднял руку, чтобы дать понять, что он хотел бы задать вопрос министру. Несколько других журналистов тоже подняли руки. Лёзер, который короткое время шептался с Бенуа, взглянул вверх, как будто искал что-то в зале.

- Пожалуйста, Вы сначала. Да, там, в третьем ряду.

Он указывал на Вайгерта. Случайность? Все равно, теперь ему не об этом нужно было думать. Он должен был задать свой вопрос.

- Господин министр, на лбу убитого находился символ, который ему выжгли, вероятно, на нем. Этот символ представляет собой что-то вроде солнца с двенадцатью скошенными на их концах лучами. Могли ли Вы объяснять нам, пожалуйста, значение этого все же скорее необычного действия преступника или преступников? И, во-вторых: насколько связан этот знак с признанием в покушении Исламского народного фронта?

Все присутствующие, кажется, ждали этот вопрос.

- Вы же господин Вайгерт из «Листка», если я не ошибаюсь?

- Совершенно верно.

- Ну, я прочитал ваши статьи. Но при этом мне неясно, откуда вы взяли ваши сведения. Я могу сказать вам об этом только следующее: ни на ком из убитых, ни на Фолькере, ни на двух его телохранителях, за исключением огнестрельных ран не обнаружено никаких особенных признаков, связанных с покушением.

Вайгерт молчал. Его явно недоверчивое выражение лица заставило Лёзера еще добавить.

- Сообщения о выжженном знаке на лбу президента Еврофеда просто неверны.

Шепот прокатился по залу. Краем глаза Вайгерт увидел, как телевизионщик Штайнберг презрительно улыбался.

Вена, 20 ноября

Хайнц Тольмайн стучал по клавишам его компьютера. Если бы кто-то наблюдал за ним, то у него было бы впечатление, что у Тольмайна какие-то нарушенные отношения с его устройством. Было похоже, что он хочет наказать его, как настоятельница своих рабов. Чем более озорным он был и чем большему количеству команд он возражал, тем жестче Тольмайн нажимал на клавиатуру. Современный человек в нем знал, что это обращение не будет увенчано успехом. Архаичный гомо сапиенс напротив требовал подчинения силой. Он маршировал, как теперь, в глазах Тольмайна, вперед и назад и ликовал из-за своего существования.

Вайгерт распахнул дверь кабинета и упал в свое кресло. Тольмайн прервал борьбу человека против машины.

- И? Что выдал Лёзер?

- Полную фигню.

- Ну, в этом-то как раз ничего нового. Но судя по твоему выражению лица, это было не очень благоприятно.

Вайгерт вытаскивал свои записи из папки.

- Внимание: этот знак, который был на лбу у Фолькера…

- Ну и что с ним?

- Лёзер утверждает, что ничего такого вообще не было!

Тольмайн присвистнул сквозь зубы.

- Это может оказаться неприятным.

- Что ты имеешь в виду?

- Если Лёзер или полиция лжет и можно будет их в этом уличить, тогда у них будут серьезные проблемы. Если нет, тогда мы окажемся дураками.

- Тебе нужно было бы однажды подробнее объяснить значение словечка «мы». Это я окажусь в дураках!