Химера-3 - Вова Бо

пришел в лагерь, говорил странно, гортанно и с хрипотцой. Будто ему было тяжело разговаривать в принципе. И вскоре обладатель этого голоса пришел и к нам.

- Слава Матери, это правда. Уважаемый мэр, - кивнул говоривший Харду, а затем повернулся ко мне. – А вот тебя я не знаю.

Это был старик. Хотя лицо и глаза не выглядели дряхлыми, но вот борода до середины груди была полностью седой. Старик, как и остальные, был замотан в кучу пожелтевшего на солнце тряпья, но лицо было открыто полностью. Из-под капюшона выбивались пряди таких же седых волос, но вот взгляд был цепким, живым.

Ладоней старика я не видел, они полностью скрывались под тряпьем, но одежда постоянно шевелилась, будто бы он постоянно хаотично водил руками.

- Кто ты, печальный слепец? – спросил старик, наклоняясь чуть ближе. – И откуда ты взялся? Мои братья говорят, что ты один из тех бедолаг, изуродованных вашими учеными. Черный Дьявол. Химера. Это правда?

- Сними с меня эти побрякушки и посмотри, - прохрипел я, смотря в глаза старика.

- Ты болен, бедолага. Твои собратья отравили твою плоть, сделав из нее богомерзкое вместилище для чистой и светлой души. Но не переживай, Мать тебя любит. Они милостива, она примет тебя и дарует исцеления. Мы очистим твою плоть и освободим бренную душу, направим ее к свету.

- Старик, - прервал я его. – Моя душа, если она есть, точно ни чистая, ни светлая, уж поверь. Мамаше своей передай, чтобы других лечила. Не трогали бы вы старую, усталую восьмерку. Не надо вам этого, поверь.

- Ты заплутал во тьме, - печально улыбнулся старик, глядя на меня с улыбкой. – Не переживай, скоро твои страдания закончатся. Скоро ты встретишься с Матерью и вы воссоединитесь вновь.

С этими словами он ушел, а в лагере начался какой-то переполох. Все бродили, перешептывались и словно к чему-то готовились.

- Что за бред он нес? – спросил я Харда.

- Я его впервые вижу, как и ты. Но ничего хорошего точно. Я так понимаю, очищать нашу плоть и освобождать душу они будут гастрономическим путем.

- Я часто сталкивался с каннибалами, Хард, - произнес я. – Они делятся на два типа. Первый, это те, у кого не осталось другого выхода. Либо ты жрешь соседа по ночлежке, либо грязь под ногами. Обычно они держатся около трех дней без еды. Если кислотные дожди льют, то дней пять. Потом начинают звереть. Стоит одному ублюдку поджарить чье-то бедро, как запах расползается по трущобам. Получается своебразный триггер и голодной орде срывает крышу. Это как лавина, такое не остановить. Стабильно, раз в две недели происходит ночь барбекю. В такие ночи даже Иные не высовываются из катакомб наружу.

- А второй тип? – глухо спросил мэр.

- Не знаю, как их обозвать. Вроде бы и не психи они, но просто любят есть человечину. Чаще всего это те, кто высоко поднялся в трущобах. Строят из себя гурманов, эстетов. Всегда чистенькие, руки мытые, одежда приглажена. И едят людей они исключительно вилками. Да, надавишь на таких чуть сильней – дерьмо из всех щелей хлестать начнет. Поганые твари.

- И к чему ты это?

- Они не похожи, ни на тех, ни на других.

- Может быть когда регулярно питаешься только мясом…

- Не в этом дело. Никто не жрет человечину ради того, чтобы жрать человечину. Тут всегда идет удовлетворение потребностей. Либо низших, вроде голода и выживания. Либо высших, вроде чувства собственного превосходства над другими. Нет, эти не такие. Тут что-то другое. Они фанатики, это какая-то секта. Может они и жрут людей, но скорее мимоходом, мясо и мясо.

- Сектантов ты тоже видел, надо полагать?

- Куда же без них. Это ведь тоже власть, дарующая чувство превосходства. А в восьмом секторе правит страх. Страх, это хороший инструмент для управления и внушения. Любую чушь можно нести, главное делать это громко и уверенно. И тогда найдется своя паства.

- И часто у вас там… Такое?

- Да каждую неделю, - пожал я плечами. – Максимум две. Сначала нажрутся человечины в ночь барбекю, а наутро с ума сходят от безумия. А великие пророки уже тут как тут. Глаголят истину, ибо было им видение светлого будущего. Где все будут сыты и счастливы, но потом. А чтобы там оказаться, то надо просто привести всех баб пророку, да покрасивше чтоб были. Ведь чем красивее баба, тем светлее будущее. Ну и жратвы побольше, да выпивки. Если еще эфирной наркоты приволочь, то будущее совсем осветлеет и наступит вот-вот прям скоро. А пока не наступило – всем молиться. А как помолятся, пусть тащат новых баб, а то будущее мрачнеть начало что-то…

- Признаться, про Альтаир я много чего слышал. Но такое – впервые.

- Так я не про Альтаир. Город сам по себе, восьмерки сами по себе. Живем в грязи, молимся, чистим стену от трупов, таскаем туши Иных центру, да мусор на свалку. Тоже ради светлого будущего, между прочим. Так наш мэр сказал. Мэры же врать не будут, правда?

- Не сравнивай, ладно?

- Как скажешь. Но ставлю кило брони, что еще до полуночи этот старикашка начнет вещать проповедь про светлое будущее. И для этого светлого будущего зачем-то понадобились химеры вроде нас с тобой.

Разумеется, я оказался прав. Уж в чем-чем, а в разного рода человеческой погани я разбираюсь на отлично. Глаз наметан, да и старик этот не оставлял особо простора для сомнений после его речей-то.

Вечером, когда совсем стемнело, в лагере зажглись огни. Эти твари вообще ничего не боялись, раз спокойно так врубают иллюминацию на всю катушку. Причем было много обычных промасленных факелов, пылающих жаровен, но было и кое-что еще.

Повсюду стояли вкопанные металлические трубки с раструбами наверху. И из них вырывалось знакомое красное пламя. Они спокойно жгут эфир просто для освещения. Но напрягало не это, а запах.

Я прислушался к своим чувствам, но в итоге лишь убедился в доводах. Вокруг лагеря, в темноте, прятался еще кто-то. И тут не надо быть сверхразумом, чтобы догадаться. Иные стекаются на свет, как мошкара.

- Тут всегда так? – спросил я у Харда.

- Нет. Раньше огней не зажигали, хотя и не особо они скрывались.

- Чую, грядет бойня.

А мне что? Мне хорошо. Если одни монстры будут жрать других, то зачем им мешать?