Redrum 2015 - Валерий Тищенко

После того, что сотворили с моим сыном беспризорники, подобным типам нечего рассчитывать на мою жалость. Я даже анестезию делать не стал. Пускай чувствует. Каждое движение скальпеля по мускулам…

Я ввожу инструмент за ухо парня, делаю надрез по кругу возле ушной раковины. Отделив кожу и протерев ее спиртом от крови, я любуюсь безупречным полукругом, который вырезал. Да, меня не зря считают лучшим хирургом нашего Ожогового центра.

Точно такой же полукруг я собирался срезать возле другого уха. Но эта мразь на столе дернула головой, и скальпель дрогнул в моей руке, срезав мочку уха.

Мразь! Мразь! Теперь этот кусочек кожи не будет таким целостным, таким совершенным, как нужно. Вот тебе, грязный сученыш! В приступе ярости я отрезаю ему ухо. Дикий визг ударяет в мои барабанные перепонки. Хорошо, что я живу в частном доме, отделенном от соседей большим участком. Кричи, сколько хочешь, — никто не услышит.

Алая кровь обильно льется из вырезанной ушной раковины, она липнет к моим пальцам, инструментам, мешает работать. Я ополаскиваю руки в тазике с водой. Сегодня я срезаю кожу во всю ее глубину. Мне нужно сочетание кожи и жира, кожи и хрящей. Это необходимо для трехмерной реконструкции носа. Да, мальчик мой? Кстати, надо сразу срезать и нос, в нем много хрящей. Вот так: еще минута и нос ложится рядом со снятой кожей.

Вскоре на столе разложены более десятка красных кусков плоти, напоминающих свиную вырезку на прилавке мясного магазина. Я любуюсь ими: все это — прекрасный материал для пластики. Каждому кусочку найдется применение. Каждый я аккуратно сошью и прилажу к твоему телу, сынок.

Странно, что-то не слышно маленького поганца. Ах, вот оно что: от болевого шока он потерял сознание. Ну, что ж… Придется все же сделать ему обезболивающие уколы и еще раз поставить капельницу с физраствором. Шельмец нужен мне живым: на нем еще довольно много кожи, которая нам нужна.

Тише, тише, не плачь, сынок! Все будет хорошо. Мой мальчик, ты скоро поправишься! И мы снова будем ездить по выходным дням на дачу. И лежать в гамаках. Любоваться верхушками сосен и говорить о твоих школьных делах. Ах, да, дача же сгорела!..

Но тогда мы можем пойти в кино или погулять в парке. Помнишь, когда ты был совсем маленьким — любил кататься на карусели? Оседлав белую лошадку, ты проплывал мимо и гордо смотрел на меня сверху. Наверное, представлял себя великим полководцем. Таким, как Суворов. Я читал тебе книгу о нем, помнишь? Да, конечно, мы найдем, чем заняться.

Сынок, почему ты молчишь и не отвечаешь мне? Ты обиделся? Думаешь, что я делаю все слишком медленно? Но я стараюсь быть аккуратным. Я хочу, чтобы твое тело стало совершенным.

Сейчас я займусь твоим лицом, и оно станет красивым, как и прежде. Твое ангельское личико умиляло всех моих знакомых!

Я верну тебе его. Осталось совсем немного!

Потерпи и не сердись на меня. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

*⠀*⠀*

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Отпуск главного хирурга Ожогового центра закончился несколько дней назад, но медик так и не появился на работе. Не отвечал на телефонные звонки. Одна за другой откладывались операции тяжелых больных, ведь сложную аутопластику, особенно на лице, делал только этот доктор.

Обеспокоенные коллеги решили навестить врача, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Всего месяц назад с сыном доктора произошла страшная трагедия, после которой он и взял отпуск, чтобы запереться в своем доме. Он не желал никого видеть. Все сочувствовали ему, понимая: пережить такое горе нелегко.

После работы двое ординаторов клиники вызвались съездить к нему домой. Коллеги долго топтались у высокого забора, жали на кнопку звонка, однако никто к ним так и не вышел. В конце концов было решено вызвать спасателей МЧС. Прибывшие по звонку крепкие парни открыли ворота, а затем и двери самого дома.

Вошедших встретила мертвая тишина. Мужчины обошли дом, но все комнаты были пусты. Это показалось странным, ведь кто-то же закрыл двери дома изнутри.

Внезапно до них донесся тихий голос. Он шел откуда-то из-под пола. Кто-то внизу неразборчиво и невнятно бормотал. Мужчины прислушались…

— Наверное, это он. В подвале. Там есть тренажерный зал, — вспомнил один из ординаторов, который бывал в этом доме раньше.

Он указал лестницу, ведущую в подвал, и все спустились по ней. Открыв железную дверь, вступили в просторное помещение. Здесь царил полумрак, свет попадал в комнату лишь из маленьких окон, расположенных почти под потолком. Тусклое освещение позволяло разглядеть тренажеры вдоль стен, шведскую стенку, турник. Воздух был затхлым: здесь давно не открывали окон. К спертой атмосфере примешивался еще какой-то знакомый запах. Оперирующим ординатором он напомнил запах крови.

Доктор был здесь. Он обернулся на скрип открываемой двери и застыл, изумленно глядя на незваных гостей. В окровавленных руках он держал дерматом, из-под лезвия которого свисал большой лоскут кожи.

— Доктор, — заговорил один из ординаторов и сразу умолк, уставившись на что-то за спиной у хозяина дома. Все вошедшие увидели это ЧТО-ТО. И, задыхаясь, начали расстегивать вороты рубашек.

На железном столе лежал окровавленный человек. Вернее то, что от него осталось. Кровавая масса напоминала, скорее, анатомический атлас для студентов медицинского института, чем человеческую фигуру.

Мышцы, сосуды, а местами и оголенные кости бесстыдно выставлены на показ. Верилось с трудном, но с этого тела, словно с освежеванного жертвенного барана, была содрана почти вся кожа. С лица были срезаны и нос, и даже веки, а вытаращенные глазные яблоки смотрели на вошедших мертвым взглядом, в котором навечно застыл ужас.

— Что это? — с трудом выдавил из себя один из офицеров МЧС. — Доктор, что вы наделали? — ординатор шагнул вперед.

— Ничего, все в порядке, — спокойно ответил тот, — Я просто делаю аутопластику своему сыну.

Ординатор почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом. Горло перехватил нервный спазм.

— Ваш сын погиб месяц назад во время пожара, — прохрипел он. — Мы были на похоронах. Его хоронили в закрытом гробу, ведь его тело полностью обуглилось.

— Что за чушь вы несете! — возмутился врач. — Мой сын здесь! Разве вы не видите?

Он повернулся и указал на человеческую фигуру позади себя.

Только теперь мужчины обратили внимание на темный неподвижный силуэт. Сначала они решили, что в помещении находится кто-то еще, но, приглядевшись, поняли, что это — манекен, прикрепленный к полу специальными пружинами. Тренажер, на котором боксеры отрабатывают точность