Счастливая ошибка - Хелена Фенн

Мартин поднял ее и нежно положил на постель, лихорадочно сбрасывая с себя рубашку и джинсы.

Юдит набросилась на него, осыпая его руки, живот, ноги страстными поцелуями, ощущая солоноватый привкус его пота, жесткость волосков, твердость напряженных мышц.

— Нас ждет новый мир, — сказал он, и теперь она поняла смысл.

Они так хорошо изучили тела друг друга, знали, кто что любит и ценит, но год спустя новизна старого и неожиданность привычного усиливали взаимное влечение до непереносимой степени. Юдит раскрепостилась окончательно под его тяжестью, а он совсем потерял голову, прильнув к ней, словно стремясь слиться в одно целое. Юдит тоже была готова принять его в себя, глубоко и мощно, но Мартин не спешил. На мгновение ее парализовал страх, но потом она вспомнила, что Мартин всегда стремился продлить сладкие муки ожидания, чтобы сделать заключительные аккорды еще более прекрасными и ослепительными.

Но наконец он приподнялся на руках, и Юдит смогла посмотреть в его глаза. Там она увидела тот же бешеный огонь желания. Мартин прочитал такие же чувства на ее лице, искаженном гримасой наслаждения. Откликаясь на взаимный зов, они прильнули друг к другу и Юдит почувствовала горячее прикосновение его плоти, которого так жаждала. Лепестки раскрылись, и она приняла его, как бутон принимает солнечный свет, от которого рождается прекрасный цветок. Мартин дрожал, по его смуглой волосатой груди стекали ручейки пота. Юдит снова обхватила его широкие мужественные плечи и резко притянула к себе, задыхаясь от нежности и любви.

Она издала протяжный стон, почувствовав его в глубине своего истомленного ожиданием тела. Он нежно, но властно вошел в нее, сначала неглубоко, потом полностью, руша все пределы наслаждения и чувственности.

Он начал ритмично двигаться мощным телом, постанывая и закрыв глаза. Но вдруг напрягся еще больше, задвигался все быстрее и быстрее, вращая бедрами и, издав громкий крик, взорвался внутри нее. Юдит заплакала от огромной любви и нежности, которые она вдруг ощутила.

Все вокруг нее окуталось пеленой, сквозь которую доносились прерывистое дыхание любимого, биение его сердца. Горячие губы Марти впились в ее, заглушив крик наслаждения, когда она почувствовала убыстрение его ритма, который довел Юдит до вершины блаженства. Вместе они снова дошли до конца и в сладостном изнеможении лежали в объятиях друг друга, сплетясь руками и ногами, мокрые и счастливые, не в состоянии двинуть даже пальцем.

Их охватила истома, они постепенно погружались в бархатную тьму сумерек любви. Бесконечная радость и нежность обволакивали их своим теплым покрывалом.

Казалось, прошла вечность после ослепительного мгновения, когда они вновь стали единым целым. В тишине умиротворения слышалось лишь биение их сердец, наконец слившихся в едином ритме любви.

…Много позже, когда зимний холод победил остатки тепла от давно погасшего камина, Мартин пошевелился, и реальность опять грубо ворвалась в сознание Юдит, вновь вернув ее к нерешенным проблемам.

— Все в порядке, — шепнул он, осторожно отодвинувшись от нее, и поднялся.

Нет, отнюдь не все, подумалось ей. Настал момент истины, возмездие свершилось. Какое унижение, какая пустота!..

Юдит уткнулась лицом в подушку, чтобы подавить горький стон. Но это длилось недолго. Марти вновь устроился рядом, повернул ее лицом к себе, положил ее голову к себе на грудь, и ей вновь стало легко и хорошо.

Юдит позволила себе расслабиться, попыталась отбросить грустные мысли. Страшно хотелось спать, она гнала сон от себя, пытаясь все же обдумать ситуацию. Но напрасно. Марти лежал рядом, он обнял ее, словно не собирался больше выпускать из объятий.

…Юдит проснулась ранним утром, согревшись в объятиях Мартина. Его нога была перекинута через ее. Он дышал ровно и глубоко, так что, пожелай она ускользнуть незаметно, это ничего не стоило бы сделать.

Юдит выскользнула из постели, набросила халат и вышла из комнаты. Яркий свет двух светильников в розовой ванной окончательно прогнал остатки сна, и она внимательно посмотрела на свое отражение в огромном зеркале, обвитом настоящей растительностью тропиков. Нежно-розовые цветы джакаранды — гордость Марти, вывезенные из Зимбабве, где находился филиал его компании, — напомнили ей, что произошло почти год тому назад.

Год назад на нее смотрело то же лицо. То же? Или она уже стала другим человеком? Тогда Юдит переполняло счастье, оно как бы лучилось изнутри. Теперь она выглядела осунувшейся, глаза лихорадочно блестели, на щеках горели красные пятна, но не радости, а стыда. Она опустила глаза, не в силах смотреть на свое отражение на фоне буйного цветения яркой тропической зелени, казавшейся сейчас столь неуместной.

Итак, произошло то, что и следовало ожидать. Она проявила слабость, и ничего хорошего не вышло. Разумеется, она так же любила Марти, с тех пор чувства ее не изменились. Но поменялись обстоятельства. Тень Линды и предательства нависала над ними.

Юдит заметила на полу свою сумку, оставленную вечером здесь, когда она принимала ванну, и вытащила диктофон. Дрожащими руками она нажала на клавишу перемотки, уменьшила громкость на минимальную и приложила аппарат к уху.

С сильно бьющимся сердцем она прослушала записанное раньше. Ее голос звучал напряженно, в нем сквозили ярость и желание мести. Юдит с трудом узнала его.

Сидя на краешке ванны, она бессильно опустила руку с диктофоном. Юдит никак не могла понять, что жжет ее изнутри. Она отдалась по любви, но все же, все же…

Девушка вновь нажала на «запись» и начала говорить о том, какие противоречивые чувства обуревают ее, о неуверенности в правильности выбора, о том, что в их любви столько сложного, противоречивого и недосказанного. А ведь любовь — нечто вполне понятное, простое и гармоничное. Юдит выговорилась, будто излила душу ближайшей подруге или матери, горячо, сбивчиво, не ожидая никакой реакции в ответ — ведь что можно сказать, посоветовать — каждый человек уникален и неповторим.

Спустя час, чувствуя себя лучше и успокоившись, она залезла в теплую постель. Мартин сонно потянулся к ней. От его тела исходили родной запах и тепло. Прижавшись к нему, Юдит ощутила, что крепкий утренний сон не затормозил его мужские рефлексы.

— Я уж решил, что ты опять сбежала, — пробормотал Мартин, уютно устроившись у нее на груди.

Юдит провела пальцами по его шевелюре, перебирая пряди черных волос, шелковистых и слегка слипшихся от бурных ночных бдений. Оказывается, не только она ощущала неуверенность и сомнения, и это уязвило ее. Юдит поцеловала его в затылок и шепнула: