Химера-3 - Вова Бо

Ну вот, накаркал. Тут же из темноты вышло несколько фигур и принялись цеплять к нам с мэром провода. Проверили цепи, вытащили колья и подняли нас на ноги.

- Прозревший огласит волю Матери, - произнес один из них хриплым голосом. – Вам оказана честь слышать ее глас.

- Можно не надо? – устало спросил я.

Тут же меня ткнули в бок длинной палкой, а по телу прошел разряд тока, заставив упасть на колени. Долго просидел, стоять и так было тяжело.

- Скоро эта палка будет торчать из твоей глотки, - пообещал я.

Как только Иные нападут на лагерь, придет время действовать. Главное успеть избавиться от цепей и принять боевую форму. А там уже и кромешная тьма мне не помеха будет.

Зато я наконец увидел лагерь. И должен сказать, фанатики – народ неприхотливый. Много больших палаток, собранных буквально из палок и ветоши, косых, кривых, непонятно как вообще держащихся.

Они стояли хаотично, вкривь и вкось. Много ржавчины и железа. Эти ублюдки буквально собирали себе оружие из металлолома, приваривая куски потяжелее к кускам подлиннее, чтобы получилась этакая дубина. Видел я и топоры, где листы стали просто затачивали кое-как. Увидел и валяющиеся самострелы. Что-то вроде ружья, видимо на пружинных механизмах.

Тем более дико на фоне всего этого самопала смотрелись эфирные факелы, громоздкие электрогенераторы и довольно новенькие орудия, похожие на арбалеты. Судя по всему, стреляют они металлическими сетями, которые лежали рядом.

Это не говоря уже о засадах и ловушках, в одну из которых я попался. Эти ублюдки может и психопаты, но в бою их точно не стоит недооценивать.

Смутило меня и то, что все в лагере вели себя спокойно, не считая странного возбуждения, которое, видимо, связано с предстоящим выступлением старика.

Шарканье Иных вокруг лагеря уже отчетливо слышно, а пару раз даже мелькали силуэты Псов на границе видимости. Неужели эти психи думают, что Иные не выйдут на свет? Бред, эти твари даже открытого огня не особо боятся.

Нас подвели к центру лагеря, где из металлолома и хлама быстро соорудили высокий помост. По краям стояли широкие чаши, пылающие красным огнем. Интересно, как они смогли сделать из эфира масло, что оно так долго горит?

Мы стояли напротив помоста, а вокруг нас медленно собиралась толпа. Все как один, завернутые в выцветшие лохмотья с головы до ног. И не жарко им? В пустошах даже ночью температура довольно высокая.

Так мы стояли минут двадцать. Я потихонечку старался незаметно размять ноги и прислушивался к собственным ощущениям. Тело по прежнему болело и саднило, но с головой уже было получше.

Да, для боя не лучшее состояние, но ведь и боя как такового не будет. Будет резня, как только я освобожусь от поводырей с генераторами. Которые, кстати, явно работают на эфире, иначе я не знаю, откуда они взяли такую мощность, чтобы вырубить меня.

План в голове уже сложился и он был простой до безобразия, а следовательно – эффективный. И тут будет совершенно неважно, насколько хорошо у меня соображает голова и работает тело. Потому что мне самому даже сражаться не придется.

Тем временем толпа смолкла и замерла. Действительно пара сотен наберется, не меньше. Судя по шевелениям за спиной, люди расступались в стороны. Многие даже дышать перестали. В наступившем молчании я отчетливо расслышал шаркающие шаги.

Вскоре между мной и Хардом прошел тот самый старик и взошел на помост. Развернулся лицом к толпе и окинул собравшихся долгим взглядом. Пламя от жаровен окрашивало его балахон в кровавые оттенки, отчего картинка получалась действительно впечатляющей.

Любят эти ублюдки устраивать шоу. А для этого всегда нужны подходящие декорации.

- Мать говорила со мной, - произнес старик и весь лагерь погрузился в вязкую тишину. Даже шевеления в темноте за пределами света прекратилось. – Она гордится нами. Мы нашли ее детей, да не одного, а сразу двоих. Пророчество Матери близится к тому, чтобы стать истиной, а слепцы да увидят свет ее милости. Люди, заблудшие души на теле этого мира. Им просто не повезло, как нам с вами, увидеть милость Матери. Мы должны помочь этим несчастным, должны подарить им покой и радость. Вернуть их в лоно Матери.

Толпа загудела. Я бы даже сказал, завибрировала, хотя вроде бы они просто стоят и не шевелятся. У меня же мурашки побежали по спине. С трудом удержался от рефлекторного желания накинуть броню.

- Долгие годы мы искали того, кто поведет нас вперед, очищать плоть земли от неведения. И вот, мы наконец приблизились к этому чудесному мигу. Возрадуемся, ибо один из сынов матери обретет священный огонь в своем теле. И он поведет нас. Двое сыновей сегодня предстали перед нами. Да, пока что они несчастны в своем неведении, не узрели милости Матери. Да, сейчас они закованы в цепи, освященные огнем, что Мать даровала нам вместе со своей кровью. Но вскоре заблудшие отроки встретятся с нею, она ждет их. Она велика в своем всепрощении. И семья вновь воссоединится.

- Это он про нас что ли? – спросил Хард.

- Опасный тип. Многие из таких пророков с левой резьбой в голове. Но этот, походу, сам верит в свой бред. Это еще хуже. Слишком заразно.

- Нам предстоит долгий путь, братья и сестры. Мы должны вернуть их в лоно матери, но только один из них является истинным сыном. Тем, кто поведет нас за собой. Но не стоит печалиться, ведь все мы служим Матери и нет иного счастья в жизни, чем быть любимым ею. Сейчас же начнем наше нелегкое дело. Покажем истиную любовь и всепрощение Матери заблудшим душам. Пусть они прозреют, как и мы прозрели в свое время. Да понесут они милость ее в самые темные уголки плоти земной. Приведите заблудших.

Позади нас началось шевеление. Послышались возгласы и испуганные крики.

Мимо нас прошагала пятерка людей, понукаемых заостренными трубами, которые тут использовали вместо копий. У одного к трубе была приварена заточенная шестерня, так что получилось что-то наподобие алебарды.

А вот безоружных я узнал. Четверых по крайней мере. Те самые собиратели, что пытались подобраться ближе, пока я спал.

- Дети мои, - дружелюбно произнес старик, обращаясь к собирателям. – Вы те, кто привел к нам наших заблудших детей. Верно?

- Мы просто хотим забрать причитающееся нам и свалить, - произнес старший, с которым я в свое время разговаривал.

- Конечно.