Варвар - Саймон Скэрроу

него была масса тела, а некоторые из лучших гладиаторов, которых он видел на арене, имели приличное количество жира. Больше плоти, чтобы защитить их жизненно важные органы. Один или двое были  даже тучными. - Возможно, Букко меня еще удивит, - подумал Паво.

- Пошли, -рявкнул Каламус с едва скрываемым презрением. - Не стой так и не пялься на меч, как на голую бабу. Возьми его в руки.

Букко осторожно поднял меч. Его плечо опустилось, когда он боролся с его тяжестью. Подняв меч двумя руками, Букко надул щеки и прицелился в нижнюю точку столба, взмахнув мечом по широкой дуге сбоку, вместо того, чтобы безрассудным рубящим движением провести над головой. Острие меча безропотно стукнуло по столбу в четырех футах от земли.  Это был почти извиняющийся выпад.  Паво вздрогнул, когда тренер с отвращением посмотрел на него.

- Боги Аида, - возмутился Каламус. - Ты пытаешься убить человека, а не погладить его по гречески.  - Он выхватил меч у Букко. - Может быть, завтра тебе стоит одеться как грек, если ты собираешься так драться

Паво смотрел, как Букко возвращается в строй. Он выглядел подавленным. Каламус обвел взглядом остальных рекрутов. -  Кто хочет посмотреть, смогут ли они добиться большего успеха, чем этот бездарь?

Все молчали. Тренер остановил свой холодный серый взгляд на Паво.  -  Эй ты, толстосумчик!  Тащи-ка, свою задницу сюда.

На рекрутов навалилась напряженная атмосфера, когда Паво шагнул вперед и сомкнул пальцы правой руки на рукояти. Тренировочный меч оказался на удивление тяжелым. Гораздо тяжелее настоящего клинка, подумал он. Он встал на уровне палуса, поставив ноги на ширине плеч. Затем глубоко вздохнул. Паво почувствовал тяжесть в мышцах рук, когда поднял меч. На одном дыхании он почувствовал, как его сердце сгорает от обиды за унижение, которое было нанесено его семье с тех пор, как Клавдий взошел на трон. Он так крепко сжал меч, что костяшки его  пальцев побелели.  Палус исчез. Вместо него Паво увидел стоящую перед ним фигуру Гермеса. Неконтролируемое безумие охватило новобранца, когда он внезапно опустил правое плечо и изогнул туловище, вонзив меч в палус с такой силой, что и столб, и оружие содрогнулись. Затем, еле заметным  движении Паво отдернул руку, согнув запястье так, что его большой палец оказался перпендикулярно земле и уперся в в точку воображаемой шеи. Раздался треск, когда столб содрогнулся.  Паво быстро начал третью атаку чуть-чуть пониже, войдя острием меча в область паха. Каламус махнул ему рукой, чтобы он остановился. Сын легата сделал шаг назад от столба, его мускулы задергались, когда он холодно посмотрел на три ямки размером с монету на столбе.

По тренировочному полигону пронеслась тишина, словно тень от облака. С пульсирующими венами Паво отступил на пару шагов от палуса и бросил  меч на землю.

- Ну, по крайней мере, это было не полное дерьмо, -  сквозь сжатые губы сказал  тренер. Он старался не смотреть на Паво. — Что ж, на сегодня я увидел достаточно.. Честно сказать, никто из вас не будет мне сниться в кошмарах по поводу моего гордого послужного списка на Арене.  А теперь, разойдитесь по казармам.  Мы продолжим завтра на рассвете. Кто опоздает на перекличку, будет выпорот и получит половину дневного пайка. Свободны!

ГЛАВА ПЯТАЯ

- Закончил дело, можно и  пройтись  -  сказал  Букко Паво, когда полдюжины охранников в легких доспехах проводили новобранцев под выходящий на восток портик и далее по мрачному коридору.  Из комнаты впереди слева  Паво услышал, как на гриле потрескивало мясо. Букко в предвкушении похлопал себя по животу и улыбнулся Паво.  -  Не знаю, как ты, а я голоден.

Букко облизнул губы, приближаясь к входу в кухню. Паво заглянул внутрь и с тоской посмотрел, как несколько рабов трудятся над куском свинины, висящим над большим грилем. Он любовался тарелками со сладким инжиром, жареными грибами с сыром и аппетитными маринованными фруктами, аккуратно разложенными на серебряных подносах, вместе с пирожными, с которых капал мед, и большой гроздью свеже-собранного винограда. Его пустой живот заурчал от голода.

- Кажется, пришли, - сказал Букко Паво.

- Погоди.-  Охранник, сопровождавший их,  схватил Букко за плечо. - Куда, по-твоему, ты идешь?

- Поесть. -  Букко указал на кухню. Сюда, наверное?

Охранник ухмыльнулся.

- Это не для таких подонков вроде тебя, - сказал он. - Здесь готовят обед для ланисты.

Прежде чем новобранцы  успели запротестовать, охранник резко толкнул их за пределы кухни  и они пошли дальше по коридору Они миновали тщательно охраняемый склад оружия, запертый коваными воротами. На полках вдоль стены сверкали доспехи и мечи. Охранники остановили новобранцев, когда они достигли темной сырой комнаты в конце коридора, расположенной рядом с лестницей, ведущей в камеры второго этажа лудуса.

- Вот здесь и ест такой  сброд, как вы, - усмехнулся охранник, указывая на жалкую столовую.

Сильный запах навоза ударил  Паво в нос, и он понял, что столовая находится рядом с конюшнями. Пол был усыпан влажной, полусгнившей соломой, которая выглядела так, будто ее уже использовали в конюшнях.  Паво увидел тараканов, снующих по полу. В воздухе жужжали мясные мухи. Остальные новобранцы бросились в дальний конец помещения, где повар с  гнилыми зубами накладывал  в глиняные миски небольшие порции ячменной каши.

Паво почувствовал, как у него упало сердце при виде этого убожества. Там стояло два стола на козлах с парой скамеек по бокам, на которых сидели ветераны. Новобранцам приходилось довольствоваться тем, что они присели на корточках на полу. Для многих, казалось, такое положение вещей было привычным  и они не обращая внимания на насекомых, ползающих по их ногам, и на прогорклый запах. С удовольствием уминали кашу. Паво предположил, что эти люди прежде  воспитывались  как рабы  в еще более  ужасных условиях . Утром на перекличке он с удивлением обнаружил, что Букко был единственным новобранцем-добровольцем. Восемнадцать других мужчин были беглыми рабами, а четверо обвинялись в убийствах. Законы, введенные Августом и усиленные последующими Императорами, пытались обуздать число гладиаторов-добровольцев, а тот факт, что большинство мужчин вокруг  Паво происходили из гораздо более низкого сословия, только усиливал его чувство одиночества

Короткий приступ ностальгии пронзил его, когда он вспомнил пиры, устраиваемые  для его отца в императорском дворце. Тит пользовался большим уважением у Императора Тиберия, предшественника Калигулы и военного до мозга костей. Тит и